Ночная фиалка - Дебора Мей

Одной ее ласковой улыбки хватило для того, чтобы с его души упал тяжелый камень. Когда же княгиня по-матерински положила руку ему на плечо, он рванулся к ней и впервые сделал то, что не смел сделать пять лет назад — прижался к ней, к единственному родному существу в жизни.

— Я виноват, — прошептал он снова. — Я виноват.

Она нежно погладила его по волосам. Эмиль уже перестал хныкать и теперь рвался из рук матери, видимо, придумав себе какую-то новую забаву. Подхватив игрушечного коня, он весело помчался по тропинке между розовых кустов.

Мишо по-прежнему стоял, прижавшись к плечу княгини. Она ласково перебирала пряди его волос.

— Никогда ничего не бойся, Мишо… — нежно прошептала она. — Я всегда буду любить тебя… как сына.

Никто, кроме нее, не знал, какая ужасная жизнь была у мальчика до приезда в Валахию. Только она знала всю правду. В те страшные дни она была рядом, все видела и понимала. И сейчас она сказала, что любит его так же, как сына. Мишо хотел бы всегда стоять вот так подле нее и чувствовать себя в полной безопасности.

София принялась ласково вытирать слезы на его щеках своими нежными пальцами, сладко пахнущими яблоками.

— Успокойся, ты же видишь, что Эмиль и думать забыл о своем огорчении. Но я считаю, что все же не стоит быть таким строгим к малышу и требовать от него слишком много. Ты не станешь больше дразнить его?

— Нет, госпожа!

— Улыбнись, мой мальчик! — княгиня осторожно приподняла подбородок мальчика. — Почему ты так редко улыбаешься? Тебе плохо у нас?

— Мне хорошо здесь, мадам, — смущенно растянул губы в улыбке мальчик.

— Уже лучше, — ободряюще улыбнулась княгиня. — Запомни, что тебя здесь все любят, и не грусти.

Мишо оторвался от нее и подбежал к столу — на нем лежала книга, которую он недавно начал читать. Раскрыв ее, он достал полузасохший цветок, который неделю назад сорвал на вершине утеса.

— Это вам…

София осторожно положила цветок на ладонь и вдохнула его слегка горьковатый аромат.

— Красивый… Спасибо. Я сохраню его.

На этот раз мальчик улыбнулся от всей души, и княгиня впервые увидела, какой красоты у него улыбка. На глаза навернулись слезы счастья… Кажется, мальчуган начал оттаивать.

— Ты по-прежнему помогаешь Левону? — спросила она. — Но тебе вовсе не обязательно этим заниматься. Учитель Дортштейн тебя очень хвалит, и ты можешь в свободное от уроков время просто играть или читать любимые книги.

— Я знаю, мадам, — Мишо сорвал с дерева лист и стал внимательно его разглядывать. — Но… мне нравятся занятия с Левоном.

Мальчик чувствовал, что княгиня внимательно его рассматривает, но сумел справиться со смущением, которое готово было покрыть краской его щеки.

— Ну, хорошо, — сдалась София. — Если тебе это действительно нравится.

Он услышал ее тихий вздох и почувствовал легкий поцелуй на макушке.

В тот же день он решил поймать на дереве птицу. Мишо затаился среди ветвей, но, когда птица устроилась рядом, сделал слишком резкое движение и полетел вниз, ломая ветки. Левон нашел его под деревом. Боль к этому времени уже застилала глаза серой пеленой, поэтому Мишо лишь смутно видел, как слуга старательно ощупал его тело, а затем внезапно резко дернул его за руку. Боль была ужасной, и мальчик потерял сознание.

Очнулся он в постели ближе к вечеру и был вынужден оставаться в ней целую неделю. Врач, осмотрев его, поставил диагноз — вывих плеча и сотрясение мозга. Расстроенная княгиня запретила ему даже думать о продолжении занятий со старым гуцулом.

Мишо был опечален тем, что подвел Левона. Он долго избегал встречи со стариком, но однажды столкнулся с ним в пустой столовой.

— У тебя все в порядке? — коротко бросил гуцул, не глядя на мальчика.

— Да… — еле слышно ответил тот.

— Лишь глупцы сдаются при первой же неудаче. И только дураки стыдятся своих промахов и не пытаются их исправить. Когда видишь птицу, старайся стать птицей, а не медведем. Умей быть маленьким и незаметным, когда тебе это нужно. Медведь ловок, словно белка, когда забирается на дерево за медом.

Голос Левона был по-прежнему спокойным и доброжелательным, словно Мишо не совершил оплошности.

— Мне… стыдно…

Гуцул взглянул на мальчика. Лицо его было безмятежным и полным жизненной мудрости. В глазах старика мелькало что-то, похожее на любопытство.

— Почему стыдно?

— Я подвел тебя… Княгиня запретила мне заниматься с тобой.

— Госпожа София мудрая и добрая женщина. Княгиня любит тебя. Но она — женщина и не знает, что лучше для будущего мужчины. А тебе еще очень многому надо научиться. Особенно тому, как не падать вниз головой с дерева. Князь сказал, что ты сможешь продолжить учебу, как только разрешит врач. Ты рад?

— Да, — коротко ответил Мишо.

Левон ухмыльнулся в длинные седые усы.

— Тебя трудно чем-то удивить или обрадовать. Кстати… земля очень твердая?

— Очень! — кивнул мальчик и, сам того не ожидая, широко улыбнулся.

— Я научу тебя падать. Я многому хочу тебя научить. Но запомни — я не стану подкладывать перину, если ты снова упадешь. Ты должен всему учиться сам. И тогда ты поймешь, как превращать твердую землю в мягкую постель.

Виола всматривалась в толпу людей на улице. Кто из них? Быть может, вон тот слоняющийся бездельник… или — угольщик с грязными руками?..

После того как она отклонила предложение стать его секретарем, Бертье повел себя очень странно. Гость старательно напылил себе на лицо и свободную руку угольной крошки из камина. Затем Виола спустилась вниз, под лестницу, где нашла палку от старой швабры. Когда же она поднялась к себе, чтобы вручить ему такую импровизированную трость, то испуганно вскрикнула — на лестнице перед ней стоял какой-то бродяга в старом грязном плаще и мятой шляпе, низко надвинутой на глаза. Он пошатывался, точно пьяный. На выглядывающей из-под плаща рубашке не хватало нескольких пуговиц, воротник был небрежно распахнут, а мятые штанины скрывали под собой мыски обуви.

Человек взглянул на девушку из-под шляпы, и, несмотря на темноту лестничного пролета, его глаза обожгли ее серым светом. Этот маскарад не смог скрыть умных чистых глаз.

Виола протянула ему палку и заметила:

— Вам лучше не поднимать взгляд, если не хотите привлечь чужое внимание.

Он коснулся своей шляпы, словно бы мрачно соглашаясь, продолжая в упор смотреть на девушку:

— Возьмите мою визитную карточку на столе. Может быть, вы передумаете.

В ровном тоне его голоса не было никаких эмоций. Бертье облокотился на импровизированную трость, словно проверяя ее надежность, и Виола заметила, как его лицо исказилось от боли.