Дьяволы судного дня - Грэхем Мастертон

— Отец Антуан! Это вы?

Пауза. Отец Антуан рывком поднялся на постели, словно его тело подкинула вверх мощная пружина, повернулся ко мне лицом — с остекленевшими глазами. Волосы на голове были взлохмачены. Он сказал тем же, не свойственным ему голосом:

— В чем дело? Почему вы меня разбудили?

Я почувствовал какую— то фальшь и пугающую неестественность всей этой ситуации. Он сидел на постели в белой ночной рубашке, и казалось, что его фигура не подвластна гравитации, не подвластна ничему вообще. Его поведение, обычно спокойное и неторопливое, очень изменилось. В нем не осталось ничего от того старого священника, которого я знал. Казалось, в него вселилось нечто странное, глаза смотрели на меня так, как будто кто— то находился позади и разглядывал меня сквозь него.

Я отшатнулся.

— Наверное, я ошибся. Просто ночной кошмар, вот и все.

— Ты испуган, — сказал он. — Я вижу, что испуган. Но почему?

— Все хорошо, — ответил я. — Мне казалось, что я больше не смогу уснуть. Сейчас поднимусь наверх и…

— Не уходи. Разве ты не хочешь поговорить? Очень одиноко в эти ночные часы.

Лицо отца Антуана было совершенно белым, челюсть его двигалась вверх и вниз как— то механически, как будто он повторял одни и те же слова.

— Вообще— то да, — ответил я, — но мне лучше пойти. Спасибо за предложение.

Отец Антуан поднял руку:

— Ты не должен идти.

Он как— то неестественно повернул голову и посмотрел на дверь. Она скрипнула и закрылась, сама по себе.

Я поднял подсвечник.

— Итак, — начал отец Антуан, — нет необходимости враждовать друг с другом. Мы можем быть друзьями. Можем помочь друг другу.

Я спокойно заявил:

— Ты совсем не отец Антуан.

Он прерывисто захохотал, закинув голову так, что сильно напугал меня.

— Ну конечно же, я — отец Антуан. На кого я, по— твоему, похож?

— Я не знаю, но ты — не отец Антуан. А сейчас оставайся на месте, я ухожу отсюда, и не пытайся меня остановить.

Отец Антуан сказал:

— Почему же я должен останавливать тебя? Ты — хороший человек. Ты помог мне выбраться, а теперь я тебе помогу.

Я дрожал как в лихорадке. Держа подсвечник над головой, сделал несколько шагов к двери.

— Оставайся на месте, — еще раз предупредил я его.

Отец Антуан неопределенно пожал плечами:

— Ты должен понимать меня правильно, мсье.

— Я очень хорошо понял. Не знаю, что ты такое и чего добиваешься, но держись от меня подальше.

Глаза «священника» сузились.

— Если мы не отыщем остальных двенадцать, то вас ждут ужасные неприятности.

— Каких остальных двенадцать?

— Остальных двенадцать собратьев. Вообще— то нас тринадцать. Ты же знаешь, я рассказывал. Долгое время мы были разъединены, а сейчас нам необходимо встретиться.

Я стоял, готовый в любую минуту уйти.

— И ты не знаешь, где они?

Отец Антуан заколебался. Затем вскинул глаза и произнес:

— Они были спрятаны. Зашиты и заварены. Я был единственный, кого не забрали. Ну, а ты должен помочь мне найти их. Ты вместе с девушкой.

— Я не, собираюсь помогать тебе в этих поисках. Я уйду отсюда и вернусь с помощью.

Отец Антуан спустил ноги с постели. Он встал нетвердо, руки его болтались по сторонам. Уставился на меня. Мне показалось, что я разглядел тонкий темный язык, высунутый изо рта, как у рептилии, но он быстро исчез, и я уже не был уверен, что видел это на самом деле.

— Мы должны найти Тейлора в Англии, — сказал отец Антуан мягким, вкрадчивым голосом. — Тогда мы разузнаем, куда американцы спрятали остальных. Мой повелитель Адрамелех будет очень признателен, уверяю тебя. Ни один человек на, земле не сможет отблагодарить тебя так, как это сделает он. Ты будешь богат. Ты будешь силен, как тысяча человек. Ты будешь проводить годы, услаждая себя вкуснейшей едой и великолепнейшими винами. Сможешь заниматься сексом с любой женщиной, с любым мужчиной, с любым животным, и сила твоя будет бесконечной.

Я не, знал, что делать. Казалось, отца Антуана здесь не было вообще. Возможно, он страдает лунатизмом? Может быть, он принял слишком много сердечных пилюль или изрядно выпил перед сном? Я видел старого священника в белой ночной рубашке, а был убежден, что разговариваю с дьяволом.

Отец Антуан сделал один шаг ко мне. Я немедленно отступил.

— Отец Антуан, — сказал я, — вы больны. Почему бы вам не полежать немного, а я приведу доктора.

— Я не болен. Я свободен.

— Вы вернетесь на кровать? — спросил я. — Если вы приблизитесь, я ударю вас. А я не хочу этого делать.

— Вы меня забавляете, — прошептал «священник». Но я не люблю долго развлекаться. Отец Антуан не, развлекался. К счастью, он был серьезным. Люди, которые верят в нас, гораздо более впечатлительны, чем те, которые не верят.

— Вы убрали отца Антуана? Вы овладели им?

— Да, можно и так выразиться.

— Что вы имеете в виду?

«Отец Антуан» приблизился еще на шаг.

— Овладение — термин скорее физический, нежели ментальный. Я овладел отцом Антуаном потому, что я внутри него.

Я начал замерзать.

— Не понимаю. Что значит — внутри?

Как привидение, священник неуклюже зашагал ко мне. Его лицо было каким— то серым и неопределенным, глаза, темные и непроницаемые, напоминали глаза трупа.

— Человек, как и демон, — создание механическое, сказал он голосом, не похожим на голос отца Антуана. Он больше напоминал тот, что я слышал в танке. Я знал, хотя и пытался убедить себя в обратном, что этот голос принадлежал тому дьяволу, которого мы заперли в кладовке. Именно он был послан Адрамелехом нести смерть и разрушения в Руан.

Я ничего не ответил. Мне казалось, что от двери меня отделяют пять или шесть шагов. «Священник» продолжал двигаться ко мне.

— Изнутри я могу управлять его руками и ногами, как марионеткой, — говорил дьявол. — Я смотрю через прорези его глаз, дышу через его ноздри. Это дом: — теплый и кровавый, но уже разлагающийся. Представляю, как корчилась старая экономка, увидев болтающийся во все стороны его пенис.

Я уставился на «священника» с неприкрытым ужасом.

— Ты лжешь! — заорал я, зная, что он не лжет. — О, мой Бог, если ты лжешь…

— Твой Бог не поможет тебе. Отцу Антуану оп не помог.

— Ну, а где же отец Антуан? — жестко спросил я. — Что ты сделал с ним?

Он ответил грубым, утробным голосом: