Доктор, который научился лечить все. Беседы о сверхновой медицине - Александр Никонов

…Должен пояснить читателю, что на момент этой беседы, я ещё не видел, как Блюм работает с младенчиками, не довелось. Потом увидел, уже в Испании. Он производил формовку собственного внука. И как бы это вам помягче сказать?.. Выглядело и вправду впечатляюще! Положил крохотное тельце на банкетку и руками, каждая из которых размером почти с младенчика, начал младенчика туда-сюда выколбашивать. Младенчик кряхтел и орал. Я удивлялся и страшился. Блюм был молчалив и неизменно прекрасен…

— Ладно, — занырнув из этого момента будущего обратно в прошлое, говорю я Дочери Гения, стараясь обнять необъятное и постичь эту новую медицину со всех сторон, облетев её гигантскую гору на вертолёте внимания. — А вот вы сказали, что сердечники к нему приходили. Но Блюм же не хирург. И таблеток не прописывает…

— Вот это тоже зрелище — как, например, руками он прошибает стеноз! Стеноз — это сужение в сосудах. Через воздействие на тело руками, манипулируя давлением, ускорением, он расширяет просвет в сосуде, как если бы вы пробивали засор в канализационной трубе. Механическим зондом туда ведь не залезешь. Поэтому папа использует внешние параметры — давление, скорость, повышение температуры.

— Повышение температуры? Еще одна новость!

— Ну, да — спокойно кивнула моя собеседница, — если ты хочешь запустить процесс восстановления ткани, тебе нужно использовать механизм повышения температуры.

— Как же он ее повышает?

— Усиливая кровообращение и вызывая местное воспаление. Через воспаление происходят процессы деградации — умирания ткани. А также через воспаление происходят и все процессы восстановления. Если, скажем, на коже есть какая-то рубцовая ткань и ты хочешь восстановить нормальный эпидермис, то есть эту рубцовую ткань потеснить, процесс можно запустить только через воспаление. Воспаление — это помощник доктора. В общем, через воспаление проходят все восстановительные процессы.

— Это я понял. И даже согласен: воспаление — это всегда приток крови, ускорение биохимических реакций за счёт роста температуры… Но как он воспаление запускает? Ведь его надо вызвать локально — в нужном месте.

— От глубины зависит. Если это кожа, то используются какие-то щетки, скребки, ногти. Если необходимо более глубокое воздействие, то надо использовать внешние рычаги и приводы, разного рода коврики, прокладки, плессиметры, мячики, которые позволяют забраться более глубоко. Организм представляет собой систему вложенных друг в друга полостей. И с помощью придавливания, смещения, натяжения тканей я могу расклеивать межмышечные пространства, убирать спайки, спазмы, менять ликвородинамику. Это такая механическая работа по переделке человека, по сдвигу его мышечных слоёв, пластов, листков. Кстати, поскольку эти пласты сдвигаются друг относительно друга и имеют разные вязкостные и плотностные характеристики, мой брат, описывая смещение тканей, любит использовать геологическую терминологию из области тектоники плит. Мы даже между собой используем её как одну из диагностических характеристик, но пациенту вслух ее не озвучиваем, конечно. Прежде нужно сделать наш понятийный аппарат общепринятым — сначала на уровне профессионалов, потом — на уровне любителей. Папе-то это не особо и надо, он давно оторвался от профессионального сообщества, уйдя далеко вперед. И, поскольку он больше ориентирован на потребителя, доносит ему нужную информацию через образы, минуя профессиональную терминологию. А вот мой брат, обладающий совершенно другим складом ума и характера, ориентирован как раз на то, чтобы донести это до профессионального сообщества.

Моя же задача — отделить свой кусочек и как-то окультурить. А это непросто: штука, которую придумал папа, настолько огромная и неподъемная, что порой даже не знаешь, с какой стороны подойти, чтобы откусить. Я вроде уже нащупала ту дорожку, по которой можно отделять от этого кусочки, переводить на понятный, доступный язык. Так сказать, завернуть и продать по принципу «один приём — один навык». Ведь человеку, который придет чему-то учиться, нужна очевидная польза: он должен на этом заработать денег. Соответственно, ему нужен лексикон, как некий инструмент убеждения, нужны технические разные решения — что и как конкретно надо делать, чтобы получить результат, то есть нужны какие-то протоколы. Формализация.

— Когда я слышу слово «протоколы» применительно к медицине, моя рука тянется к пистолету. Потому что пахнет Минздравом и фармакологией.

— Я использую минздравскую терминологию, но всё это вовсе не про Минздрав! Оздоровление и реабилитация никогда не попадут в систему Минздрава. Потому что это не спасение жизни, это уже относится к сверхуслугам, это уже предмет роскоши.

Дорогой мой читатель! Она права, эта Дочь Гения! Здоровье — роскошь. А вот если просто ничего не болит — это у нас по части медицины. Здоровьем занимаются тренеры, реабилитологи. А чего-нибудь отрезать или бахнуть болеутоляющего — это по ведомству министерства медицины. Но признавать такое с ходу не хотелось, и я попытался посопротивляться во имя человечества:

— На мой вкус, именно оздоровление нужно поставить во главу медицины!

— На это просто не хватит бюджета, — отрицательно покачала головой моя собеседница. — Оздоровление — штука не потоковая, оно всегда индивидуально, потому что индивидуальна биомеханика, соответственно, его нельзя сделать унифицированным. Это очень сложный способ, очень дорогостоящий, он имеет высокие требования к обучению специалиста, протяженный по временным воздействиям, да ещё и требует нескольких специалистов на одного больного.

Вот смотрите, что у меня получилось из отгрызенного у папы кусочка: нас работает трое — я, ортопед-травматолог и тренер. Три человека работают над одним клиентом. Вся работа занимает полтора-два часа, при этом зарплата такого обученного специалиста-врача достаточно высокая на рынке труда. Для государства это экономически невыгодно, и никогда оно на себя такое не возьмет.

— Сие грустно. Но закономерно. Заставить человека быть здоровым можно, только отняв у него кучу денег. Или такую же кучу заплатив. А просто так человек работать над собой не станет. Ленивая скотина!

— Да, вот так и получается. На самом деле, чтобы стать потребителем таких услуг, нужно иметь определенный склад ума, я бы его назвала инвестиционным, потому что это требует столько времени, столько усилий! И людям часто просто непонятно, зачем нужен результат такой ценой. Им нужно организоваться, приехать и заниматься несколько часов да ещё и платить за это. А результат заметен не сразу, а через месяцы или даже годы, в зависимости от тяжести случая. И в моей работе, когда я первый раз принимаю пациента, главное — не просмотреть человека, который уже смирился со своим положением и встроился в новый мир инвалидов.

— Как можно смириться с инвалидной коляской?

— Когда человек только-только сел на инвалидное кресло, он еще боец. Но через два года он уже привык к этому креслу. И к своему статусу инвалида. К новому образу жизни привык, весь его круг общения к этому моменту сменился. Зачем ему вставать с кресла? Чтобы опять всё сломать?.. Если он вдруг поймёт, что его ситуация излечима, он начинает очень страдать. Потому что он начинает понимать, сколько в здоровье нужно вложить денег, сил, времени, нужно всю свою жизнь подчинить борьбе на ближайшие годы. А он уже свыкся! Он уже смирился! Это катастрофа.