Убийца из прошлого - Моника Кристенсен

Экспедиция «Фритхам» также имела с собой оборудование для установки метеостанции, которую предполагалось разместить на мысе Квадехукен, недалеко от Ню-Олесунна. Был даже разработан план новой взлётно-посадочной полосы для подвоза снабжения. Поэтому первоначально корабли взяли курс на Кингсбей[8]. Они стали проламываться через льды в устье Конгс-фьорда. Два момента заставили их снова повернуть на Лонгиер. Лёд в Конгс-фьорде был метровой толщины и оказался почти непроходимым даже для «Исбьёрна». Кроме того, британский офицер связи, капитан Джордж Фрей, перехватил радиосигнал из какого-то близкого источника. Он не сомневался, что вещает вражеская радиостанция.

Экспедиция «Фритхам» развернулась и двинулась на юг. Стали пробиваться в Ис-фьорд. Первым шёл по каналу ледокол. Конечной точкой маршрута стала теперь пристань в Лонгиере. И снова им пришлось сдаться. Льды оказались непроходимыми. Экспедиция началась слишком рано. Курс снова изменили, на этот раз нацелившись на русское поселение в Грен-фьорде. Они почти добрались. Было 13 мая 1942 года, с тех пор как они отплыли из Гринока, прошло четырнадцать дней.

Стоял красивый, но очень холодный день, небо было бирюзового цвета, светило солнце. Изменив курс, метр за метром корабли пробивали себе дорогу к пристани в Баренцбурге. К вечеру им оставалось чуть меньше километра. Они уже могли разглядеть в бинокль, что снег между домами чистый, без следов. Было ощущение, что они первые, кто приближается к абсолютно безлюдному Шпицбергену.

И тут вперёдсмотрящий на «Селисе» услышал шум мотора. Самолёт летел в глубь фьорда, но по противоположной стороне. Он шёл низко. В бинокль они увидели, что это немецкий бомбардировщик «хейнкель 111», видимо, производящий разведку. Возможно ли, что пилоты их не заметили – не обратили внимания на два чёрных силуэта в конце чёрного километрового пролома среди сверкающего белого льда? Как такое может быть? В неподвижном воздухе дым от «Исбьёрна» поднимался вверх на добрую сотню метров.

Словно в сказке про шапку-невидимку, они остались незамеченными – вроде бы. Самолёт продолжал двигаться внутрь фьорда, ни на метр не изменив курса, и скоро исчез из виду. Шум мотора ослабевал, и наконец всё стихло.

Люди переглядывались, не веря своему счастью. Они ждали. Неужели чудо? Вскоре они снова услышали гудение. Самолёт-разведчик и на этот раз пролетел мимо. Далеко, по другой стороне фьорда, на небольшой высоте. Он удалялся, уже летел над морем, становясь всё меньше и меньше, пока не исчез совсем. И опять ничего.

На кораблях тут же разгорелись споры, спорили ожесточённо и долго. Кое-кто из шахтёров, те, что поопытней, настаивали на выгрузке оборудования на лёд и перетаскивании его в Баренцбург. Прямо сейчас, немедленно. Погонщик собак был с ними согласен. Он предлагал себя и свои сани, чтобы перевезти груз в несколько приёмов от кораблей к пристани. Руководство экспедиции колебалось. Значительную часть груза составляло тяжёлое шахтное оборудование. Чтобы его выгрузить, кораблям надо было подойти к пристани. Перевозка снаряжения по льду была бы не особенно эффективна. Чем прерываться на выгрузку той небольшой части груза, которую смогут перетащить на себе собаки, лучше продолжать ломать лёд.

Солнце припекало. Было тепло, но в тени чувствовался холод. Люди поужинали, некоторые улеглись спать. Другие выбрались на лёд, чтобы размять ноги после долгого плавания. Время шло к одиннадцати вечера. На Шпицбергене уже начался полярный день, стояла великолепная погода. Мало кому хотелось отправляться на вахту. С тех пор как они во второй раз увидели самолёт-разведчик, суда продвинулись вперёд всего на сотню метров.

Внезапно гул самолёта послышался вновь. Теперь он раздавался ближе. Самолёт был не один, их было несколько. Они поменяли курс и шли прямиком во фьорд, к кораблям, застрявшим в полынье среди льдов. Поворачивать некогда. Бежать некуда.

Последняя фотография. Снимок был сделан с большой высоты. С самолёта.

– Четыре немецких бомбардировщика вылетели из Банака и достигли Грен-фьорда к полуночи. При нападении они использовали пушки, пулемёты и бомбы. Ледокол «Исбьёрн» после двух прямых попаданий затонул, унеся с собой одиннадцать жизней. На «Селисе», перевозившем большую часть топлива для горных машин, начался пожар, однако судно ещё некоторое время держалось на плаву.

Историк умолк и провёл рукой по лицу. Он чувствовал, что устал. Но до конца доклада оставалось совсем немного.

– Во время нападения погибло тринадцать человек. Среди выживших было пятнадцать тяжелораненых, двое из которых вскоре скончались. Большая часть снаряжения, перевозимого «Исбьёрном», отправилась на дно, собаки тоже. Что же касается «Селиса», пока на баке свирепствовал пожар и судно всё глубже оседало, с юта удалось вытащить некоторое количество провизии, медицинский инвентарь, ручной инструмент, сигнальную лампу и ещё кое-какие средства связи. Но и это судно в конце концов затонуло.

Сбросив все бомбы, немецкие самолёты не сразу повернули на базу. Круг за кругом они возвращались и на бреющем полёте шли надо льдом. Тех, кто не утонул, расстреливали, пока они ползли от тороса к торосу, волоча раненых, снаряжение и провиант. Пулемёты снова и снова расчерчивали снег пулями.

В зале стояла тишина. Лишь тихонько гудели вентиляция и проектор, изредка раздавалось покашливание. Никто не переглядывался. Все слушатели погрузились в собственные мысли.

Историк заканчивал свой рассказ.

– Тринадцать погибших на месте. Пятнадцать раненых, из которых двое умрут в ближайшие несколько дней. Почти всё снаряжение и большая часть провианта остались лежать на дне Гренфьорда, на глубине в сто метров. Экспедиция «Фритхам» достигла Шпицбергена.

В понедельник священника похоронили у часовни короля Оскара II. Все скамьи в маленькой каменной часовне были заняты, народ стоял вдоль стен и в центральном проходе. Выдался погожий весенний день. Яркие лучи солнца били в витражные окна, выстилая пол световым ковром. Ветер утих, и даже холод не мог сдержать птичьего пения. Одетая в чёрное вдова сидела на первой скамье, отведённой для родственников. Между бабушкой и дедушкой виднелась светлая головка сына. Никому не давали ни подойти к нему, ни поговорить. На тех, кто пытался, устремляла тяжёлый взгляд его мать. Старики, как колонны, с двух сторон подпирали маленькую семью. Они беспомощно и смущённо смотрели на собравшихся людей. После убийства прошло пять дней.

В качестве отправной точки своей проповеди епископ избрал сюжет с пропавшей иконы – борьбу архангела Михаила за спасение человека от козней зла. Для того, кто искренне раскаивается, сделать это никогда не поздно – сказал он и обвёл взглядом своих слушателей. Однако что пользы прийти спустя много лет и признаться в преступлениях, совершённых в надежде, что война и нужда всё покроют? Драгоценное достояние церкви должно быть возвращено сейчас, сказал епископ, а не сокрыто в целях обогащения. Каждый человек должен следовать примеру своих наставников. Смирение и покорность ведут к спасению.