Таун Даун - Владимир Лорченков

* * *

Малышу Дауну повезло. Он плыл в люльке-гнезде, и его прибило к берегу. К камышам, в которых гнездились дикие утки. Много уток, самая старая среди них когда-то работала главной героиней романа Андерсона и крякала с типично шведским акцентом. Само собой, не обошлось без сексуальных девиаций. У бывшей Серой Уточки было шесть любовников и три мужа. Все они прекрасно уживались в одной стае, так что к появлению еще одного детеныша, пусть тот и голый, и без клюва, и без перьев, отнеслись спокойно. С кем не бывает! Как говорит моя жена – чьи бы быки ни скакали, телята все наши. Му-у-у. Стая уток подобрала Малыша Дауна и воспитывала его несколько месяцев по-утиному. Научили плавать… нырять с разбегу… даже почти взлетать! Малыш Даун потом несколько раз показывал мне, как может разбежаться по воде. Почти оторваться от нее! К сожалению, в самый критический момент матушка-Земля все же звала его обратно, тянула за ноги в воду… Ведь Земля скрывается под водой, как шлюха – под каждой приличной женщиной. Но об этом Малыш Даун узнал позже, когда подрос. Пока он, меньше года, только и делал, что крякал, подгребая себе ручками в гнезде, которое использовал как плавучую базу, да разгонялся, чтобы попробовать взлететь. И так и этак. Утки очень переживали за него. Так что, когда им настала пора улетать на юг, а может, на север, ему оставили месячный запас еды – рыбы… червячки… и шатер из камыша. На прощание Серая Уточка объяснила Малышу Дауну, что люди очень глупы, разделяя мир на Юг и Север. Это все условности, прокрякала она, покрывая крылья и грудку жиром из сальных желез на заднице. Когда-то все материки были едины… Одна Гондвана! Птицы и животные… моря и реки… небо и ветер… вся Земля помнит об этом. Мы летаем не на юг и на север. Мы летим к себе домой, где бы он не был. А где он? А везде! Весь мир – даже и Луна, и Марс, и наша Галактика, и пыль в космосе… все это одно место. И звать его дом. Так что, Малыш Даун, присматривай за ним, пока мы слетаем, куда теплее. Утки оставили ключи от планеты Земля под ковриком хижины Малыша Дауна и улетели, перекрякиваясь. К сожалению, в провинции Альберта они попали в засаду и все погибли. Раз в год индейцы забирают из селений своих женщин… детей… школы даже специально закрываются… и все отправляются бить перелетных уток. Малыш Даун уже знал об этом, так что не обиделся на индейцев за гибель своей первой приемной семьи. Тем более что из нее получилось отличное жаркое! Что дальше? Дальше на берег Сен-Лорана никто не выходил целый год. Наступила зима. Снежинки, кружась, таяли в реке, и та постепенно застыла… обрела форму. Люди не появлялись. Индейцы ведь все отправились охотиться на уток. А обратно их уже не пустили. Премьер-министр Канады Стивен Хапрер выпустил указ, согласно которому все, кто покинул резервации ради охоты на уток, приговариваются к конфискации земель за неуважение к природе Канады. Понятное дело, землю сразу продали! Дома, виллы, новые заводы… нефть, наконец! Индейцы стали скитаться по стране… А резервация пустовала. Пару раз туда приезжал сам Стивен Хапрер, осматривал угодья. Чмокал красными губами, пел гимн Канады. Читал речи для сосен в бору, репетировал появления на публике перед камышом. Малыш Даун, спрятавшись у берега реки, на все это смотрел, и никакого выражения, кроме тупого, на его лице не наблюдалось. У даунов вообще выражение лица всегда одно и то же. Малыш выжил, только потому что его подобрал Брат-Бобер. Тот занимался промышленными объектами и недвижимостью. Затапливал отдельные участки леса на Иль де Сёр, после чего земля приходила в негодность. Сообщники Бобра из числа итальянской строительной мафии Монреаля – тем плевать, с кем иметь дело, будь ты араб, русский или вообще бобёр, – покупали эту землю задешево у города. Мэр Монреаля выступал с речью, в которой объяснял, что куда лучше сбыть кусок болотистой почвы хоть за какие-то деньги, чем вкладывать миллиарды в мелиорацию… Мэру Монреаля заносили конверт. Он сдирал с него марку и отдавал своим детям, в коллекцию. Та росла, как дрожжевое тесто! После этого итальянцы звонили Братцу-Бобру, и тот строил отводной канал. Грыз осины. Валил