Полночные узы - Лара Эдриан

Что он пытался доказать себе? Что он сильнее той кровнойсвязи, которая соединила их навечно?

Единственное, что он доказал, так это собственную глупость.Сексуальное возбуждение будет напоминать ему об этом до самого утра. А злостьна себя и раздражение затянутся на неделю.

И все же Данте не мог сожалеть о пережитом наслаждении, отом, как сладко таяла Тесс в его руках. Он продолжал чувствовать на языке еекровь из пораненной клыком губы, и этот чудесный вкус заставлял его забыть всетелесные муки.

Его желание сейчас разительно отличалось от обычныхпотребностей плоти. Прошло всего шестнадцать часов с тех пор, как Данте пилкровь, а он желал крови Тесс так, будто шестнадцать дней голодал. Шестнадцатьчасов назад у него был секс, а он ни о чем не мог думать, кроме как о том,чтобы оказаться в постели с Тесс.

Паршивые дела.

Нужно как можно скорее выбросить все из головы и взять себяв руки. Сегодня ночью его ждет серьезное дело. И это поважнее разбушевавшегосялибидо.

Вытащив из кармана куртки телефон, Данте набрал номербункера.

— Чейз уже звонил? — спросил он, едва заслышав в трубкеголос Гидеона.

— Еще нет. Мы договаривались на десять тридцать.

— А сейчас сколько?

— Без пятнадцати девять. А ты сам-то где?

Данте сухо рассмеялся, каждая клеточка его тела все еще изнывалаот желания.

— Там, где никогда не должен был оказаться.

Оставалось убить еще уйму времени, прежде чем начнется их сЧейзом ночное патрулирование, и Данте не собирался скучать в одиночестве.

— Позвони в Темную Гавань, — попросил он Гидеона. — Скажи Гарварду,что сегодня урок начинается раньше обычного. Я уже еду за ним.

Выйдя из такси, Бен начал настойчиво предлагать Тесспроводить ее. Его фургон был припаркован неподалеку, и Тесс надеялась, что онибыстро попрощаются на обочине. Но Бен, разыгрывая джентльмена, вознамерилсядовести ее до самых дверей квартиры на втором этаже. Они поднимались по старойдеревянной лестнице, и его шаги глухим эхом отдавались у нее за спиной, покаони не остановились у квартиры 2-F. Тесс открыла сумочку, чтобы достать ключи.

— Тесс, я хочу тебе сказать, — тихо произнес Бен над самымее ухом, — ты сегодня прекрасно выглядишь.

Тесс напряглась, чувствуя себя виноватой, что согласиласьпойти с Беном на эту выставку, да еще так неожиданно познакомилась с другиммужчиной...

«С Данте», — имя прошелестело у нее в голове, словно черныйбархат.

— Спасибо, — пробормотала Тесс и вставила ключ в замочнуюскважину. — И спасибо за возможность побывать на такой интересной выставке.Очень мило с твоей стороны.

Дверь с тихим скрипом открылась, и Тесс почувствовала, какрука Бена скользнула по ее распущенным волосам.

— Тесс...

Она повернулась, чтобы сказать ему, что это был последнийраз, когда они куда-то выходили вместе. Но едва она открыла рот, как Бенпорывисто впился губами в ее губы.

Тесс дернулась и отпрянула, слишком взволнованная, чтобыскрыть свою резкость. Она успела заметить обиду, мелькнувшую в глазах Бена.Тесс поднесла руку к губам и покачала головой.

— Бен, прости, но я не могу...

Он шумно выдохнул и провел рукой по своим золотистымволосам.

— Забудь.

— Я просто... — Тесс замолчала, подбирая слова. — Так неможет продолжаться. Я хочу быть твоим другом, но...

— Я же сказал, забудь. — Его голос прозвучал отрывисто,почти грубо. — Доктор, вы мне уже все объяснили относительно своих чувств. Нодо меня, видно, плохо доходит.

— Это моя вина, Бен. Я не должна была идти с тобой на этувыставку. Я не хотела давать тебе повод думать, что...

Бен натянуто улыбнулся:

— Я ничего такого не думал. Ну все, мне пора идти. Дела,знаешь ли, не терпят отлагательств.

Он начал спускаться. Тесс вошла в прихожую, чувствуя себяотвратительно из-за того, что они так плохо расстались.

— Бен, не уходи. Давай поговорим.

Бен даже не ответил, лишь обернулся, пристально посмотрел нанее и продолжил спускаться. Через несколько секунд она услышала, как хлопнуладверь подъезда. Тесс быстро подошла к окну и увидела, как Бен сел в фургон имашина, рванув с места, исчезла в темноте.

Сквозь темные линзы очков Данте вглядывался в лицаизвивающихся людей, столпившихся в ночном клубе. Воин забрал Чейза из ТемнойГавани пару часов назад, и с тех пор они встретили только одного Отверженного.Крепкий на вид парень выслеживал жертву среди бездомных. Дантепродемонстрировал Чейзу волшебные свойства титана, способного испепелить кровососана месте.

Но воин чувствовал разочарование, ему хотелось жаркого,отчаянного боя. До того как блеснут первые лучи солнца, его тело должно бытьпокрыто синяками и кровоточащими ранами. Это станет компенсацией за неудачноеначало ночи, наказанием за допущенные ошибки.

А Гарвард выглядел так, словно нуждался в хорошем душе.«Возможно, даже в холодном», — подумал Данте, проследив за взглядом вампира. Онбыл прикован к миниатюрной женщине с длинными белокурыми волосами, стоявшей вкругу людей. Казалось, каждый раз, когда она отбрасывала волосы назад, агентЧейз напрягался все сильнее. Он наблюдал за женщиной с жадностью хищника,реагируя на малейшее движение, будто в любой момент был готов наброситься нанее.

Возможно, она почувствовала на себе обжигающий взглядвампира, люди очень восприимчивы к силе, излучаемой глазами представителейиного мира. Блондинка накрутила на палец прядь волос, повернула голову ипризывно посмотрела на Чейза.

— О, тебе повезло, Гарвард, она тебя тоже заметила.

Чейз оторвал взгляд от блондинки и сердито посмотрел наДанте. В это время блондинка отделилась от группы людей, очевидно собираясьуходить.

— Она меня не интересует.

— Не надо из меня дурака делать, — фыркнул Данте. — Хочешьсказать, что жителей Темных Гаваней не привлекают красотки?

— В отличие от других, я считаю недопустимым давать волюкаждому импульсу. Я не желаю уподобляться животному и стараюсь контролироватьсебя.

«Без ответа такой вызов оставлять нельзя», — раздраженноподумал Данте.

— Где ты был со своим добрым советом несколько часов назад,доктор Фил?[6]

Чейз вопросительно посмотрел на Данте:

— Что?

— Да так, ничего.

Данте кивнул в другую сторону, где собралась небольшаягруппка молодых вампиров из Темной Гавани, которые не проявляли никакогоинтереса к женщинам, сосредоточившись на каком-то парне, по-видимому чем-тоторговавшем в самом центре шумной толпы.