Закат в Лиссабоне - Чингиз Абдуллаев

— Сказал, что любит вас всех. — «Пьеро» с трудом удалосьсдержать усмешку.

— Что-что? — встревожился молодой человек. Его фамилия былаТишкин, и он всегда переживал, что не унаследовал от родителей какой-нибудьболее подходящей для разведчика фамилии — Абель или Фишер. — Это какой-то шифр?

— Почти, — ответил «Пьеро». — Он обещал мне украстьчей-нибудь стакан во время обеда. Сказал, что попытается это сделать.

— Вы тоже шутите? — обиделся Тишкин. — Почему вы необъяснили ему важности нашего задания?

— Послушайте меня, Тишкин, — сказал «Пьеро», поворачиваясь кнему, — я помню еще времена, когда в Лиссабоне мы не смогли бы не толькоговорить, но и вообще подойти друг к другу ближе чем на сто шагов. Сейчасдругие порядки, Тишкин, и другое время. Дронго не наш агент — не ваш и не мой.Он всего лишь бывший эксперт, согласившийся прилететь сюда и помочь вычислить«Сервала». И раз уж мы не можем обойтись без него, значит, должны принимать егоусловия игры. И не нужно так суетиться. Если «Сервала» кто-нибудь и сумеетвычислить, то это Дронго. Он абсолютный профессионал, вы меня понимаете? Ненадо его дергать по пустякам. Как только он будет уверен в своих выводах, мысразу все узнаем, вы сможете спокойно позвонить в местное отделение Интерпола,чтобы арестовать Кахарова. Кстати, нам его все равно не выдадут. По закону онгражданин Таджикистана, пусть даже и бывший. Вот туда его и отправят. А потом,если таджики захотят, а я думаю, что они захотят, мы снова получим его обратно.Вы меня поняли?

— Получается, что ваш Дронго может вытворять все, чтоугодно? — разозлился Тишкин. — Кто он такой, этот авантюрист? Этот человек, неимеющий нашего гражданства, этот…

— Я тебе скажу, Тишкин, — наклонился к нему «Пьеро». — Твоидети и внуки будут читать книги, в которых напишут про Дронго.

Вполне вероятно, и ты останешься в истории, но лишь потому,что однажды имел счастье видеть живого Дронго и даже участвовать с ним в однойоперации. Ты меня опять не понял или хотя бы это дошло до тебя?

За обедом Дронго подошел к столу, где сидела Зулмира, иустроился рядом. Она взглянула на него, одобрительно кивнула, но ничего несказала. Женщины обедали все вместе, втроем: Зулмира, ее подруга Эстелла иделегат из Индии пожилая Малика Капур, одетая в традиционное индийское сари.Все трое приветливо улыбнулись Дронго, здесь вообще царила удивительнодоброжелательная атмосфера.

— Мы выезжаем сегодня в пять, — шепнула ему Зулмира, —только не опаздывай, иначе автобус уйдет без тебя.

— Почему я должен опоздать? — возмутился Дронго. — Спущусьвниз раньше всех.

— Раньше всех не нужно, — улыбнулась она, — а то тебякто-нибудь увезет. Вон японский делегат — записался первым, а теперь не можетпоехать.

— Почему? — насторожился Дронго. — Он что, отказался?

— Да. Сегодня утром. Этот японец очень известный врач, иминистр здравоохранения Португалии пригласил его и еще двоих специалистовпоехать с ним в госпиталь, находящийся в Мафре. Там проводят специальныеисследования по различным болезням, в том числе редким. Поэтому японцу пришлосьотказаться от поездки на экскурсию.

— Это уважительная причина, — рассудил Дронго, — если ондействительно такой крупный специалист, то пусть едет в госпиталь…

— О чем вы говорите? — поинтересовалась Эстелла. Как и убольшинства темнокожих, ее улыбка была белоснежной. — Опять о нашей поездке?Должна вам сказать, что Зулмира чуть не убила меня, требуя вписать вас в составэтой группы. Что было не так-то легко. Хорошо, что я узнала об одномосвобождающемся месте.

— Получается, мне помог японец, — понял Дронго.

— Да, — кивнула Эстелла, — вижу, вам уже все рассказали. —Она взглянула на Зулмиру, и обе женщины широко улыбнулись.

— Так много желающих? — спросил Дронго.

— Больше тридцати человек, — призналась Эстелла, — и,по-моему, всем не терпится попасть на этот стадион. Хотя в Эшториле тоже будеточень интересно. Нас повезут в знаменитый «Палацио», там у нас запланированужин. Итальянский делегат Паоло Россетти просто умолял включить его, когдаузнал, что мы туда поедем. Пришлось вносить и его в список.

— Почему? — спросила Зулмира. — Что там такого интересногодля итальянца?

— А вы не знаете? — лукаво спросила Эстелла, взглянув наДронго.

— Знаю, — кивнул он. — В этом отеле после Второй мировойвойны жил низложенный король Италии Умберто. Для итальянцев этот отель — частьих истории.

— Верно. С вами неинтересно! — Эстелла шутливо махнула нанего рукой. Руки у нее были тонкие, с изящными запястьями и длинными пальцами.— Вы все знаете. Может, вы историк, а не врач?

— Я люблю историю и много читаю, — ответил Дронго. Ему былоприятно проявлять собственную эрудицию, но такая осведомленность могланасторожить чужого человека. Хорошо, что его ответа никто не услышал. ТолькоЗулмира и ее подруга. Даже Малика Капур, занятая своим обедом, не поднялаголовы.

Мимо прошел Франклин Кобден, направляясь к своему столику.За ним семенил какой-то делегат, очевидно на ходу рассказывающий американцу освоей проблеме. Кобден слушал молча, лишь изредка рассеянно кивая головой.

— Наверное, просит денег. — Зулмира глазами показала насобеседника Кобдена. — Все знают, что этот фармацевт очень богат.

— Сеньор Кобден тоже поедет, — неожиданно сообщила Эстелла.

— А ему зачем? — удивилась Зулмира. — Или он так любитфутбол? Мог бы организовать для себя индивидуальную экскурсию. С его-тоденьгами! К нему приехала бы вся команда «Бенфики» в полном составе.

— У тебя недемократические взгляды, — заметил Дронго. —Может быть, ему нравится ездить вместе со всеми на обычном автобусе. Или тыдумаешь, что миллиардеры особые люди?

— Конечно, — Зулмира даже отложила вилку,  — они совсем нетакие, как мы. Все, кто стал миллиардером, должны были заложить душу дьяволу.Чтобы достичь своего, они обязаны отдаваться своей страсти целиком —отказавшись от личной жизни, привязанностей, друзей, знакомых. Им приходитсяпосвящать свою жизнь зарабатыванию денег и все оставшиеся годы думать о том,как не потерять добытое. Нет, они не такие, как мы. Несчастные и приговоренныек своему богатству. Ты встречал счастливых миллиардеров? Я — никогда.

— Ты рассуждаешь как левый радикал, — возразил Дронго. —Если человек занимается любимой работой и при этом зарабатывает большие деньги,то это совсем не плохо.  Вот тебе пример — Билл Гейтс. Что плохого в егоденьгах? Он заработал их достаточно честно.

— Только не говорите нам про Гейтса, — отмахнулась Эстелла.— У нас в Бразилии есть одно из его предприятий. Вы знаете, как его компаниярасправляется с конкурентами? А ведь всем известно, что продукты «Майкрософт»гораздо хуже, чем аналогичные программы других разработчиков. Но Гейтс их всехзадавил, перекупил лучших программистов, он не дает никому ни единого шанса.Типичный империалист.