Мышьяк к чаю - Робин Стивенс

Я остановилась и глубоко вздохнула.

Для меня это была необычно долгая речь, и мой желудок перевернулся несколько раз, пока я произносила ее. Более того, я сказала Дейзи, что любой из членов ее семьи может оказаться убийцей, и я очень боялась, что она начнет кричать на меня или заявит, что я ошиблась.

Даже после года дружбы я никогда не была в точности уверена, как Дейзи отреагирует.

– Обалдеть! – сказала она после небольшой паузы. – Да. Помнишь, как мистер Кёртис сказал, что чай отвратителен и воняет?

– В точности, – подтвердила я, испустив очень тихий вздох облегчения. – Ужасно, но это должно быть правдой. И что мы будем делать?

– Делать? Что за вопрос, Хэзел, глупышка, это же очевидно. Ты хороша, когда надо думать, но когда доходит до дела, на тебя вряд ли можно положиться. Ты только что достоверно описала сцену преступления, и мы точно установили, что убийца использовал мышьяк. Теперь нам предстоит немедленный визит в столовую, где мы должны забрать чашку, поскольку на ней остались следы яда, ну а кроме того – отпечатки пальцев того, кто его подсыпал.

Я уставилась на нее:

– Но Дейзи, дверь заперта!

– Я это знаю, – подтвердила Дейзи. – И я в курсе, что ключ по-прежнему у дяди Феликса. Но нет нужды использовать тот, что у него, потому что есть полный набор ключей, спрятанный в подставке для зонтов на тот случай, если мисс Д отправится ночевать домой, ну а мы захотим наведаться в буфетную. Вперед, ведь все, что нам нужно, – выловить ключ, и мы через мгновение окажемся в столовой.

Конечно, Дейзи обычно не ошибается в вещах такого рода, но хотя я поднялась и последовала за ней, победить беспокойство не смогла. Мы вступили на путь расследования, точно так же, как в прошлом году, и в конечной точке этого пути вновь ждал настоящий убийца.

Что, если он заметит наши детективные потуги и решит заняться нами?

Вспомнив наше последнее расследование, я невольно вздрогнула – нет, ни за что и никогда я не хотела бы испытать такой страх снова. Нет, конечно, я не скажу об этом Дейзи, поскольку чем в меньшей безопасности она находится, тем более счастливой себя ощущает.

3

Мы прокрались вниз по лестнице, Дейзи изящно, как Раффлз, пятка-носок, пятка-носок, я неуклюже, как слоненок, затем пересекли площадку второго этажа, задержав дыхание, и спустились на первый.

По дороге я несколько раз споткнулась, но мы все же добрались до холла, где прадедушкины часы даже не тикали, а бились, как огромное сердце.

Фоллингфорд населен таким количеством разных предметов, что, перемещаясь между ними в ночное время, ты сильно рискуешь. Всюду руины мебели и куски разлохмаченных древних ковров, ужасающие тени качаются на стенах, и всякий раз, когда я видела их краем глаза, сердце мое замирало.

Доспехи на постаменте выглядели во мраке человеческим существом, и при взгляде на него я едва не задохнулась от ужаса, прежде чем смогла взять себя в руки. Дейзи осталась невозмутимой, она как ни в чем ни бывало отправилась к подставке для зонтиков – изготовленная из настоящей слоновьей ноги, сплошь кожа и трещины, она вызывала у меня ужас, – пока я нервно переминалась с ноги на ногу у входа в столовую.

Ручку я толкнула просто так, чтобы чем-то себя занять, и к моему величайшему удивлению, она поддалась, и дверь открылась.

– Дейзи! – прошипела я. – Гляди! Тут почему-то не заперто!

Дейзи повернулась, рука ее так и осталась на боку ужасной подставки для зонтиков.

– Господи! – сказала она удивленно. – Дядя Феликс совершил промах. Тем лучше для нас.

В столовой все выглядело так, как вчера днем: занавески отдернуты и чайные приборы разбросаны по столу. В сумраке я различала очертания кусков торта и сэндвичей, рассыпанные по скатерти крошки. Несколько чашек были опрокинуты, и темные пятна разлитого чая пятнали белую ткань.

В животе заныло, и на короткий глупый момент я задумалась, не отравлена ли я тоже. Смерть от чашки чая, выпитой во время праздника, показалась мне столь же ужасным и неестественным событием, как обман со стороны милого человека.

Я схватила со скатерти клочок бумаги с буквами и принялась мять его в пальцах. Поначалу я решила, что кусок выдран из газеты, но он показался плотным и гладким, будто страница из книги.

Я уставилась на находку, стараясь прочитать хоть что-то, но тут Дейзи сжала мою руку.

Я сунула клочок в карман и повернулась к ней.

– Хэзел! – прошептала Дейзи, указывая на кресло, в котором сидел мистер Кёртис. – Гляди!

Я прищурилась, и увидела, что нет, не все в столовой осталось на своем месте. Чайные приборы никуда не делись, и мебель никто не сдвинул, но двух предметов не хватало: чайной чашки, из которой пил мистер Кёртис, и его золотых часов.

Все выглядело так, чтобы одна из игр на память мисс Алстон воплотилась в жизни.

– Может быть, ее кто-то столкнул, когда мистеру Кёртису стало плохо? – предположила я неуверенно.

Нет, я помнила, что и то, и другое оставалось на месте, когда дядя Феликс запирал дверь. И я определенно помнила – и все сильнее укреплялась в этом мнении – что дядя Феликс запирал дверь!

Дейзи включила фонарик, и повела его луч по комнате причудливым зигзагом: по столу, к другим креслам, к двери, но часов из золота и изящной золотистой чашечки нигде не было видно.

– Дейзи, если их здесь нет…

Мне не понадобилось даже заканчивать предложение, поскольку все выглядело очевидным. Это означало, что после того, как мы все покинули столовую, кто-то сумел проникнуть сюда и забрал часы и чашку мистера Кёртиса, но только чашку и часы, ничего более. И еще подтверждало: наши подозрения вовсе не фантазии, мистера Кёртиса в самом деле отравили.

Я сделала долгий, успокаивающий вздох.

И тут с другого конца обеденного стола донеслось шуршание.

4

За пределами луча от фонарика Дейзи комнату заливал сырой полумрак, затекавший снаружи, так что мы могли видеть лишь тени и очертания предметов, ну а столовая была велика, ее заполняли столы и кресла.

– Кто тут? – спросила Дейзи.

Иногда она удивительно отважна.

Я в такой момент не смогла бы заговорить, даже если бы вдруг захотела.

Комнату затопила тишина, нарушаемая лишь постукиванием капель за окном, но я чувствовала, что тут кто-то есть, что некто, кем бы он ни был, прячется в другом конце помещения, не двигаясь, не производя шума.

Я вспомнила открытую дверь, и по спине у меня прошла лавина мурашек.

– Кто тут? – повторила Дейзи.

Одно из кресел опрокинулось.

Мы заорали, развернулись и ринулись прочь из столовой, словно злобные псы кусали нас за пятки, и, не переводя дыхания, добежали до самой детской. Ступеньки застонали и заскрипели под нашими ногами, и я испугалась, что кто-то может услышать, но, должно быть, шум ливня утопил все звуки.