Рогал Дорн. Крестоносец Императора - Гэв Торп

— Наш трюк с варпом застал их врасплох, — ответил ему сержант Хаук. — Владыка Дорн заметил уязвимое место и без колебаний нанёс удар. Нам нужно действовать с той же скоростью. Врага следует прикончить прежде, чем он заметит взмах клинка.

Едва Храмовники и другие их братья достигли края парковой зоны и вышли на открытую площадку между насаждениями и правительственным дворцом, как с нижних этажей заполыхали новые залпы.

— Не совсем уж неготовые, — пробормотал Сигизмунд.

— Помните о ваших приказах! — Услышав голос Дорна, иониец ощутил, что по его телу пробежала волна энергии. — Создайте кордон и блокируйте врага. Мы пришли сюда, чтобы принудить их к капитуляции, а не истребить. Если мы перебьём всех местных лидеров, некому будет объявлять о сдаче.

Тактические легионеры и отделения поддержки заняли огневые точки, тогда как Храмовники держали позиции, готовые выдвигаться для наступления или контратаки. С верхних этажей обрушивался град огня, крупнокалиберные пули отскакивали от брони и раскалывали пластбетонные мостовые.

— Ну и зачем мы просто так торчим здесь? — прорычал Хельдар.

Вскинув болт-пистолет, он выстрелил в ответ, но на таком расстоянии снаряд почти израсходовал топливо, пока летел к цели, и при детонации не нанёс урона.

— Штурмовые отделения, вперёд и на прорыв! — распорядился Рогал Дорн, ступавший во главе своих хускарлов, которые направлялись прямо к центральному входу. — Пришло время приставить клинок к горлу неприятеля и повлиять на его решение.

Храмовники рванулись вперёд с ревущими цепными мечами в руках, чтобы пройти между прорывниками и тактическими отделениями в авангарде.

Окна на первом этаже — узкие, но расположенные низко, — уже разбились под обстрелом Имперских Кулаков. Их рамы раздробились под ударами болтов, стены вокруг них покрылись воронками. В поле зрения почти ничего не шевелилось.

— Тяжёлое вооружение!

Сигизмунд не совсем понял, кто выкрикнул предупреждение, но уже через мгновение заметил угрозу. Из окна второго этажа вылетела ракета, ринувшаяся прямо к нему.

Что-то тяжёлое толкнуло его в плечо и отбросило с траектории движения снаряда. Боеголовка взорвалась, по броне Храмовника застучали осколки, а авточувства отключились.

Ударившись о землю, Сигизмунд перекатился и одним плавным движением поднялся на ноги. В окно, из которого выпустили ракету, уже устремился десяток болтов, воющих в полёте. Они разорвали стрелка в кровавые клочья, перемешанные с осколками костей.

Сигизмунд заметил, что на земле рядом с ним лежит какая-то тёмная масса. Воин в доспехе. Хельдар. Половину его шлема вместе с черепом снесло ракетой, когда брат оттолкнул Сигизмунда в сторону. Даже легионер не мог выжить после таких повреждений.

Остальные бойцы по-прежнему двигались вперёд, развивая натиск. Сигизмунд развернулся, чтобы последовать за ними, но задержал взгляд на цепном мече Хельдара, всё ещё сжимавшего оружие в руке. Оголённый металл, складывающийся в буквы неоконченного девиза, отражал свет выпускаемых болтов и огня.

«Справедливость для...»

«Для кого?» — спросил себя Сигизмунд.

Всех? Потерянного брата? Императора?

Он решил, что сейчас не время для таких размышлений. Дорн и его хускарлы стояли у входа в здание, устанавливая на дверь вышибные заряды, тогда как Храмовники уже врывались внутрь через окна первого этажа. Сигизмунд услышал рычание цепных мечей и возгласы братьев. Ощутив укол вины из-за своей задержки, он бегом помчался на врага, не желая пропустить ни секунды битвы.

Второй раз за день Гидореас переступил порог Зала Консенсуса вслед за своим господином примархом. Вместе с ним шагали ещё девяносто девять хускарлов Имперских Кулаков. Они пришли без знамён и фанфар. Эскадрилья «Грозовых птиц», из которых высадились Дорн со свитой, немедленно умчалась на патрулирование города, чтобы вовремя заметить возможное вероломство со стороны дамаринцев.

По тем меркам, к которым Гидореас привык за последние десятилетия, здание выглядело аскетично. Унылое тёмно-серое сооружение из какого-то материала, похожего на ферробетон, никаких колонн или крыльца — одни лишь широкие ступени, ведущие к обломкам дверей, что прошлой ночью преграждали путь воинам. Узкие высокие окна с разбитыми стёклами пропускали скудный свет в вестибюль, где ожидала группа из тридцати охранников в алых мундирах. Безоружных, отметил про себя Гидореас. Их командир, державшая под мышкой шлем с плюмажем, щёлкнула каблуками и приложила правый кулак к левому плечу в знак приветствия. Хотя внешне она выказывала уважение, в её глазах читался гнев. Женщина обвела взглядом ряды Имперских Кулаков, но ни разу не посмотрела в сторону примарха. Проявить непокорность пред Рогалом Дорном не мог никто.

Гидореас отделился от группы хускарлов и подошёл к офицеру. Стараясь говорить настолько мягко, насколько позволял внешний динамик, воин представился.

— Алекса Соверния, полковник Внутренней гвардии, — ответила женщина. — Как и оговорено в условиях капитуляции, внутри Зала Консенсуса не осталось оружия, но мои солдаты всё равно продолжают выполнять свой долг стражей.

—Это достойно восхищения. Уверен, если бы всё сложилось иначе, вы бы пали смертью храбрых, — произнёс Гидореас.

Он заметил, что лицо полковника налилось кровью, а пульс участился. Легионер не мог понять, из-за чего — гнева или же страха.

—Я хвалю вас, а не угрожаю, — добавил он.

— Я... наши корабли доставили записи бойни, учинённой вами при Танаде. — Соверния сжала губы в тонкую линию и буквально выдавливала фразы сквозь стиснутые зубы. Опираясь на ранее собранные сведения, Гидореас предположил, что Танад — та самая система, где они впервые столкнулись с дамаринцами. Там имперские силы одержали победу не столь точечными ударами, как здесь, на Кодате. — Там жила моя семья.

— Скорее всего, они ещё живы, — сказал Гидореас. — В последних сеансах связи наши люди сообщали оттуда, что до девяноста процентов ваших вооружённых сил сложили оружие, к тому же мы не причиняем бездумный вред гражданскому населению. Так называемую «бойню» мы провели для того, чтобы вынудить призадуматься ваших лидеров, — как здесь, так и на других дамаринских планетах. Вам не нужно чувствовать себя побеждёнными или опозоренными. Ваш народ принял истину более могучей силы, что принесёт ему огромную пользу.

У командира хускарлов закололо в затылке, и он, даже не