Королевская кровь. Медвежье солнце - Ирина Котова

Сейчас супруга взялась вышивать традиционный тидусский та-понти – огромный яркий платок с изображениями всех главных духов-покровителей, в который закутывают новорожденных сразу после появления на свет. Матушка, кажется, немного завидовала – касаться та-понти могли только материнские руки, – но Таби проявила неожиданную мудрость и привлекла свекровь к выбору ниток и узоров. Так что дома воцарилась благословенная тишина, и парадоксально, но начальнику разведуправления Рудлога даже немного не хватало привычного скандального фона.

– У тебя, полковник, видимо, выработалась привычка к боли, переросшая в потребность, – со смешком сказал Стрелковский, когда Тандаджи заглянул к нему поинтересоваться сроками поездки на Маль-Серену, выпить кофе – и неожиданно поделился семейными радостями. Хотя почему неожиданно? Игорь вывел его на разговор, спросив про здоровье супруги, про то, как отдыхалось и не выносит ли она детские отделы. Майло понял, что разоткровенничался, только на последней фразе. И с уважением глянул на коллегу. Мастерство не растеряешь.

Или ему самому хотелось поговорить?

– А как твоя поездка? – спросил тидусс, делая последний глоток обжигающего кофе. Поморщился – снаружи долбили машины, забивая сваи, и разговаривать приходилось на повышенных тонах, даже звукоизоляция кабинетов не помогала.

– Катались на лыжах, – коротко ответил Игорь. Майло выразительно молчал, глядя на него тяжелым следовательским взглядом, и Стрелковский усмехнулся и пояснил: – Дробжек устроила мне насыщенную физкультурную программу. Надо больше тренироваться: если бы она была в форме, мой авторитет, и так пошатнувшийся, упал бы ниже некуда.

– Посоревнуетесь в заплывах на открытой воде, – ехидно буркнул Тандаджи, понявший, что ему ничего больше не расскажут. – Когда поедешь?

– Сейчас посмотрю срочные дела, – Игорь кивнул в сторону папок, – и рассчитаю время. Может, завтра. Тебе бы тоже семью вывезти хоть на выходные, Майло.

– Некогда, Игорь, – проговорил тидусс и блеснул глазами. – Сам-то, когда на моем месте был, сколько выходных не на работе провел?

Стрелковский пожал плечами. Он не стал говорить, что дома ему делать было нечего. А здесь рядом всегда находилась королева. Спала, обедала с семьей, отдыхала в парке, принимала делегации. У нее тоже не было выходных. И пусть он сидел в своем кабинете, а она жила своей жизнью в противоположном крыле – Игорь всегда ощущал ее. Чувствовал, когда она здесь. И одергивал себя, чтобы не искать встреч.

– Что с твоими демонами? – поинтересовался он. – Продвинулся?

– История простая, – сказал Тандаджи уныло. – Ничего, что позволило бы сделать скачок в расследовании, мне задержанные не поведали. Отец старшего из темных, Эдуарда Рудакова, год назад оказался в затруднительной ситуации. Студент учился платно, и встал вопрос о том, что придется прекращать учебу. И внезапно в знакомых их семьи оказался Соболевский, который выручил деньгами и предложил оплачивать дальнейшее обучение. Объяснил свою заинтересованность тем, что видит в студенте потенциал и что после окончания учебы Рудаков сможет отработать долг у него в компании как наемный маг.

– И родители, конечно, проглотили нелепое объяснение, – сумрачно произнес Стрелковский. – И мысль, что можно найти мага прямо сейчас, не тратя денег на недоучку и не ожидая окончания университета, им в голову не пришла.

– Может, и пришла, – равнодушно сказал Тандаджи, – но сам знаешь, деньги – великий аргумент, особенно если другого выхода нет. Так что продали нашего студента с великой охотой.

– Поползновений к мальчишке со стороны Соболевского не было? – поинтересовался Игорь.

