Убийца из прошлого - Моника Кристенсен

Итак, какую военную силу признали необходимой для эвакуации Шпицбергена? Шесть хорошо оснащённых военных судов и шесть сотен хорошо подготовленных солдат. А для освобождения Шпицбергена должно было хватить двух перегруженных судов без всякого прикрытия и наскоро обученных шахтёров. Да, мы чуть не забыли об упряжке из двадцати четырёх собак и о двадцатилетнем погонщике, правда, прошедшем военную подготовку, – их взяли на борт в Исландии.

Так на что же рассчитывали союзники? На то, что эта маленькая экспедиция преуспеет и добьётся освобождения оккупированного немцами Шпицбергена?

Понять, что там делали немцы, гораздо проще. Целью Третьего рейха было перекрыть арктическим конвоям дорогу в Мурманск. Они остро нуждались в регулярных метеосводках из Арктики. Связь и метеорология. В разных местах острова, во фьордах, на отшибе прятались небольшие секретные станции, для обслуживания которых хватало пяти-шести человек. Эвакуация Шпицбергена была немцам только на руку. Некому будет сообщить о подозрительном дыме над заброшенным домом, о загадочных лыжных следах, о радиосигналах, идущих непонятно откуда.

Немцам, естественно, не очень-то хотелось, чтобы на остров вернулись шахтёры. Так ли уж их волновала добыча угля? Складывается впечатление, что нет. Уголь они получали из другого места и в количествах, значительно превышающих те, которые могли обеспечить скромные шахты Шпицбергена. А на архипелаге немцы хотели создать спокойную обстановку, в которой небольшие метеостанции могли по-прежнему передавать точные сведения о погоде в Баренцевом море и областях, прилегающих к нему с востока. Чтобы немецкие самолёты и подлодки могли уничтожать конвои, идущие в Мурманск.

Историк услышал, как по залу пополз шёпот, и понял, что должен быть сдержаннее в оценках. Русско-норвежский переводчик, как приклеенный, торопливо шептал перевод в ухо баренцбургского консула. Кое-кто из ветеранов посмеивался, переговариваясь с соседями.

– Впрочем, это лишь предварительные соображения. – Нажав кнопку на пульте, Кнут вывел на экран следующий снимок: белая церковь у самых склонов окружающих Лонгиер гор. – Личное мнение, не более того. И тем не менее. Позже у нас наверняка ещё будет возможность поговорить об этом менее формально.

«Только через мой труп, – подумал советник губернатора по культуре. – Не дай бог».

Наступил перерыв, в фойе вывезли тележки с кофе и венскими булочками. Ветеранам и некоторым другим почётным гостям накрыли отдельный стол. Подняли шторы, и яркий свет мгновенно залил фойе. Люди в основном молчали. Трудно было отделаться от настроения, навеянного старыми чёрно-белыми снимками, какими бы смутными они ни были. Когда все снова расселись по своим местам, историк продолжил говорить об эвакуации, утверждая, что именно в ней кроется загадка операции «Фритхам».

Он показал редкий диапозитив из Ню-Олесунна. В 1941 году там после двенадцатилетнего перерыва попробовали возобновить угледобычу. Не будь Второй мировой войны, шахты в горе Цеппелин могли так и остаться закрытыми, и как бы тогда сложилась судьба городка с его разноцветными деревянными домиками? Обосновались бы там немцы? Едва ли – считал историк.

Он пытался донести до собравшихся одну простую истину – вернее, то, что считал истиной, основанной на исторических свидетельствах, – а именно что Третий рейх не стремился к захвату архипелага Шпицберген. Что ему было нужно, так это потайные места для метеостанций, которые держались тише воды ниже травы.

А в это время острый, проницательный взгляд из-под кустистых бровей изучал не только изображения на экране, но и самого историка, не упуская ни малейшего его движения. Макс Зайферт, бывший командир немецкой воздушной обороны, с прямой, как палка, спиной. Восьмидесятитрёхлетний старик, благодаря железной воле поддерживающий иллюзию крепкого здоровья. Говорит он по-норвежски? Историк растерялся. Ему показалось, что выражение лица у немца меняется в зависимости от произносимых им слов. Разве не отразилось на нём некоторое удовольствие, когда историк отметил рациональную и эффективную стратегию немецкого командования, использовавшего Шпицберген для получения ценной информации?

– Однако вернёмся к операции «Фритхам». Корабли покинули реку Клайд вечером 30 апреля 1941 года. Они полагались на поддержку с воздуха, однако самолёты исчезли, как только побережье Шотландии скрыла темнота, – видимо, отправились на другое задание. Держа курс на Исландию, через несколько часов суда оказались в заминированном районе, лежащем к востоку от Оркнейских островов. Серую верхушку первой мины, колышущуюся на волнах, заметил вперёдсмотрящий «Исбьёрна». Мины были расставлены в шахматном порядке. Чудо, что корабли прошли невредимыми. Невероятная удача, на которую нельзя было и надеяться.

Далее Исландия, крохотная гавань Акюрейри, в которой размещался небольшой норвежский гарнизон. На борт поднялось ещё несколько шахтёров, ставших солдатами. Двадцать четыре ездовые собаки были посажены на цепь и заняли палубу. Санки, лыжи, палатки и прочее снаряжение для арктических операций было сложено там, где нашлось место: привязано к поручням, всунуто в грузовые трюмы между ящиками боеприпасов и горно-шахтным оборудованием.

С плавучими льдами они столкнулись к северо-востоку от острова Ян-Майен. Ледовый покров в тот год был толстый и простирался от островов Шпицбергена далеко на юг. Зима и весна выдались необычайно холодными. Корабли продвигались вперёд медленно. «Исбьёрн» заплывал в зазоры между льдинами метровой толщины и расталкивал их в стороны, расширяя канал для «Селиса». Из его трубы шёл чёрный дым, поднимавшийся высоко в небо. Суда были видны за много морских миль.

Всё шло хорошо. Лишь однажды они увидели вдали на горизонте самолёт, но сами остались незамеченными. Предполагаемый вражеский наблюдатель, возможно, принял их за рыболовецкие суда. Или они попросту были слишком малы, чтобы кто-либо мог счесть их серьёзной угрозой.

Экспедиция приближалась к берегам Шпицбергена. Зубчатые очертания белых гор и сверкание ледников на горизонте ни с чем нельзя было перепутать. Возбуждение распространялось среди пассажиров и экипажа, как лихорадка. Они были у цели. Но не знали ответа на главный вопрос: есть ли в норвежских шахтёрских городах немцы? Живёт ли кто-нибудь в домах Свеа, Лонгиера и Ню-Олесунна? Связисты мучились с радиосвязью, без конца вызывая Гринок и базу в Акюрейри. Отправляли союзники самолёт-разведчик, как было обещано? Очевидно, да. Судам сообщили, что в норвежских поселениях всё тихо и нет признаков жизни. Не замечено ни дыма из печных труб, ни людей, хорошо заметных на белом снегу. Ни следов лыж.

Но в небольшом домике, стоящем в глубине долины Адвентдален, всего в нескольких километрах от Лонгиера, обосновалось четверо немцев. Немецкая подлодка высадила их на берег ещё в прошлом году. У них было высококлассное электронное оборудование, связь устанавливалась по защищённым каналам, всё шифровалось, работа шла своим чередом. Они отправляли по восемь метеосводок ежедневно. Дальше к северу, в бухте Сигне, располагалась крупная метеостанция. Там были барак, рассчитанный на несколько зимовок, и рабочая группа из шести человек. И как только союзникам удалось проглядеть эти станции?