Мне и так хорошо - Яна Сибирь

Аза остановилась на полуслове. – Нет, я не могу! Что за хрень, Дакота! Я не могу пошевелиться!

– И я не могу, – отозвалась Дакота.

– Яна, просыпайся! – завопила Аза. – Да, проснись ты, черт тебя дери! Ау!

– Бесполезно, – сказала Дакота. – Мне удалось разбудить только тебя. Бриллиант молчит, так же как и Яна.

– Я хочу встать! Почему мы не можем подняться? – негодовала Аза. – У тебя есть хоть какие-то предположения? Ты же у нас умная, так давай, напряги извилины и вытащи нас из этого дерьма!

– Скорее всего, у нас, как говорили когда-то «синдром старой ведьмы» или, если по-научному – «сонный паралич», – сказала Дакота. – Все симптомы на лицо: нет возможности пошевелиться, трудно дышать, ощущение ужаса и не знаю как ты, а я чувствую чье-то присутствие и слышу чей-то плач…

– Отлично! С тобой не заскучаешь! – сказала Аза. – Значит, на нас напал сонный паралич! Ну и как нам от него избавиться?

– Кажется, кто-то скребется. Ты слышишь? – зашептала Дакота, которой на самом деле хотелось орать во все горло.

– Слышу, – ответила Аза. – Я все слышу! И плач, и скрежет… и еще много чего. Дакота, я тебя прошу, а прошу я не часто, – верни нам способность двигаться!

– Не паникуй, а то будет еще хуже. Продолжительность сонного ступора длиться от нескольких секунд до нескольких минут. Скоро все пройдет.

– Ну, пока мы ждем, ты расскажи мне об этом параличе. Откуда он взялся? С нами много чего случалось, но такая хреновина у нас впервые.

– Чаще всего причины довольно простые, – начала разъяснять Дакота. – Недостаток сна, которого у нас «за глаза», сон только на спине, возраст и под занавес – стресс и депрессия.

– Все подходит, – расстроено сказала Аза. – Мне кажется, Яне надо отдохнуть, а то мы такими темпами до старости не дотянем.

Оцепенение не проходило. Холодный пот стекал по лицу, а руки стали ледяными. С каждой секундой становилось только страшнее, и успокоиться, никак не получалось. Сердце как будто хотело вырваться наружу. В такие моменты мышление человека приобретает хаотичный характер, и он теряет способность адекватно оценивать ситуацию.

– Кажется, кто-то скребется в дверь, – прошептала Дакота, уже чуть живая. – Ты слышишь? Кто-то…

– Слышу, но не в дверь, а, по-моему, в стену, – ответила Аза. – А может у нас слуховые галлюцинации? Ну, на почве этого паралича… Такое может быть?

– Может, но это не то, – сказала Дакота. – Эти звуки я слышу не в первый раз. Вот-вот, слышала, кто-то всхлипывает…

– Да никто не всхлипывает! Зачем ты стараешься меня напугать еще больше? – возмутилась Аза. – Яна, проснись! Надо проснуться! Надо проснуться!

Они пролежали так до самого утра. Не шевелясь, не закрывая глаз и не в состоянии произнести не одного слова (их диалог, как вы уже поняли, происходил у меня в голове). Когда я проснулась, то передо мной сразу предстал потолок, а буквально через секунду, глаза зажгло так, как будто на них развели костер.

– Что за черт! О, Господи! – выкрикнула я и попробовала перевернуться на бок. – Да меня что, ночью пытали что ли?

От моих воплей проснулся Павел Алексеевич.

– Что с тобой? – спросил он, выпучив глаза. – Надеюсь, ты не умираешь?

– Помолчи, юморист, – ответила я и поднялась с пола.

Ноги не слушались и были какими-то ватными. Я еле-еле добралась до ванной комнаты и закрыла за собой дверь. Вцепившись в раковину, я уставилась в зеркало, и глубоко вздохнув, резко спросила:

– Мне кто-нибудь объяснит, что со мной твориться?

Несколько секунд в моей голове было тихо, а потом, как будто зазвонили колокола. Аза и Дакота, крича, и перебивая друг друга не всегда приличными словами, стали доносить до меня все события прошлой ночи.

– А где Бриллиант? – спросила я.

– Мы не знаем. Наверно, еще спит, – ответила Аза.

– Что значит, вы не знаете? А кто тогда знает? – рассердилась я.

В дверь ванной постучали.

– Ты там надолго? – спросил Пашка.

Я открыла дверь.

– Я все. Входи.

– У меня вопрос, – спокойно сказал мальчишка, пока мы с ним менялись местами. – Ты нормальная?

– Что еще за вопрос такой? – возмутилась я.

Я стояла в коридоре, в футболке и старых спортивных штанах, растрепанная, неумытая и очень злая в свой первый день в новом году. Блеск! Даже если не учитывать самый надоедливый для меня вопрос о моей «нормальности», это утро и без того было отвратительным, а уж с таким вопросом…

– Я не просто так спросил, – сказал Пашка. – Ты на меня не обижайся, но я частенько слышу, как ты болтаешь сама с собой, а иногда ты смеешься так, как будто смеются разные люди. Меня все это капельку настораживает.

– Всего лишь – капельку? А ты смелый парень! – сказала я. – Но что еще интереснее – ты очень внимательный, а это, безусловно, полезный дар.

– Так ты нормальная? – снова спросил Пашка.

– Я не буду тебе врать, – ответила я. – Я не совсем обычная, но вполне безобидная, так что можешь меня не бояться.

Я старалась говорить уверенно и даже сделала шаг назад, чтобы между нами с Павлом Алексеевичем образовалось больше пространства.

– Меня это устраивает, – сказал Пашка и закрыл за собой дверь ванной комнаты.

– Хороший мальчишка, – сказала у меня в голове Дакота. – Жаль, что ему не повезло с родителями.

– Хватит сокрушаться! – рявкнула я. – Лучше разбудите Бриллиант.

Так как у меня давно не было такого паршивого утра, я поначалу растерялась, а потом сама же на это и разозлилась. Я планировала начать Новый год с чего-то более приятного, ну, или хотя бы не с сонного паралича, потере одной из «моих» подруг и объяснений с товарищем на пороге собственной ванной. Пока я готовила завтрак, то размышляла о том, что не плохо бы начать поиски работы. На праздник ушло много денег, которые я откладывала на «всякий случай» и теперь запас надо было восполнить, а чтобы это сделать, нужна была работа.

– Пойдешь со мной искать работу? – спросила я Пашку, после того как мы позавтракали.

– Первого января? Чудная ты! – сказал Пашка. – Большинство людей сейчас либо спят, либо еще раз встречают Новый год.

– Можно поспрашивать в торговых центрах. Вдруг там нужен работник.

Павел Алексеевич задумался. По его лицу пробежала тень, скорее всего от каких-то воспоминаний или… Или, возможно оттого что ему нужно было сделать. Я наблюдала. У нас был хороший тандем – он смотрел за мной, а я за ним.

– Так ты пойдешь? – спросила я.

– Не могу, – ответил Пашка. Он едва заметно поежился, но быстро взял себя в руки. Только глаза выдавали его беспокойство. – Мне надо заглянуть домой.