Гоби – маленькая собака с очень большим сердцем - Крейг Борлас

«Ну же», – сказал я себе, дождавшись, когда гель должен был подействовать. Я пытался собраться с силами, чтобы взять рюкзак и двигаться, пытаясь заставить себя выйти и продолжать бег, но ничего не получалось.

Холодный воздух не подействовал так, как я надеялся, но мысль о том, чтобы открыть дверь и выйти на жару наполняла меня ужасом. Даже если я заставлю тело повиноваться себе и выйду из машины, смогу ли я дойти до следующего контрольного пункта, не говоря уже о финише?

И в это момент грудь как будто разорвалась. Сердце начало бешено биться, я начал задыхаться, не в силах вдохнуть воздух.

Я поднял глаза и встретился взглядом с водителем, всматривающимся в меня в зеркале. В его глазах я увидел страх. Страх и панику.

Внутри меня раздался второй взрыв. Только в этот раз не сердце начало бешено биться, а разум. Впервые в жизни я действительно испугался за свою безопасность. Впервые в жизни я подумал, что умираю.

9

Вставай! сейчас же, Дион, вставай!

Это было бесполезно. Как бы я ни закрывал глаза и ни сжимал зубы, я не мог заставить себя сдвинуться с кресла. Все, что я мог, это вдыхать холодный воздух и надеяться, что что-то изменится.

Проходили минуты. Я попробовал еще один гель. Я пытался потянуться, чтобы ослабить давление в груди. Я пытался вспомнить план забега. Ничего не помогало.

Я задумался, что же произошло с Томми. Я надеялся, что машина подоспела вовремя, и волонтеры смогли оказать ему необходимую помощь. Скорее всего, для него забег закончился.

Я несколько минут смотрел в окно, когда до меня дошло, что уже очень-очень долго я не видел других участников. Я подумал о потраченном времени, которое мне нужно было наверстать.

«Как выглядел Цзэн, когда пробегал мимо вас?»

«Не очень. Ему было очень тяжело, он просто шел».

Это было все, что мне нужно было услышать. Я потратил пятнадцать минут в машине, значит, мне нужно было наверстать тридцать пять минут. Если ему до сих пор нехорошо, значит, есть шанс, что я это сделаю. А если я это сделаю, я войду в число лидеров забега.

Я вышел из машины с некоторой тревогой, но горя желанием восполнить потерянное время. Мне было жарко, и потребовалось время, чтобы восстановить дыхание и вновь обрести устойчивость. Но вскоре я снова побежал. Не быстро, но уверенно.

В таком темпе мне не удалось бежать долго. Мне хватило сил только на пару сотен метров, затем я снова перешел на шаг. Наконец сердце прекратило так бешено биться, и я смог думать более ясно. Я смог пробежать оставшиеся километры, спотыкаясь, ничего не видя перед собой, кроме розовых указателей и не думая ни о чем, кроме того, как переставлять ноги одну за другой.

Наконец мне стали попадаться группы высоких, изрезанных ветром скал. Я поднялся на песчаную дюну и увидел перед собой финишную линию.

Как и накануне, Гоби ждала меня в тени. Она бросилась мне навстречу и пробежала со мной последние метров пятьдесят, но как только мы пересекли финишную линию, она, тяжело дыша, бросилась назад и снова растянулась в тени.

«Есть новости от Томми?» – спросил я одного из волонтеров.

Он улыбнулся и поднял брови. «Поразительно, – ответил он. – Ему помогли охладиться, и он снова пошел. С ним Филиппо, у них все в порядке».

Я знал Филиппо Росси, бегуна из Швейцарии, у которого выдался хороший день. Я испытал в равной мере радость и облегчение, услышав, что он вместе с Томми.

Еще два участника – Бретт и Цзэн – были на месте уже некоторое время, и увидев, что расстояние между мной и Цзэном составляет сорок минут, я понял, что он закрепил успех. Нам осталось пробежать один этап, всего несколько миль, и поэтому я никогда не успею наверстать это время за такое короткое расстояние.

Когда Томми наконец пересек финишную прямую рядом с Филиппо, весь лагерь гудел. К тому времени все уже знали о случившемся, и замечательное выздоровление и выносливость Томми получили заслуженную славу. Кажется, никто ничего не знал о том, что изначально я помогал ему, но я не возражал. Что на самом деле имело значение, так это то, что Томми обнял меня при встрече. Он плакал, и мне тоже на глаза навернулись слезы. Не было необходимости что-либо говорить.

Я ждал в палатке, как делал это каждый день, то засыпая, то просыпаясь, с Гоби под боком. Я надеялся, что никто больше из участников не столкнулся с серьезными проблемами так близко, как Томми, и беспокоился, как там Ричард, Майк, Аллен и ребята из Макао. Несмотря на неидеальное знакомство, мне начали нравиться ребята из Макао. Они искренне заботились друг о друге и каждый вечер делали друг другу массаж. Они были хорошие ребята, и я буду немного скучать по ним.

Мне пришло в голову, что я бы мог выиграть забег, если бы не остановился помочь Томми. Но это была не та цена, которую стоило платить, чтобы на финише подняться на одну ступень пьедестала выше, даже если это будет моей первой победой в многоэтапном забеге и огромным прорывом в мой беговой карьере. Остановка ради того, чтобы помочь Томми, дорого мне стоила, но я рад тому, как все обернулось. Если предположить, что все пойдет хорошо на последнем шестимильном этапе в последний день, мое второе место было мне гарантировано. Я был не готов праздновать, но был достаточно счастлив. Я уже доказал себе, что у моей карьеры бегуна еще есть будущее.

К тому времени как вернулись Ричард, Майк и Аллен, наступила темнота. Они весь день были на солнце и чувствовали себя ужасно. Они выглядели как ходячие мертвецы, бродящие вокруг палатки, с лицами в равной степени красными от ожогов и бледными от изнеможения. Но все было позади, и к тому времени как вернулся последний участник, настроение в палатке было уже другое. Все расслабились больше, чем обычно, радуясь приближающемуся окончанию забега.

Я проснулся от звука падающей палатки. Ребят из Макао не было видно нигде, и Майк кричал, чтобы мы вставали. Я подхватил Гоби и выбрался наружу. Ветер налетел из ниоткуда и принес с собой песок. Он больно жалил, но мы с Гоби присоединились к другим и легли сверху на палатку, чтобы она не улетела, пока Ричард пошел за помощью.

Ночь была наполнена треском раций, звуками хлопающих палаток и голосов, перекликающихся то тут, то там на китайском языке. В свете десятков фонариков я видел, как волонтеры бегают по лагерю, отчаянно пытаясь снова установить палатки.

Ветер усиливался, превращаясь в полноценную песчаную бурю. Было невозможно рассмотреть что-либо в нескольких десятках метров, и мы слышали, как последних участников, задержавшихся на дистанции, забирали на контрольных пунктах и привозили в лагерь.

Прождав час, чтобы кто-то пришел и помог нам с палаткой, я позвал Гоби с собой и пошел на поиски женщины по имени Нурали. Нам представили ее, когда мы приехали в первый лагерь. Я видел, как она выкрикивает приказы, все больше сердясь на свою команду, по мере того как усиливается ветер.

«Вы не могли бы сказать своим ребятам, чтобы поставили нам палатку?» – обратился я к ней.