Ночная фиалка - Дебора Мей

— Возможно, но цена у них будет намного выше, милая мадемуазель Прюнель, — не согласился инспектор и поднял свою чашку: — За Его Величество короля Луи-Филиппа!

— За его славное правление, — присоединилась Виола, поднимая свою чашечку.

— Как глупо провозглашать тост чашками с кофе, — фыркнула Мадлен, и сержант тут же опустил свою кружку.

Виола и инспектор Тобиас дружно чокнулись своими керамическими бокалами. Начальник караула при этом дружески подмигнул девушке. Виола улыбнулась в ответ, хотя сердце ее жалобно стонало. Было совершенно ясно, что мадемуазель Прюнель не имеет ни малейшего желания позволять брату жениться на девушке, по ее мнению, сомнительного поведения.

В помещении воцарилось молчание. Виола решилась его прервать, поинтересовавшись:

— Нет ли новых сообщений о таинственном грабителе?

— После того как было найдено колье, никаких новых краж не было, — хмыкнул инспектор и добавил себе в кофе ложечку сахара. Виола уже хорошо знала, что Тобиас большой сладкоежка и не выносит горького кофе, а вот Мадлен, похоже, об этом не удосужилась спросить.

— Нет никаких предположений, кто этот человек? — медленно спросила Виола. Ее сердце билось учащенно, но она изо всех сил старалась, чтобы речь ее казалась спокойной.

— Мне об этом неизвестно. Центральный департамент, если что и выяснил, то держит это в секрете.

— Он обязательно должен быть повешен, — заявила Мадлен. — Или лучше отправить его к матушке Гильотине. Каков подлец!

— Не думаю, — заметил инспектор. — Честно говоря, это парень принес много пользы. Приюты, где мучили малышей, теперь закрыты.

— И над бедными детьми теперь никто не станет издеваться, — не выдержала Виола, вспомнив бледные, изможденные личики детей.

— Как видно, мадемуазель Фламель весьма интересуется подобными грязными делами? Это, как видно, ей по сердцу, — выбросила очередную порцию яда Мадлен.

Сержант тут же уставился на свои сапоги. А Виолу охватила ярость. Было совершенно понятно, что симпатию мадемуазель Прюнель заслужить не удастся, так ради чего терпеть все эти оскорбления?

— О да, я весьма интересуюсь этим. Это мое любимое развлечение. Поэтому я так дорожу знакомством с вашим братом, — мило улыбнулась девушка, у которой внутри заклокотала злость. — Ведь только наш милый Жано может мне рассказать о самых ужасных деталях самых гадких преступлений!

— Меня это нисколько не удивляет, мадемуазель Фламель. Я давно предупреждала брата. Вы приходите сюда каждый вечер, чтобы одурачить честного парня, а он развесил уши и готов поверить, что вы — порядочная девушка.

Сержант вскочил на ноги, лопоча что-то невнятное, пытаясь остановить сестру, но она с силой оттолкнула его, так что он упал обратно на скамью.

— Раскрой глаза, Жан. Я тебе сразу сказала, что только хитрая подлая дрянь может таскаться в полицейский участок. Удивляюсь лишь тому, что инспектор не вышвырнул ее отсюда. Очень странно, господин Тобиас. Интересно, а как к этим посещениям относится ваша жена?

Инспектор побагровел, но не нашелся, что ответить наглой сестре сержанта. А Жан Прюнель старательно прятал взгляд, избегая встречаться глазами с Виолой. Все стало ясно. Не дожидаясь дальнейших оскорблений, девушка вскочила с места.

— До свидания, инспектор. До свидания, сержант. Всего хорошего, мадемуазель Прюнель.

Она схватила со стола свою чашку и направилась к двери, даже не кивнув на прощание сержанту, когда он рванулся открыть ей дверь.

— Мадемуазель… — попытался он что-то сказать, но девушка, не обращая на него внимания, быстро спустилась по ступенькам, стараясь удержать рвущиеся наружу слезы ярости и обиды.

Сегодня ей очень не хотелось встречаться с мадам Тибо, но стоило лишь Виоле зайти в свою комнату, как хозяйка громко постучала в дверь.

— К вам гость, мадемуазель, — объявила она.

Сердце девушки забилось от гнева. Неужели Бертье осмелился прийти сюда после того, что случилось? После того, как опозорил ее! В то злосчастное утро он не произнес ни слова в защиту ее честного имени! Вор и убийца!

А может… сержант примчался вслед за ней? Но это вовсе не оправдывает его! Он даже не попытался остановить свою наглую сестрицу!

Гордо прошествовав мимо хозяйки, Виола поспешила вниз.

— Он ждет вас в моей гостиной, — объяснила мадам Тибо, торопясь вслед за девушкой. Она сумела обогнать Виолу и услужливо распахнула перед ней дверь в свою квартиру.

— Смотрите, мсье. Эта девушка хороша, как золотой франк. Сами видите. Прекрасная малышка. Достаточно взрослая, чтобы знать, как доставить вам удовольствие, но достаточно молодая, чтобы вы могли насладиться ее свежестью. Настоящая маргаритка!

Виола резко остановилась. Она ожидала увидеть здесь сержанта Жано или на худой конец Бертье, но вместо них в кресле сидел господин лет пятидесяти. Погасив сигару в пепельнице, он внимательно осмотрел девушку, противно ухмыльнулся и кивнул хозяйке:

— Неплохо, — произнес он важно.

На какую-то долю секунды его вежливые манеры смутили Виолу. Она в замешательстве уставилась на мужчину, который уже подходил к ней, оценивая взглядом, словно лошадь на продаже.

Девушка уловила тяжелый запах табака и почувствовала головокружение. На этот раз унижение было совершенно непереносимым. Никогда прежде она не была настолько сильно выбита из колеи. Ее маленькая убогая комната вдруг показалась ей неприступным замком, и захотелось немедленно оказаться в ней, закрыть двери на замок и тяжелый засов, чтобы отгородиться от всего и от всех…

Мужчина по-хозяйски взял ее за руку, но она резко вырвалась и бросилась к двери. Вслед за ней на лестницу выскочила мадам Тибо, выкрикивая угрозы вперемежку с оскорблениями.

Виола долго брела по улицам. Толпа уже начала редеть, переместившись в кафетерии и рестораны. Девушка уже не раз подумывала о том, чтобы напроситься жить к мадам де Ланж. Ситуация, в которой она оказалась, была совершенно ужасной. Но как объяснить милой старушке, что она не может вернуться к себе, потому что ее хотят заставить… развлекать мужчину? Бедную мадам де Ланж, чего доброго, хватит удар от такого сообщения…

Девушка уже направилась было в сторону дома мадам де Ланж, но вблизи его ворот неожиданно остановилась. В наступающих сумерках особняк выглядел довольно мрачно — в окнах ни малейшего проблеска света. Конечно, бедная вдова носила знатное имя и жила в престижном квартале, но при этом была вынуждена рассчитывать каждый грош, чтобы не оказаться в нищете. Виола знала, что положение ее подруг ничуть не лучше. Если она решится просить у них прибежище, то этим поставит старушек в неловкое положение. Девушка понимала, что, узнав правду о ее бедственном положении, дамы обязательно предложат ей помощь, но при этом пострадают их более чем скромные средства. Виола не могла поставить налаженную жизнь старушек под такой удар.