Выгодный брак - Екатерина Орлова

На меня смотрела эффектная девушка в длинном белом платье. V-образный вырез подчеркивал ложбинку между грудей, а приталенный силуэт делал акцент на плавном переходе к округлым бедрам. У меня фигура мечты любой девушки, что говорить. Вот только муж на нее почти не смотрел. Бежевые туфли на шпильках дополняли образ, как и купленное вместе с платьем изящное колье из белого золота с гранатами. Шикарный макияж и изящный пучок на затылке вкупе с красной помадой довершили образ таинственный и манящий. Такой меня Игнат еще не видел. Обычно я наносила макияж в стиле нюд, одежда была достаточно лаконичной. Никогда я не носила красную помаду и уж тем более не надевала платье с таким разрезом, который при правильной походке будет демонстрировать мои ноги до самого начала бедра. Ну разве что интимные места прикрыты.

Оставшись довольной своим образом соблазнительницы, я вышла из спальни, оставив Светлану наводить порядок после моих сборов. Спускаясь по лестнице, я увидела Игната. Он стоял спиной ко мне и рассматривал пейзаж за окном, но услышав шаги, обернулся и замер. Сделал несколько шагов навстречу и снова остановился, внимательно рассматривая меня. Ни одной. Чертовой. Эмоции! Как камень. Я ведь видела, что ему нравится. Но Игнат все равно оставался застывшим, словно изваяние. Мне пришлось подключить тяжелую артиллерию. Незаметно, как бы невзначай я слегка поправила подол платья сбоку, тем самым откинув одну половину так, что моя нога появилась в разрезе во всей красе, демонстрируя полоску изящного кружева тончайших телесных чулок. Шаг, еще шаг, и еще один – и вот муж стоял уже у самого подножья лестницы, не сводя глаз с моих ног. Ну здравствуй, суббота – день супружеских обязанностей.

– Добрый вечер, – сдержанно поздоровалась я, привлекая внимание к своему рту.

Игнат тяжело сглотнул, просверливая дыру в припухших ярких губах. Бинго! В глазах появилось желание, а ширинка дорогущих, пошитых на заказ брюк, натянулась.

– Прекрасно выглядишь, Амалия.

– Спасибо. Ты тоже ничего.

– Тебе идет этот цвет волос.

Ничего себе! Через три дня после моей покраски он наконец соизволил отметить это вслух.

– Спасибо, ― сдержанно ответила я, чтобы не съязвить.

Я приняла протянутую Игнатом руку, и он помог мне преодолеть последние три ступеньки.

– Сергей Ильич, мы готовы ехать, – сказал муж швейцару, который стоял у двери, вытянувшись по струнке.

– Да, Игнат Константинович, Дима уже ждет вас у машины.

– Пойдем, дорогая.

Я едва не споткнулась, услышав такое обращение. Репетирует перед выходом на публику? Игнат проигнорировал взгляд широко распахнутых в удивлении глаз, взял меня под руку и повел к выходу. У самой двери Сергей Ильич любезно накинул мне на плечи меховую накидку кремового цвета, пожелал доброго вечера и открыл дверь, чтобы мы могли выйти.

До самого дома делового партнера Игната, Антона Левашова, мы ехали в тишине. Игнат что-то печатал на планшете, а я смотрела на вечерний город. На пролетающие мимо дома и прогуливающихся людей, счастливые парочки, которые шли в обнимку или даже целовались посреди улицы. У меня всего этого не было. Я не могла просто так прогуливаться по улице или обжиматься с мужем на глазах у целого города. Мне не пристало такое поведение, потому что наши семьи слишком знамениты для этого. Ну и еще потому что Игнат вряд ли стал бы так фривольно себя вести. Если он не обнимал меня даже наедине, что у ж говорить об общественном месте?

Особняк Левашова был самым большим на этой улице. Его башни возвышались над другими домами и душили своей пафосностью. Тут я порадовалась, потому что у Игната был более сдержанный вкус, и он не окружал себя вензелями и бархатом, чего не скажешь о доме Левашовых. Когда я увидела жену Антона, мне показалось, что она и платье свое пошила из средневековой шторы бордового цвета. Неимоверная безвкусица, но не мне судить. В честь дня рождения хозяина дома в нем собралась вся элита города, разодетые в пух и прах, в своих лучших украшениях. Глядя на некоторых складывалось впечатление, что они надели не просто лучшие свои побрякушки, а все разом.

Я надеялась затеряться в толпе, и чтобы на меня меньше обращали внимание, потому что я люблю быть наблюдателем, а не в центре событий. Но скрыться мне не позволяло положение мужа. Каждый считал своим долгом подойти к нему и поздороваться, обязательно окинуть меня взглядом и сделать комплимент жене банкира. Кто-то говорил искренне, а кто-то цедил слова сквозь зубы. Уж лучше молчали бы. Но я воспитывалась в таком обществе, поэтому привыкла не обращать внимание на завистников и льстецов.

Ближе к середине вечера, когда присутствующие уже вдоволь насладились дорогущими винами и съели сытный ужин, люди наконец стали показывать настоящих себя, и это зрелище было невероятно забавным. Внимательный наблюдатель мог безошибочно определить, кто с кем спит, кто кого ненавидит, а кто питает тайные чувства. Легко было заметить, кто строит козни и кого собираются обставить.

– Надеюсь, вы наслаждаетесь вечеринкой, Амалия, ― услышала я слева от себя грудной голос хозяйки дома. Ее бокал коснулся моего, и я натянула на лицо дежурную улыбку.

– Конечно. У вас прекрасный дом.

– Спасибо. Я сама его обставляла, ― с гордостью произнесла Виолетта, а потом спохватилась. ― В смысле, обставлял дизайнер, но с учетом все-е-ех моих пожеланий.

Я с трудом удержалась, чтобы не посмотреть выразительно на ее платье и не закатить глаза с ехидной ухмылкой. Она могла бы не озвучивать очевидных вещей, и так понятно, на чей вкус здесь все устроено.

– Интересная компания собралась, ― сказала я.

– Но вы же наверняка не впервые видите этих людей.

Я качнула головой.

– Нет, не впервые. Я знаю многих.

– Цирк уродов, ― протянула она, слегка наклонившись ко мне, и я шокировано уставилась на ее улыбающееся лицо. Похоже, Виолетта не скрывала своей сучной натуры. У нее была улыбка хищницы и хватка бультерьера. ― Не смотри на меня так, Амалия. Ты и сама все прекрасно знаешь. Такие, как мы, видим это лицемерие с рождения, не так ли?

Я пока еще не понимала, как относиться к ее речи. Вряд ли Виолетта была искренна. Скорее, она прощупывала, что я за фрукт. Родители редко брали меня на подобные мероприятия, пока я росла. Детям на них не место. Я стала посещать светские рауты, начиная с восемнадцати лет. И да, я уже повидала немало за эти четыре года. Но мы в основном всегда были там, где преобладали гости возраста моих родителей, и только с Игнатом я впервые пришла на мероприятие, где люди значительно младше возрастом. И разница, могу сказать, была огромной. Если годам к пятидесяти люди уже научились сдерживаться и их маски гораздо плотнее сидели на лицах, то представители нашего круга возрастом около тридцати лет, еще слишком были подвержены импульсивности и своим безудержным желаниям.

– Так, ― подтвердила я слова Виолетты, не вдаваясь в подробности.