Водитель моего мужа - Агата Лав

— Тут не нужно никого опасаться, — отзываюсь я, но опускаю ее на пол, хотя оторвать руки от ее тела очень трудно, особенно если вспомнить, что чем ближе к вечеру, тем больше между нами будет становиться дистанция. — Автосервис принадлежит моему хорошему другу, а на втором этаже, смотри, вообще никого.

— Да, — она рассеянно кивает. — Но мы можем забыться в другой раз. В другом месте, Паш. Я привыкаю к тебе и тянусь, понимаешь? Ты прав насчет “уже” и “так быстро”...

— Оль, я пошутил.

— Но всё действительно так. Очень очень быстро. Я сама не ожидала, что так будет… что так может быть вообще. Я боюсь забыться и потянуться за твоей ладонью или уткнуться лбом в твой спину… Обычные мелочи, которые происходят в паре, я просто чувствую, что это сильнее меня и может прорваться наружу, даже если я себе сто запретов выставлю.

— Тише, тише…

— Я истерю, да?

— Все нормально. Это из-за вчерашнего, ты перенервничала и небось еще крутила всю ночь, что Дима наговорил мне.

— Да. Не могла остановиться.

— Я его не слушал, он нес пьяный бред и путался в словах.

Было по-другому.

Дима как раз говорил отчетливо и хлестко, да так, что в моем мозгу отпечаталось каждое второе его похабное слово. Намертво отпечаталось, словно раскаленное клеймо поставили, и оно теперь зудит и жжется. Но этого ей тоже не нужно знать, это только между мной и ним. Я сам разберусь с этим дерьмом, потому что мне плевать сколько в его грязных рассказах правды, а сколько обиды свихнувшегося подонка.

— Там был нужен переводчик. Я только кивал и посматривал на часы, чтобы свалить домой побыстрее.

Ольга заметно выдыхает, и я понимаю, что прав. Зачем ее дергать по пустякам? Зачем пересказывать разговор с мужем? Мне от него тошно, а ей еще возвращаться в его дом и терпеть его присутствие.

— В офис? — я напоминаю адрес, который она выбрала, и первым шагаю к железной лестнице.

Мы спускаемся вниз, где меня окликает парнишка из рабочих.

— Я сейчас, — я киваю Ольге и иду к нему. — Всё сделали?

— Да. Вот монитор и чистота. Всё как обычно.

— Отлично.

— Регистратор тоже почистили, память поездок переписали. Так что можешь заезд сюда вообще не упоминать.

Всё даже лучше, чем я ожидал. Мне не нужно светить мастерскую, а компьютер Audi теперь будет выгружать gps данные туда, куда мне надо. Пусть у меня пока нет четкого стопроцентного плана, но я собираю по кирпичику надежную оборону и делаю всё, что могу и всё, что может потом вдруг пригодиться. Пока я ищу ниточки, из которых можно собрать крепкую удавку на горле Дмитрия, нельзя терять время. Подготовка и анализ всех возможностей, чертова перегруппировка сил. Это тоже важно.

— Можем ехать, — я открываю заднюю дверцу перед Ольгой, возвращаясь в роль личного водителя.

Я отвожу ее в офис, но остаюсь внизу. Я раньше редко у нее бывал, так что не стоит отсвечивать там во второй раз за короткий промежуток времени. Вместо этого я заезжаю на бензоколонку и отвлекаюсь на звонок, когда расплачиваюсь. На экране высвечивается неприятное "Дмитрий Олегович" и я закидываю купюру и разворачиваюсь, не дожидаясь сдачи.

Он хоть протрезвел?

Зная Диму, на следующий день после пьянки может начаться целая карусель. Он иногда путает мой номер с номером своего водителя и вызванивает меня. А у него приоритет, как у босса, так что пару раз я даже высаживал Ольгу и ловил ей такси, чтобы поехать к нему. И не всегда к нему…

Я привозил его девочек. Ту же Ингу. Или увозил из номеров. Или забирал их вместе, делая вид, что не замечаю, что происходит на заднем сиденье авто. После такого трэша я всегда заезжаю в химчистку и курю на ее пятачке сигарету.

— Да, — я отвечаю на звонок и сажусь за руль.

— Паша? — голос трезвый и чересчур грубый даже для него, наверное, похмелье хорошее. — Ты где?

— Рядом с офисом фонда.

— Приезжай на Ломакина, ты мне нужен.

— Хорошо, через пятнадцать минут буду.

— И сообщи Ольге, что она сегодня без тебя. У меня к тебе разговор серьезный.

Разговор серьезный.

Дерьмовые исходные. Мне не нравятся слова, которые бросил Дмитрий в трубку, и я не понимаю, о каком деле он собрался говорить. Особенно после пьянки, когда у него в голове до сих пор гуляет шторм и обрывочная память.

Но я еду на указанный адрес и понимаю, что ничего нового и ничего хорошего. На Ломакина располагается его любимый ночной клуб, который работает для него одного в любые часы, если он заявился. Трудно представить в обшитых бархатом стенах серьезный разговор, но боссу, конечно, виднее. Я вбиваю эту простую истину в свой мозг поглубже, чтобы не позволить себе неправильный тон или скверное словечко.

У меня шалят пальцы, и я то и дело сжимаю кожаный руль до противного скрипа.

Я все-таки живой и терпеть Диму… Дмитрия Олеговича всегда было трудно, но сейчас это напоминает затянувшееся и жестокое испытание. Словно вернулись старые времена учебки и меня испытывают на прочность. Я проходил десятки профессиональных тестов, силовых и на серое вещество, но думал, что оставил их в прошлом, в том самом, где получил две пули в плечо.

Ни хера.

Черный вход подпирает высокий охранник, который признает меня и молча кивает. Я иду дальше и даже знаю, в какой зал нужно повернуть. Дмитрий однолюб всего, что касается мест и предметов. Он развлекается в одних и тех же местах, катается на любимом Ровере и не переносит свой главный офис из района, который давно перерос. А вот девчонки вокруг него почти всегда новые. Первое время я еще пытался выцеплять их имена и лица, Инга именно так и запомнилась, а потом забил и перестал различать их между собой.

Тем более у Димы есть четкий типаж.

Они все похожи на Ольгу. Только моложе лет на десять и испорчены шальными деньгами, которые достаются исключительно от мужчин. Поэтому они выглядят как куклы. Угодливые и послушные.

— Ты долго, — жалуется босс, поворачиваясь ко мне на барном стуле.

— Застрял на перекрестке. Опять дорогу ремонтируют.

На нем расстегнута рубашка до живота и блестит грудь. Он как будто что-то пролил на себя, но ему плевать. Дима высокий, но немного ниже меня, метр восемьдесят пять… что-то такое. И он массивный, видно, что умеет драться и частенько это делал в молодости. У него резкие грубые черты лица, которые он заостряет вечными ухмылками и презрительными гримассами. Он иногда и минуты не может провести без того, чтобы напомнить окружающим, кто здесь босс.

В вип-зале помнят об этом прекрасно. Я ловлю себя на мысли, что вошел четко после бури. Я осторожно оглядываюсь по сторонам и пересчитываю двух охранников у дальней стены, бармена, который сосредоточенно натирает стаканы и трех девиц, что сидят на полукруглом диване. Все молчат и не смотрят выше груди.