тополя. Уничтожал дубы. Работа кипела. В кратчайшие сроки земля вновь становилась сухой. Итальянская строительная мафия продавала участок властям Монреаля за бешеные деньги. Такие бешеные, что те даже кусались и заражали бешенством почище белок, что роются в мусорных баках. Мэр Монреаля выступал с речью. Что поделать, лучше уж выкупить участок у сраных итальяшек, чем позволить им построить там казино, или бордель, или вообще завод по очистке говна от вредных примесей, говорил он. В обществе устраивалась дискуссия. Город покупал. Братец-Бобер получал очередной денежный транш и ложился на зиму на дно. В хатку. В ней он оборудовал два выхода. Для всех. А на самом деле – три. Один – на случай прихода друзей из итальянской мафии, другой – если придут от мэра Монреаля, а третий – на всякий случай. Для души! Зимой Брат-Бобер вспоминал о тех временах, когда Канада была свободна, как ветер, и населяли ее свободные люди, жившие, как небо, вода и трава. Никто не просыпался в пять утра, чтобы ехать за завод и сортировать овощи. Никто не стоял в очередях на пособие и на биржу труда. Не давали кредитов на автомобили и ипотеки на жилье. Магазинов мяса и рыбы по оптовым ценам не существовало. Как и гигантских порций фаст-фуда за пять долларов. Долларов не было! Ярмарка тщеславия не открыла свои ворота. Люди сами убивали животных, которых ели, и поэтому знали цену жизни и смерти. Они ели реже и лучше. Они собирали ягоды, пили пиво, которое варили сами, и умели разговаривать с утками и бобрами. Они пели песни и разводили костры, чтобы греться, а не ради фейерверков в Фестиваль фейерверков при поддержке Совета по культуре Канады. Когда им было нечего делать, они ничего не делали и даже не впадали из-за этого в депрессию. А из-за депрессии не покупали винтовку и не гнали по шоссе со скоростью 120 миль в час, выпив три бутылки виски. Не было виски, не было ружей, не было ничего. Были только люди и пять стихий. И все это помнил Брат-Бобер, который, хоть он и встроился в новые капиталистические отношения современной Канады, тосковал по прошлому. Ностальгировал, словно еврей! Да он еврей и был, недаром же его звали месье Castor…[53] Шуба у него была царская, теплая, и он сразу же отдал ее Малышу Дауну, замерзавшему в плавнях Сен-Лорана, где Бобер мальчишку и нашел. Сразу оттащил к себе в хатку. Пришлось, конечно, нырнуть. Под водой нашли вход… раскрылись двери… Все было как в научно-фантастическом фильме про капитана Немо, делился со мной Малыш Даун, которого я приучил к чтению по методу наркодиллера. Сначала яркие и легкие наркотики, позже – мрачные и тяжелые. Так что Малыш Даун, который сейчас неделями напролет смотрит в пустоту, с видом героинового торчка… после нескольких строк Монтеня… начинал с Жюля Верна, пахнущего скунсами и марихуаной. А что там Бобер? Нет, у Бобра книг нет. Только телевизор, несколько видеомагнитофонов и старенькая стереосистема, благодаря которой Малыш Даун пристрастился к музыке Элвиса Пресли и почему-то Лаврил Авин. Бобер, стесняясь, объяснил свой выбор. Пресли – потому что это хорошо сделано. А Лаврил – из-за патриотизма. У канадца-то выбора нет. Он, если хочет показать любовь к родине, обязан выбрать местного производителя на рынке музыки. А таких всего три. Бжастин Дибер… тут все понятно! Вечно хныкающая Делин Сион, которая затрахала всех своим мужем, который все собирается, да никак не умрет… И, наконец, Лаврил Авин. Эта хоть молодая, и ей вдуть можно! Так что у Братца-Бобра был только один вариант, и он его выбрал. Говорят, друзья из итальянской мафии строителей Монреаля ему даже билеты на концерт Лаврил подогнали… в первых рядах. Пришлось взять с собой пару девок из эскорта, выдать их за эксцентричных миллионерш, которые всюду таскают с собой живого бобра. Братцу-Бобру понравилось. Великолепно звучало все, особенно хит «Аэроплан». Когда Лаврил проводила по струнам своей ладошкой… этак вот… словно по члену брынькала… у Бобра даже эрекция появилась! Торчал, как штык, как Эйфелева башня. Лаврил это заметила… косила своими жирно подведенными – на сцене иначе нельзя – глазами. Сводила бровки домиком. Они все это умеют! Смотришь на сучку, рассказывал Брат-Бобер Малышу