Оружейный барон, или Римские каникулы Кремнева - Фридрих Незнанский

— Она красавица!

Мария засмеялась:

— Правда? А я и не заметила!

— Это потому, что ты невнимательно смотрела, — заверил ее Кремнев. — Вот — посмотри! Видишь, какие красивые ушки?

— Вижу. Только это не ушки.

— Как не ушки? — оторопел Егор.

— А вот так. Это ножки! Она поджала их под себя. И, кстати, ты держишь фотографию вверх ногами!

— Правда? — Кремнев перевернул снимок. — О! Вот теперь вижу!

— Что ты видишь?

— Она еще красивее, чем я думал!

Мария рассмеялась, протянула руку и взъерошила Егору непокорные волосы.

— Какой же ты у меня балбес! — со смехом сказала она.

Кремнев поймал ее руку, поднес к губам и поцеловал.

— Ты умница! — сказал он. — Знаешь, что я думаю?

Мария покачала головой:

— Нет. А что?

Егор внимательно и спокойно посмотрел ей в глаза и сказал:

— Я думаю, что у маленькой Машки должен быть отец.

— Он у нее уже есть, — проговорила Мария и почему-то отвела взгляд.

Егор отрицательно покачал головой:

— Ты не поняла. Я говорю о настоящем отце.

— Я не…

— Сядь, пожалуйста.

— Зачем?

Егор тихонько потянул ее за руку, принуждая сесть:

— Я хочу кое-что тебе сказать.

Мария опустилась на стул, все еще стараясь не встречаться с Егором взглядом.

— У меня для тебя кое-что есть, — сказал Кремнев и сунул руку в карман халата.

Он вынул руку из кармана, протянул ее Марии и раскрыл ладонь. На ладони лежала маленькая коробочка, обтянутая красным бархатом.

— Что это? — вскинула брови Мария.

— Открой и посмотри.

Мария взяла коробочку и медленно ее открыла. Вскинула взгляд на Егора и хрипло проговорила:

— Кольцо?

Он кивнул:

— Да. Я думаю, нам пора оформить наши отношения. Как ты на это смотришь?

Щеки Марии порозовели. Она смущенно улыбнулась и уточнила с напускной веселостью:

— У меня есть время подумать?

— Нет, — твердо ответил Егор. — Ты должна дать ответ прямо сейчас.

— В таком случае я… согласна.

Кремнев обнял Марию. Она прикрыла глаза под его поцелуями и тихо проговорила:

— Пойдем в спальню?

Глаза Кремнева мягко замерцали.

— А это не помешает маленькой Машке? — так же тихо осведомился он.

— Нет.

— В таком случае…

Он мягко подхватил Марию на руки, поднялся со стула и, неся ее осторожно, как величайшую и хрупчайшую ценность, двинулся в спальню.

Несмотря на будничный день, народу на Арбате было полно. В основном это были приезжие. Туристы, отпускники, командировочные.

Егор Кремнев шел по Арбату и глядел по сторонам. У стены стояла старая лошадь с облезлой гривой и устало махала хвостом. Мальчуган с красным пластмассовым пистолетом в руке пытался схватить ее за хвост.

Молодая семья фотографировалась на фоне обезьянки. Обезьянка была похожа на маленькую старушку. У нес было сморщенное личико и печальные глаза. Она скучала и то и дело пыталась сорвать с себя меховой капюшончик, за что неизменно получала от хозяина по лапам. Но попыток не прекращала.

Маленький цыганенок играл на гармошке и горланил какой-то романс, совершенно не попадая в такт. Рядом стоял смуглый старик и гладил цыганенка по голове. Мужчина в светлом пиджаке, проходя мимо, бросил ему в банку мелочь. Цыганенок, не переставая играть, откинул назад вихрастую голову и, прицелившись, метко плюнул мужчине на пальто. Мужчина этого не заметил. Старик снова погладил цыганенка.

У входа в кафе на маленьком стульчике, закинув ногу на ногу, сидел долговязый художник в круглых очках. Сидел, болтал ногой и целился во что-то прищуренным глазом, используя вместо мушки остро отточенный карандаш.

Кремнев зашел в летнее кафе, сел за столик и заказал себе коньяк. Потом еще. И еще.

Когда спустя полчаса Егор уходил из кафе, на его смуглых щеках играл румянец, глаза возбужденно блестели, а темные губы были изогнуты в усмешку.

— Пора, — сказал он сам себе. И тихо повторил: — Пора…

— Кофе без сахара, — распорядился генерал Уколов. Адъютант-секретарь кивнул и вышел из кабинета.

Через несколько минут чашка горячего, крепкого кофе стояла перед генералом Уколовым. Он выдвинул нижний ящик письменного стола, достал маленькую бутылочку «Блэк Лейбла» и плеснул себе немного в чашку с кофе. Попробовал, почмокал языком, удовлетворенно улыбнулся и спрятал бутылочку обратно в стол.

И тут в дверь постучали.

— Черт, — с досадой пробормотал Уколов и громко окликнул: — Входите!

Дверь открылась, и в кабинет вошел Егор Кремнев.

Вопреки обыкновению Егор был чисто одет и гладко выбрит, чем немало удивил генерала.

Войдя в кабинет генерала Уколова, Егор вежливо поздоровался и сел на предложенный стул.

Николай Георгиевич взглянул на него веселым взглядом и сказал:

— Как ты?

— Нормально, — ответил Кремнев, стараясь не показать, что немного нервничает.

Уколов улыбнулся:

— Герой! Сегодня утром я подал на тебя представление к награде. Если одобрят наверху, получишь медаль «За отвагу».

Новость Егора удивила, но то, что он хотел сообщить начальнику, было куда важнее медали. Погруженный в свои мысли, Кремнев не выразил должного удивления и благоговения, чем, по всей вероятности, слегка расстроил Уколова. Тот сдвинул брови и строго спросил:

— Ты что, не рад?

— Рад, — ответил Егор. Спохватился и, поспешно улыбнувшись, добавил: — Конечно, рад.

— Вот это уже другое дело, — снова смягчился генерал Уколов. — Правительственная награда, она, знаешь, дорогого стоит. Потому как это ведь не люди тебя награждают, а сама Родина.

У Егора на этот счет было несколько иное мнение, но возражать, а уж тем более спорить, он не стал.

Уколов вдруг снова посерьезнел.

— Да, брат, — со значением проговорил он. — Большое дело ты сделал. Ты уж прости, что снова заставили тебя совать голову в пекло. Но иначе было нельзя.

— Я понимаю, — кивнул Егор. — Николай Георгиевич, я…

— Кстати, насчет премии я тоже распорядился, — не дал ему договорить Уколов. — Медаль медалью, а деньги — это, знаешь, тоже не мусор. Вот и генерал Рокотов со мной согласен.