Под знаком Софии - Елена Раскина

Но женщина, избранная Провидением для того, чтобы вступить в поединок с Оттоманской Портой, должна была опираться на руку мужчины, и Сен-Жермен, Монфера или Ракоци (он и сам не знал порой, каким из имен назваться, что вспоминать, а что – предать забвению) нашел такого мужчину. Им стал Григорий Потемкин, отец которого некогда прошел мерцающим тоннелем и попал в святилище древней Ольвии.

Зачем же авантюристу без рода и племени, сменившему немало стран и имен, понадобилось помогать грекам в воскрешении их погибшей империи? Почему именно он, Монфера, кружил по свету, чтобы сплести воедино распавшуюся нить судьбы и позаботиться о единственном сыне смоленского помещика средней руки и честолюбивой Ангальт-Цербстской герцогине Софии-Августе-Фредерике? Но как мог поступить иначе тот, кто сражался рядом с последним из Палеологов и видел, как обреченные на смерть жители Царьграда прошли по улицам города с иконой Влахернской Божьей Матери и, оплакивая свои грехи, просили Владычицу Небесную прийти на помощь гибнущему Константинополю?!

Граф Сен-Жермен познал немало времен и стран, но именно осаду и смерть Константинополя запомнил до мельчайших подробностей и считал ее неслыханным бедствием. Этот город был отмечен Богом и не мог так бесславно погибнуть! Он, как птица Феникс, восстанет из пепла, когда могучая Россия в союзе с греками, балканскими славянами и дунайскими княжествами поставит на колени Оттоманскую Порту. Просвещенный Монфера отнюдь не считал турок-османов «богомерзкими». Он хотел лишь, чтобы султан Абдул-Гамид предоставил греков их собственной участи и вернул им былую столицу – дивный город в бухте Золотой Рог.

Ракоци сплел надежную цепь поступков и событий, но не учел того, что честолюбивая Фике может его ослушаться. И пока Екатерина с помощью Степана Ивановича Шешковского выясняла, кто такой Сен-Жермен, советчик, предсказавший ей три короны, решил заняться третьим действующим лицом этой истории – византийской царевной с острова Хиос… Его новую подопечную тоже звали София. Это была та самая вторая София, о которой он некогда говорил Потемкину…

Когда маленькой Софии Глявоне сказали, что турки – богомерзкие существа, она не поверила. Богомерзкими в ее представлении были разве что жабы и змеи, а молчаливые, грозные турки, властвовавшие на острове Хиос, внешне выглядели почти как люди. Но греки – коренные жители острова – относились к завоевателям-туркам с ненавистью и страхом и не жалели для них нелестных и бранных слов.

– Богомерзкие они, богомерзкие! – говорил двенадцатилетней Софии шестнадцатилетний Константин Ригас[8], – и пахнут дурно. Издалека слышно.

– Вот и неправда! – отвечала на это София. – Пахнут они, как обычные люди. Я когда маленькая была – нюхала. А у женщин и девушек – запах такой сладкий, что голова кружится. Наверное – благовония.

– Богомерзкие они потому, что вера у них другая, – объяснил своей наивной подружке Константин. – В какого-то Магомета верят. Значит – богомерзкие…

– А кто такой Магомет? – поинтересовалась София.

– Кто такой – не знаю, – рассудительно заметил Константин, – но точно – не Бог. Наверное, тоже турок.

Софию такое объяснение явно не удовлетворило, но она решила промолчать. Константин – рассудительный и всезнающий юноша – пользовался у нее безграничным авторитетом. К тому же шестнадцатилетний мудрец был троюродным братом девочки. Отец Константина исчез несколько лет назад – одни говорили, что он бросил жену и сына и покинул остров с какой-то красоткой, другие, что у этого исчезновения были серьезные и таинственные причины. Так или иначе – заботу о Константине и его матери взял на себя отец Софии. Словом, дети росли вместе, и София привыкла восхищаться рассудительностью Константина, а юный мудрец – ее редкой, необыкновенной красотой.

Уже в четырнадцать лет София обещала стать восхитительной красавицей. Константину она напоминала царевну из рода византийских императоров – тоненькая, трогательная, удивительно изящная, с нежным пастельным личиком и проникновенным взглядом. Она была слишком тонко скроена для маленькой крестьяночки, обреченной родиться и умереть на острове Хиос. Что-то загадочное, необъяснимое, сулящее бурную судьбу и жизненные испытания читалось во всем облике Софии, в ее манере задумчиво вглядываться в привычный пейзаж, как будто он менялся на ее глазах каждую минуту.

А между тем остров Хиос, расположенный в Эгейском море, вблизи от берегов Малой Азии, многим казался земным раем. Кустарники и сосновые рощи, сочная, истекающая сладким соком трава, плантации цитрусовых и виноградников, огромные апельсиновые рощи… А главное, над островом было удивительное небо – нежно-голубое, ласковое, сулящее чудеса и тайны. Райский сад, да и только!

Однако властвовали на острове Хиос отнюдь не его коренные жители, а турки, появившиеся здесь еще в середине XVI столетия. Теперь, когда XVIII столетие, как солнце, близилось к своему зениту, власть турок-магометан казалась еще более незыблемой и неизменной, чем сладко-голубое небо над островом.

Когда-то турки овладели островом, как слабой и робкой женщиной, – почти без боя. «Милосердные» завоеватели даже пощадили местную аристократию, сохранив ее привилегии и статус. Но аристократия без власти – все равно что роза без шипов. Поэтому молчаливые грозные турки вызывали у местного населения ненависть, настоянную на страхе. В деревне Вронтадос, расположенной у подножия горы Эпос, с детских лет знали, кого следует ненавидеть.

Впрочем, родители постоянно напоминали детям, что для греков должны наступить иные, лучшие времена, когда турецкое иго останется далеко в прошлом. Но в скорое наступление этих времен ни Константин, ни София не верили. Они лишь побаивались властителей острова. Но в один из весенних дней, как будто сотканных из солнечного света, Константин решил рассказать Софии о таинственном обществе под названием Гетерия, которое поставило себе целью освобождение Греции от власти турок.

– Вот увидишь, София, – уверял Константин, – я скоро стану членом Гетерии.

Они, как обычно, бродили по апельсиновой роще, но София шла чуть впереди, и Константин еле поспевал за своей торопливой подругой.

– Стихи слагать у тебя выходит неплохо, – поддразнивала своего рассудительного друга София, – а истории ты сочиняешь сомнительные. Придумываешь все эти бредни лишь для того, чтобы мне понравиться. Подумать только, Константин Ригас – член Гетерии! Какая девушка устоит перед таким героем! Но ведь Гетерии твоей не было и нет.

– Ничего я не выдумываю, – с деланной обидой проговорил Константин, догоняя Софию, – и ты скоро в этом убедишься.

– Никто никогда не слышал о твоей Гетерии, – не унималась девочка. – Значит, ты ее сам и придумал.

– Разве станут люди зря болтать о тайном обществе! – снисходительно пожав плечами, ответил Константин. – Это не предмет для бабьих пересудов. – И добавил, понизив голос до таинственного шепота: – Члены этого общества связаны между собой страшной клятвой, и освободить от нее может только смерть. А главная цель Гетерии – святая война креста против полумесяца, освобождение Греции от магометан.