Мне и так хорошо - Яна Сибирь

потому что одна из девушек уволилась, а замену еще не нашли, – ответила я. – И вообще, зачем спрашивать, если вы все это знаете не хуже меня.

– Я не то чтобы спрашиваю, – сказала Бриллиант. – Я больше возмущаюсь.

На работу я пришла слегка уставшая. Голова болела, и в ушах звенело, так что Машкины визги по поводу задуманного ею праздника были мне только в тягость.

– Я тут прослышала, что сегодня к нам опять Стас приедет, – с восторгом произнесла Мария. – И знаешь, что самое прекрасное то, что если он сядет за тот же столик, то его снова буду обслуживать я! Разве не здорово?

– Ну, если для тебя это самое прекрасное, то…

На кухне что-то громко зазвенело, потом послышались голоса, которые с каждой секундой становились все громче и не культурнее. Когда мы с Марией вышли из моей рабочей комнатушки, то увидели такую картину. Одна из официанток, новенькая девушка, уронила поднос с грязной посудой, так и не доставив его до места назначения. Выразить свое недовольство к ней подскочило сразу несколько человек. На шум прибежала хозяйка и властным голосом поинтересовалась о причине конфликта. Увидев на полу кучу разбитой посуды, она пришла в ужас, и от приличной деловой женщины не осталось и следа.

– Вы что тут все, одурели что ли? Бьете мою посуду! Да вы меня на руках должны носить, за мою щедрость. Я тут всех сирот собрала и плачу всем вам как следует, а вы мою посуду бьете и при этом еще носы воротите! Да идите вы все к черту! Думаете, вас еще кроме меня кто-нибудь подберет? Вы просто персонал! Вы никто и ничто! Для своего же блага, лучше сразу свыкнетесь с этой мыслью и не стройте из себя людей, с которыми я якобы должна считаться! Вам все ясно? Кому еще нужна работа – марш работать, а кому не нужна – вон из моего ресторана!

Роксана психанула не на шутку.

– А ты, дрянная девчонка, – обратилась она к новенькой девушке. – Можешь снимать форму. Ты уволена!

– Она же сегодня первый день, – вылезла я со своим языком. – К тому же она не специально.

– Это кто это там у нас такой защитник всех обездоленных сирот? – завизжала Роксана. Как только она увидела меня, то на ее лице появился злобный оскал, как у шакала. – Ах, это ты, звезда моего ресторана! Думаешь, если тебе посчастливилось оказать мне небольшую услугу, то мы теперь с тобой на равных? Ну, уж нет!

– Я хотела сказать…

– Мне плевать, что ты хотела сказать! Убирайся с глаз моих! Ты уволена!

– Роксана, подождите! – воскликнула Машка. – Она не хотела…

– Хочешь следом за ней? – ядовито спросила хозяйка.

– Не надо, – сказала я Машке. – Все в порядке.

Я сняла перчатки, в которых мыла посуду, потом сняла фартук и бросила все прямо на пол.

– Роксана, будьте так любезны, рассчитайте меня.

Вот так я снова стала безработной.

– Это ж надо было умудриться и потерять работу двадцать восьмого декабря! – негодовала Бриллиант, когда мы дружно ехали в автобусе домой. – Под самый Новый год! Да это уму непостижимо!

– Прекрати сокрушаться, – потребовала Аза. – В городе полным-полно всякой работы и мы быстро что-нибудь для себя подыщем.

– Так и будет, – заключила Дакота. – Так и будет.

Я добралась до дома слишком быстро. Внутри было как-то не спокойно, и поэтому мне нужна была разрядка. Я решила походить по вечерним улицам и угомонить свою нервную систему. Я бродила около двух часов, оставляя без внимания мороз, ветер и снегопад, но когда ноги начали замерзать, меня потянуло домой. И вот, когда я уже пробиралась через соседний двор к своему дому, то совершенно случайно, бросив мимолетный взгляд в сторону, я увидела возле подъезда одного из домов Пашку. Он стоял под самым фонарем, в своей продуваемой со всех сторон курточке и тонкой шапочке и смотрел куда-то в небо.

– Молится? – спросила Дакота.

– Матерится, – ответила Аза.

– А, ну-ка, тихо, – сказала я и пошла, поздороваться с Павлом Алексеевичем.

У него глаза полезли на лоб, как только он меня увидел. Мне показалось, что ему захотелось убежать или спрятаться, но ни на то, ни на другое у него не было времени.

– Привет, Пашка. Гуляешь?

– Да.

– Давно?

– Недавно.

– Не замерз?

– Пока нет. А ты?

– У меня ноги замерзли. Может, в гости зайдешь?

– Не люблю навязываться.

– Я тоже.

Я подошла к нему поближе и, положив свою руку ему на плечо, легонечко подтолкнула его в нужную сторону – к моему дому. Павел Алексеевич не сопротивлялся. Видимо промерз до костей.

Глава 5

Новый 2020 год мы встретили с Павлом Алексеевичем. У нас было все для этого сказочного праздника – шикарная елка, гирлянды, богатый стол, новогодние фильмы и мультфильмы по интернету, праздничное настроение и подарки. Мой девятилетний товарищ, как и обещал, взял от меня подарок. Я не стала особо заморачиваться и подарила Пашке недорогой телефон, зимнюю куртку и шапку, пару хороших ботинок и теплый спортивный костюм. Он наверно был рад, хотя выставлять свои чувства на показ даже не думал. Я не осуждала – сама была такая же. Пашка подарил мне шоколадку и открытку с самыми чудесными пожеланиями. Я была счастлива. Надеюсь что и он тоже.

В общем, встреча Нового года прошла успешно. Мы легли спать в два десять ночи. Пашка на единственный диван, а я на пол, предварительно бросив на него одно из одеял. Мой товарищ уснул как по мановению волшебной палочки, а мне еще пришлось поворочаться, но я все же смогла отключиться.

Неожиданно меня что-то разбудило. В комнате было по-прежнему темно, и у меня в голове промелькнула мысль, что я все еще нахожусь в стадии засыпания, но это было не так. Я лежала на спине, мои глаза были открыты и смотрели в потолок. Я захотела закрыть их, но не смогла. Знаете почему? Потому что проснулась не я.

– Девчонки, вы это слышите? – трусливо пропищала Дакота. – Кто-нибудь, пожалуйста, проснитесь… Девочки, умоляю…

– Что за истерика? – отозвалась Аза – Нас грабят или пытаются насильно выдать замуж?

Аза засмеялась от собственной шутки, но Дакота оборвала ее смех.

– Тише.

– Ох, как же я устала от твоей паранойи! – сказала Аза. – Ты ведь знаешь правила, если проснулась первой, то не надо будить остальных. Лежи и жди пока все проснуться добровольно.

– Ты можешь встать? – испуганно спросила Дакота. – Скажи мне, ты можешь встать или хотя бы пошевелиться? Ну, или моргнуть?

– Вот ты дуреха! Конечно, могу и ты… –