Легенды Лиса - Антон Александрович Карелин

не думала. Теперь же, услышав это, она поразилась собственной глупости. Прислушалась к себе.

– Ничего такого не чувствую. Но только…

– Информацию получила, – отрапортовала Полякова, – частота моделируемая. Могу перекрыть ее помехами.

– Чувствую! – воскликнула Алиса, внезапно четко осознав одну очень важную вещь.

Директриса в шоке уставилась на свою воспитанницу.

– Мы тебя внимательно слушаем, Девятнадцатая, – сказала она.

Вообще-то, Алиса соврала. Никакой связи она не чувствовала. Но когда старший техник сказала, что может прямо сейчас прервать плач жемчужницы, доносящийся до небес, Алисе вдруг стало дурно. И, не мешкая, она высказала эту важную вещь, которую осознала.

– Нельзя делать этого, послушайте! Нельзя затыкать Королеве рот! Она не хотела нас наказывать. Все это время она беседовала с Небом… и, наоборот, сдерживала его! Но она умирает. И если… как только она умрет, Небо обрушится на нас.

– Буря становится сильнее и приближается, – сказала Слепая Анна в наступившей звенящей тишине. – Примерно девять баллов. Синоптики Авалона пытаются удержать ветряной фронт силовыми полями и погодными ракетами. Они думают, что удерживают. Но удерживает их она.

Рука ее указывала на аквариум. Жемчужница безмолвно парила в нем, как в замкнутом мертвеющем небе, слабо светящаяся. Тысячи ее отростков переливались, медленно угасая.

– Девять баллов, – пробормотала Мэй, – на Авалоне не было зарегистрировано бурь и штормов сильнее шести, ну максимум семи.

Что-то щелкнуло. Это скрепка в руках мисс Грант переломилась на две части.

– Верад, что нам делать? – сухим голосом спросила она.

– Займитесь людьми, – чужим голосом сказала слепая девушка. – Я займусь Народом Тумана. Я выхожу.

Глаза ее угасли, стали невыразительными и блеклыми.

– А? – удивленно спросила Анна. – А?..

– Кларисса, выведите ее! – приказала мисс Грант, приходя в себя и начиная действовать. – Ира, свяжитесь с погодной службой, объясните им ситуацию. Профессор, поставьте в известность военных, пусть они отдадут соответствующие приказы Авалонскому гарнизону. Мэй, Алиса! Вынесите жемчужницу… Королеву на воздух. Кларисса, возьмите медицинский катер и отвезите Королеву как можно дальше от приюта к западу. Сделайте все, чтобы она выдержала до подхода ветра. Оставьте ее на пути бури и быстро возвращайтесь обратно. Все всё поняли?

– Да! – хором ответили присутствующие.

– Богемия! Займись детьми. Все должны быть внутри приюта через десять минут. И Ирина! Начинайте наглухо закрывать все окна и двери. Я сделаю звонок в правительство… Да поможет нам Бог.

Мэй с Алисой ухватились за пластиковые ручки аквариума и помчались вниз.

Жемчужница тускло переливалась в голубой воде, и Алиса шептала себе под нос: «Держитесь, держитесь… Ваше Величество». Ей было все равно, что жемчужницы неразумны. Она знала: Королева услышит ее.

Входные двери автоматически распахнулись, и мощный поток ветра ударил им в лицо.

Шторм

На улице дул сильный ветер, и сорванные с деревьев листья носились по двору, будто души потерянных детей. Оказавшись там, и женщина, и девочка вздрогнули: над Авалоном нависла разросшаяся на пол неба сизо-черная стена надвигающегося шторма.

– Сейчас прибудет Кларисса, – глядя на клокочущее небо, сказала Мэй. Лицо старшей швеи выражало внутреннюю борьбу.

– Что с вами? – спросила Алиса.

– Слишком невероятно! – раздраженно воскликнула та, всплеснув руками, оглядывая пронизанный молниями, пульсирующий грозовой фронт, нависающий над плато, и медленно приближающийся. – Почему это происходит именно сейчас, именно с нами?!

Секунду Алиса думала, и мысли ее метались, как листья по ветру, столь же беззащитные и мельтешащие.

– Потому что мы виноваты, – дернув плечом, ответила она.

– Да! Мы, оказывается, чертовски виноваты!.. Но сильнее нас виноваты эти военные, и профессиональные охотники, которые жемчужниц поймали больше в пятьсот раз!.. Виноваты музеи и гостиницы по всей галактике, коллекционеры, которые все это время скупали нить, вышивки, гобелены и аппликации! Виноваты ученые, которые вовремя не додумались, что жемчужницы, быть может, разумны!..

Алиса поняла, почему в этой сдержанной женщине клокочет такой сильный гнев. Она любила жемчужниц, любила их больше, чем все остальные. Считала их самыми прекрасными в мире существами, наверное. И думать не думала, что, отрывая от облаков и продлевая с помощью растворов их жизнь, причиняет жемчужницам боль. А теперь оказалось, что она – сестра ордена святых Терезы и Дианы – три с половиной года учила детей злу!

– Почему, ответь мне, Алиса, отвечать за все четыре года авалонского экспорта жемчужниц должны мы, мы с тобой?!

– Зло жемчужницам причиняли все, – ответила девочка, не раздумывая. – Но, по-моему, хорошо, что отвечать за него будем мы. Потому что мы с вами их любим. А только так и можно по-настоящему ответить…

Худая, высокая и некрасивая, старшая облачная швея посмотрела на свою девятнадцатую ученицу пронзительно, как никогда – и отвернулась, пряча лицо.

На них упала тень – катер опустился прямо во двор. Листья бились о корпус, и стелились по нему, будто умоляя пропустить их внутрь. Защитное поле гудело громче, чем ветер. Доктор Кларисса махала рукой из кабины, показывая, чтобы садились быстрее. Алиса с Мэй подхватили аквариум и, ежась от холода, боком поднялись по узкой лесенке, очутившись в переходнике. Дверь закрылась, разом стало тихо – только в ушах звенело от этой резкой перемены.

– Садитесь быстрее! – позвала Кларисса, высовываясь из кабины пилота. – Верад велела лететь к ее пещере, и там встретить бурю. А ветер движется вперед, надув на усилия погодников, и мы не успеем, если не поторопимся!

Алиса с Мэй поставили аквариум между задних сидений кабины, и плюхнулись в них, поспешно пристегиваясь. Кресла были мягкие, специально чтобы скрадывать полетные перегрузки.

Кларисса стартовала резко, выводя катер вверх, и бросила его в полет на максимальной скорости.

– Подтвердите переключение на автопилот, – попросила бортовая система.

– Подтверждаю… Пфф, там уже десять баллов! Святая Диана, я ничего подобного в жизни не видела, – сказала Кларисса, нервным кивком указывая на грозовой фронт.

«И не увидите» подумала Алиса, но промолчала. Ей не хотелось говорить, и все мысли выветривались, кроме одной, самой главной: «Держитесь, Ваше Величество, пожалуйста, держитесь!» – которая стучала в голове, словно глухой отзвук сердца. Ладонь сама собой легла на пластик аквариума, где плескался раствор, и в растворе – умирающая жемчужница. Пластик был холодный и сухой.

– Алиса, – прошептала Мэй, наклоняясь, – что бы ни случилось,