Дауну, задумчиво выпуская дым (сигары ему из Кубы привозили), а она этак страдальчески морщит личико, как будто еще целка, а ты ей туда палец на пол-ногтя запустил. А она сама, блядь такая, уже отметила тридцатилетие, развелась в четвертый раз и в пятнадцатый залетела. Но уж лучше так, чем в пятьдесят, и чтобы родить дау… Ой, прости, Малыш, прерывал себя виновато Брат-Бобер, но Малыш Даун только смеялся и качал головой. Он не обидчив и понимает, что Брат-Бобер и в самом деле ничего такого в виду не имел. Тем более ему тоже нравилась Лаврил Авин. Позже он просил меня купить ему билеты на ее концерт. Он меня часто о чем-то просил. Я никогда не отказывал, ведь он в некотором роде был мой кредитор, а я – его должник. Я ведь пытался его убить. Так что я сделал… купил билеты эти чертовы. Целое состояние стоили! Малыш Даун пошел туда, сел в первых рядах, с плакатиком, который мы ему нарисовали – всей компанией по перевозкам – «У меня синдром Дауна, и я чувствую, что мое сексуальное «я» склонно считать себя девушкой… мои отец и мать погибли в Сирии, сражаясь в рядах королевских ВВС против исламистов… у меня нет денег на операцию по смене пола, но я люблю тебя, Лаврил Авин. ОТСОСИ МНЕ». Бедняжка аж поперхнулась. И когда пела… и когда отсосала! Она, конечно, сразу поняла, в какую ловушку попала. Только попробуй не прояви политкорректность, не выполни просьбу парня с такой историей. Но и сосать не хотелось! Начались переговоры. Пока Лаврил пела, с ужасом косясь на Малыша Дауна – тот, ради страха пущего, даже слюну специально на подбородок пустил и все поглядывал так… со значением… – ее пресс-секретарь отзванивался в Ассоциацию по правам даунов, людей с перверсивным сексуальным «я», в общество детей, потерявших родителей – военнослужащих королевских ВВС… Связывался с прессой, телевидением… Торговался с грузчиком Димой, который пошел на концерт как пресс-атташе Малыша Дауна. Дима, от имени своего подопечного, настаивал на горловом минете – в конце концов, родители парня погибли за то, чтобы канадцы и Лаврил могли петь что хотят – и финальном проглоте. Только попробуйте возразить! Статью в Journal de Montréal хотите, что ли? «Лаврил отказывает добродушному гею-дауну в исполнении детской мечты». «Звезда» зазналась». «А любит ли она поклонников?» Посты в твиттере… «Если ты не хочешь отсосать парню только за то, что у него синдром Дауна… может, ты слегка физическая расистка?» «Лаврил сосет только здоровым, богатым и традиционалам. Всем остальным ее диски покупать не надо». И все в таком духе. Сторона Лаврил на говно изошла, от всех этих обвинений отбиваясь. Вдобавок Дима, который так и не выучил французский язык, все это нес на каком-то ужасном порто-франко. И попробуй посмейся! Еще один заголовок: «Они издеваются над иммигрантом в стране иммигрантов. Лаврил, все ок?» Примерно к антракту поладили. Сошлись на том, что Малыш Даун будет в презервативе со вкусом клубники и лимона. Что у Авин есть право на 15-минутный перерыв после двух часов непрерывной работы, получасовой перерыв на обед в случае шести часов работы и обед на полчаса и две паузы по 15 минут, если сосать придется восемь часов. Также Малышу Дауну придется платить ей десять долларов тридцать центов за час работы, причем чистыми она получит всего восемь, потому что остальное заберет себе правительство. Налоги… Что поделать! Наконец, Малыш Даун и его сторона не отказывают представителям Лаврил в праве использования фотографий и видеоматериалов, сделанных во время исполнения договора, в целях рекламы Лаврил и ее музыкальной продукции. Elle, Canada Girl, Radio Canada, La presse. Снимки заранее приобрели все. «Лаврил исполняет мечту фаната-сироты с синдромом Дауна и мечтой о смене пола». К сожалению, у Малыша Дауна не было ВИЧ или гепатита Б, хотя представители Лаврил об этом очень просили. От этого история бы стала еще удивительнее… интереснее… или, как они пишут в своих сраных газетах – вкуснее. Чмок, чпок. Так или иначе, а Малыш Даун свое получил, хоть она и заливалась слезами, исполняя свою часть сделки. И как исполняя! Обошлись даже без пятнадцатиминутного перерыва! Ну и самое удивительное. Похоже, с тех пор они начали встречаться…