Твой навсегда - Шеннон Маккена

– Никогда? – Он, казалось, был шокирован. – Черт возьми! Эл, ты что? В тридцать два года?

– Не надо меня стыдить, – огрызнулась Эллен. – Да, в подобных вещах я профан. И потом, рядом со мной не было достойных молодых людей.

– Пойдем, Эл. Ты должна это испытать. – Саймон протянул ей руку и подобрал со ступенек свой шлем. – Я хочу слегка потревожить очарование чаепития.

– Но я… – Эллен судорожно вздохнула, когда он поднял ее на ноги.

– Наденешь этот. – Саймон посадил ей на голову свой шлем.

– Но как же ты? Тебе нужно…

– Не беспокойся, мы поедем тихо, – заверил ее Саймон. – Нас никто не увидит. Я доставлю тебя на Хорсхед-Блафф окольным путем. О Боже, она никогда не ездила на мотоцикле! Ну и ну! Это никуда не годится!

Он казался таким оскорбленным, что Эллен невольно засмеялась. Но ее смех внезапно оборвался, когда Саймон потянул ее через лужайку большой и теплой рукой, царапая кожу своими застарелыми мозолями. Это вызвало восхитительный прилив энергии, трепетным жаром охвативший тело.

– Саймон, я не уверена, так ли это…

– Тсс! Успокойся. Ты просто прокатишься на моем мотоцикле. Это такая мелочь, Эл.

Он перекинул ногу через седло и ждал, когда она сядет. Одно его терпеливое спокойствие уже было вызовом. Все повторялось, как в былые времена. Тот же тандем. Саймон, со своими выкрутасами, бесшабашный, как всегда. И собирающаяся с духом трусишка Эл.

Если чаепитие на крыльце представлялось ей опасным, то катание на мотоцикле при луне было куда рискованнее.

Она подумала о своем будущем в качестве жены Брэда Митчелла. Поездка на мотоцикле под лунным светом никогда не станет частью ее жизни. Это возможно только сейчас – или никогда.

Эллен отвергла второе. В эту ночь она не могла смириться с такой мерой времени, как никогда. Никогда… Это звучало слишком печально. Слишком прощально. Слишком пугающе.

Так пусть у нее будет это маленькое тайное путешествие в никуда. Оно ничего не означает, ничего не меняет, и Брэд о нем никогда не узнает. Она вскарабкалась на мотоцикл.

Саймон откинулся назад и, схватив ее руки, обернул вокруг себя, так что ее грудь оказалась вплотную прижатой к его спине, а лицо уткнулось в его атласные волосы. Он обхватил ее холодные стиснутые пальцы и положил плашмя на свой подтянутый живот, успокаивая ее похлопываниями.

О, сейчас он чувствовал себя хорошо – возбужденный, уверенный, пышущий энергией. Его большое тело поистине пело под ее пальцами.

Великолепный самец. Животное.

– Держись, – предупредил ее Саймон.

Мотоцикл рванулся вперед.

Саймон был крайне возбужден. Его бурлящая кровь, гонимая неистовой эйфорией, ударила в голову. Эл прильнула к его спине, каждый раз сжимая вокруг него руки на поворотах. Интересно, она намеренно его мучила, сняв свой лифчик? Вообще на нее это было не похоже. Однако маловероятно, что по прошествии стольких лет она осталась такой же наивной, как раньше. Вряд ли она не знала, как на нее реагируют мужчины.

Впрочем, Эл – это особый случай. Она всегда была не такая, как другие.

Но в голове у него крутился другой вопрос. И он вызывал у Саймона еще более жгучий интерес. Может, она и трусики свои оставила дома? Что, если под этими укороченными джинсами, приспущенными на бедра, она совершенно голая? Ему вдруг захотелось взять ее холодные дрожащие пальцы и сомкнуть их вокруг своей онемевшей плоти. Он мог гарантировать, что оплот его мужской гордости будет стоять твердо, прочный, как та проклятая скала!

Да, помыслы его были низменны. Когда-то у него были самоограничения, но он стремительно вышел за их пределы, еще много лет назад.

Эл была так прекрасна. И вдобавок эта полная луна…

После своего рассказа об электронном послании Саймон чувствовал себя таким обнаженным, будто с него содрали кожу. Когда они разговаривали о Гасе, Эл, конечно, видела его браваду. Эл всегда видела его насквозь.

Она будет растрачивать себя на этого самодовольного прохвоста. Брэд Митчелл будет выставлять напоказ ее красоту как трофей и даже на минуту не задумается, какое реальное сокровище ему удалось заполучить.

Саймон вдруг подумал о сексе. Интересно бы знать, как это выглядит у них. Он попытался отогнать эту мысль прочь, но слишком поздно. Скопившаяся в нем лютая ненависть рвалась наружу, подобно раскручивающимся кольцам змеи перед броском.

«Дай этому пройти, – говорил он себе. – Не думай об этом». Ему принадлежала часть Эл – та часть, о которой Брэд никогда не узнает. Их детские узы. Ему принадлежала ее девственность, а его девственность – Эл. У них была ночь в цветнике, их секретное сокровище. И эта поездка под луной тоже принадлежала ему. Жизнь коротка. Боль длинна. Будущее – ад. Если бы Эл взяла его сегодня к себе в постель, он был готов отправиться в ад.

Мотоцикл упорно продвигался вверх по тракту, петляя длинными ленивыми зигзагами вокруг холма. Его склоны, пирамидально расширяясь книзу, по мере приближения к Хорсхед-Блафф позволяли увеличивать обзор. Наконец мотоцикл достиг вершины и запрыгал на ухабах гравиевой дороги, проходящей вдоль гребня.

С обеих сторон хребта перед ними открывалась великолепная панорама. С одной стороны тянулись холмы, плавно переходившие в гряду гор, с другой – простиралась широкая речная долина. Внизу лежал сверкающий треугольник Ларю. Сверху в необъятном просторе неба над ними сияла луна. Горный ветер вздымал их волосы.

В самой высокой точке Саймон заглушил мотор и дальше пустил мотоцикл накатом, до полной остановки.

– Это мое любимое место, – сказал он. – Отсюда ты можешь видеть все. Каждую большую сопку и каждый городок в радиусе сорока миль.

– Здесь даже луна выглядит иначе – так много неба вокруг нее, – сказала Эллен. – Это совсем другой мир. Я никогда не поднималась сюда ночью.

Саймон повернулся посмотреть на нее.

– Есть множество вещей, которых ты никогда не делала, не правда ли?

Эллен оцепенела и отодвинула от его спины свое мягкое теплое тело.

– Что именно ты имеешь в виду? – резко спросила она.

Саймон молча удерживал ее взгляд, позволив себе таким образом ответить ей.

Она слезла с мотоцикла, сняла шлем и отошла назад.

– Пусть я не путешествовала по миру, пусть я не смеялась в лицо пулям и смерти, но это не значит, что я трусиха!

– Я и не говорил, что ты трусиха, – сказал Саймон. – Ты смелая, благородная и добрая. Ты всегда защищала меня, даже когда я этого не заслуживал.

– Не говори глупостей. Конечно, ты этого заслуживал! – Эллен вышла на середину дороги, поворачиваясь кругом и широко раскинув руки, так же пьянея, как он, от лунного света. – Первый раз за долгое время смотрю в небо и вижу бесконечность, – сказала она, покачивая в руке шлем. – Обычно я только гляжу внутрь вазы из синего стекла.