– Нет, – тидусс покачал головой, – никакого сексуального уклона, хотя мы отрабатывали эту версию. Я специально включил это в допрос, потому что, по словам участников заговора, женщин рядом с Соболевским они никогда не наблюдали. Хоть он и был постоянным объектом охоты со стороны желающих отхватить богатого мужа, но никому знаков внимания не оказывал и ни с кем не спал – прислуга утверждает, что на их памяти у него любовниц не было. По борделям тоже не ходил. Разве что Зеркалами и тайно.

– Нет, – медленно сказал Стрелковский. – Это какая-то особенность у темных, Майло. Смитсен тоже не имел связей – ты сам мне отчеты строчил, помнишь?

– Да толку с этого знания, – с толикой неудовольствия отметил Тандаджи. – Если по отсутствию женщин определять одержимых, то ты будешь главным подозреваемым, друг мой.

Игорь Иванович раздраженно прищурился, но тут в двери кабинета постучали, и в кабинет заглянул один из следователей.

– Господин полковник, – оба «господина полковника» посмотрели на него, и подчиненный запнулся, – господин Тандаджи, простите, но готов отчет по контрабанде. Вы на совещании приказали сообщить, как только закончим.

– Дела бы вы так заканчивали, как бумажки пишете, – уничижающим голосом произнес начальник разведуправления, и следователь сделал очень покаянное лицо. – Через пятнадцать минут в мой кабинет, Стецкин.

– Так точно, – обрадовался отсрочке экзекуции подчиненный и исчез. Тандаджи наморщил лоб.

– Мы говорили о моих женщинах, – угрожающе напомнил Стрелковский.

– Об их отсутствии, – небрежно уточнил педантичный тидусс и мудро вернулся к основной теме: – Со временем у Рудакова начались кошмары, в снах стал появляться Соболевский и проводить качественную промывку мозгов. Дальше – сектантская классика: давил на чрезмерное самомнение, утверждая, что тот – великолепный маг, но может еще больше, только надо научиться брать энергию у других. Успокаивал совесть, разъясняя, что если присасываться аккуратно, то людям не повредишь, а свою силу увеличишь. Так что к тому времени, как студенту сообщили, что он темный, и стали учить скрывать свою сущность, тот уже был готов воспринять это спокойно.

– А в семье никто не знал, что ли? – удивился Игорь.

Тандаджи покачал головой.

– Нет. Как и у второй темной, где-то далеко был предок из Блакории, но так далеко, что при посещении храма их не определили, отмечаться не порекомендовали. Жрецы Триединого как-то ощущают активную ауру у темных, которым нужно сопровождение духовника, чтобы сдерживать свою сущность, их и легализуют.

– Про легальных я тоже в свое время интересовался, – поделился хозяин кабинета. – Получается, что те потомки Черного, которые ходят в храм, куда безопаснее для окружающих, чем такие вот темные лошадки со спящими генами, пропущенные жрецами. Никогда не знаешь, в какой момент проснутся. Или, может, уже проснулись, но маскируются?

– Ну, наш клиент не проснулся, – с брезгливостью произнес Тандаджи, – его разбудили. Питался мальчик по-мелкому, пока не увидел ректора Свидерского, сильно сдавшего. И, как самоуверенный идиот, решил порадовать учителя – посчитал, что раз ректор так ослаб, что не может поддерживать метаболизм и стареет на глазах, то пробить его защиту и высосать побольше сами боги велели. А там уже и до великого мага недалеко. Девчонка, Яковлева, попала под его воздействие случайно. Он испугался, пошел виниться к Соболевскому, тот, конечно, настучал по голове за самодеятельность, велел привести к нему Яковлеву пообщаться. И идею с ректором одобрил, только строго приказал не торопиться, брать по чуть-чуть, чтобы не попасться. А лучше подождать до зимы, подпитываясь пока от соседей по общежитию.