Гавань - Татьяна Савельева

– Кто там? – подходя к двери, спрашиваю я.

– Привет. Это твой сосед…

Открываю дверь и вижу Карла. Он выглядит встревоженным, даже немного огорченным.

– Привет. Какие-то проблемы? – не отпуская дверную ручку, интересуюсь я.

Парень немного мнется на месте, но все-же отвечает:

– Ты не занята? Я бы хотел познакомиться с тобой, так сказать, отвлечься разговором…

Что-то тут ни так. У него точно что-то случилось.

Раз Эли при знакомстве с ним не почувствовала дурного тона, значит и я не почувствую. Отхожу чуть в бок, приглашая парня пройти в квартиру, он трепетно улыбается, снимает обувь и ждет, пока я закрою дверь.

– Пойдем на кухню. – обходя Карла, говорю я.

Сажаю парня за барную стойку и предлагаю напитки.

– Чай. Если можно, то зеленый. – отвечает он.

А он милый.

Наливаю новому знакомому заказанный напиток и ставлю подле него.

– Я Элизабет. А ты Карл, верно? – делаю первый шаг к знакомству.

– Верно. – подтверждает он, обвив ладонями чашку.

Достаю из шкафа большое блюдце, ставлю его около раковины.

– Расскажи о себе. – обращаю свое внимание на парня, затем начинаю мыть фрукты и складывать их в блюдо.

– Ну, в прошлом году закончил Кембриджский университет. Уже год живу здесь. Работаю в полиции… – заканчиваю с фруктами, ставлю их на барную стойку и сажусь напротив Карла. – … два дня назад расстался с парнем…

– Стоп. Так, ты гей? Извини за такую бестактность. – перебиваю я его. – Из-за чего расстались?

Парень отпивает немного чаю и продолжает:

– Все нормально, ты права, я гей. – улыбнувшись, почесывает затылок. – В общем, он мне изменил, а когда я узнал об этом, решил, что правильно будет разойтись даже после трех лет отношений.

Смотрю на этого нового человека в моей жизни и понимаю, что любовь не всегда выглядит привлекательно, иногда надеешься, что в итоге она превратится во что-то большее. Что-то лучшее. Но не успеваешь оглянуться, как опять стоишь на исходной позиции, потеряв где-то по дороге свое сердце. Доверяя человеку, мы даем ему в руки нож. И ему уже решать защищать тебя им, или уничтожить.

– И что думаешь дальше делать? – спрашиваю я.

– Отдаться во власть времени. Оно ведь лечит. – задумавшись, Карл пожимает плечами.

– В этом и есть подвох. – мотаю головой. – Время – оно не лечит. Оно не заштопывает раны, оно просто закрывает их сверху марлевой повязкой новых впечатлений, новых ощущений, жизненного опыта. И иногда, зацепившись за что-то, эта повязка слетает, и свежий воздух попадает в рану, даря ей новую боль… – вздыхаю – … и новую жизнь. Время – плохой доктор. Заставляет забыть о боли старых ран, нанося все новые и новые.

– Хорошо сказано. – хмыкает он.

– Эрих умеет говорить. – смеюсь я.

– Тогда, не знаю. Встречусь с «возлюбленным» и выясню отношения.

– Ты с ним не говорил?

– Нет. Я напился и не отвечал на его звонки. Безрассудно, правда? – опускает взгляд в чашку.

– Не совсем. Думаю, ты просто вспылил. Большинство так и реагирует на измену.

– А ты дельный советник. – он улыбается самой милой улыбкой, какую я только видела. – Ну, а ты? Расскажи о себе.

– Я уже второй год учусь в Гарвардском, живу с подругой, парня нет, да и желания нет его искать.

– Даже нет того, кто просто нравится?

– Нет. – кому я вру? Нет ничего лучше, чем излить душу незнакомцу. – Вообще-то… есть. Но не знаю, правильно ли мое чувство к нему? Мы знакомы от силы четыре дня…

– Сколько у тебя было парней? – Карл отодвигает чашку и кладет голову на ладонь.

Если уж начали откровенничать, то, почему бы не быть честной?

– Двое.

– Ты испытывала что-то подобное с ними, что чувствуешь с тем парнем? – выпытывает Карл.

– Нет. – и это правда.

– Тогда в чем проблема? Отдайся этому чувству. Через двадцать лет ты будешь больше разочарованна теми вещами, которые вы не делали, чем теми, которые ты сделала. Так отчаль от тихой пристани. Почувствуй попутный ветер в своем парусе. Двигайся вперед, действуй, открывай.

– Я боюсь, а, если я влюблюсь, и он разобьет мне сердце?

– Когда ты боишься, то позволяешь страху контролировать собственную жизнь, и перестаешь делать то, что хочешь. Когда ты напугана, но смотришь страху в лицо, это мужество. И ты мужественна, я это заметил, когда ты меня мягко послала вчера.

– Я думала, что ты прикопаешься ко мне с вопросами. Думала, ты окажешься занудой, но ты, оказывается, не такой.

– С какими вопросами я мог прикопаться? – смеется он.

– С вопросами об отметинах.

– Кстати, а где они? И что случилось?

– Ну, они никуда не исчезли, просто немного косметики и все отлично.

Рассказываю о ситуации с Джексоном, после чего Карл приходит в ужас.

Около трех часов беззаботных разговоров с Карлом, и я забываю обо всем. Если бы его не вызвали на службу, мы просидели бы до позднего вечера.

Карл, на удивление, оказался очень общительным и светлым человеком, с которым приятно проводить время.

Когда мы прощались, обменялись номерами. И как только я закрыла за новым другом дверь, позвонила Элис, сообщила о том, что рейс задержат, поэтому дома она будет поздно. Ну, хоть так, чем неделю сидеть одной дома.

К вечеру на улице разыгрался сильный ливень, поэтому решаюсь воздержаться от вечерней прогулки и посмотреть телевизор. Сажусь на диван и начинаю листать каналы в поисках чего-нибудь интересного. Мое внимание привлекает выпуск вечерних новостей, в которых оглашается убийство очередной девушки. Как только появляются фотографии девушек, узнаю одну из них: в среду, на вечеринке у Братства эта самая блондинка была в объятиях Джексона, когда я собиралась ехать в общежитие…

Раздается звонок в дверь, от чего я вздрагиваю.

– Сегодня точно день открытых дверей! – встаю с дивана и иду к двери.

Кого там черт привел на ночь глядя?!

– Кто? – спрашиваю я.

Надо сделать глазок, а то меня дико раздражает уже спрашивать один и тот же вопрос.

– «Эгоманьяк». – слышу голос Мака и сразу улыбаюсь.

– Я не голодна. – не открывая дверь, говорю я.

– Зато я голоден по тебе. – расплываюсь в идиотской улыбке. – Может впустишь меня.

– Думаю, я поступаю глупо и безрассудно, но именно этого я сейчас и хочу. – говорю я, открывая дверь.

На пороге стоит насквозь мокрый Мак, с него в прямом смысле стекает вода, но, как только я замечаю дорожку крови, смешивающейся с каплями дождя, исходящих от рассеченной брови, забываю про любые комментарии.