Приданое для Анжелики - Франсуа Деко

Охотник прибыл в Коронью к вечеру. Он довольно быстро узнал об аресте капитана, а затем и об осуждении Амбруаза Беро, зашел в инквизицию и выяснил, что падре Хуана нет на месте, да и вообще в городе. Поэтому, едва наступила ночь, посланец Аббата аккуратно вскрыл кровлю и проник в склад приемщиков. Здесь обязано было ждать своей судьбы все имущество, конфискованное у Амбруаза Беро, сожженного за языческую ересь.

У Охотника были серьезные полномочия. В правящих кругах Короньи имелись люди, которые обеспечили бы ему все, что он запросит, вплоть до личной аудиенции у здешнего епископа. Да и тот, случись Охотнику его попросить, немедля пошел бы ему навстречу. В портфеле у посланника Аббата лежало кое-что, способное подстегнуть принятие любого необходимого решения. Просто через крышу было быстрее.

Работал Охотник споро и тихо. Он зажег и установил поудобнее обе лампы, принесенные с собой, оставил несколько сотен мешков подмокшего сахара на потом и принялся просматривать документацию, конфискованную, но пока еще не перемещенную в архив.

Часа за четыре Охотник проверил каждую бухгалтерскую книгу, все личные письма, библиотеку, одежду, дорожный скарб, но знака Аббата нигде не обнаружил. Оставался сахар. Он выдохнул, достал нож, начал вскрывать мешки и высыпать их содержимое на пол, внимательно глядя на желтую струю. Спустя еще четыре часа напряженной работы он убедился в том, что в сахаре тоже ничего не было спрятано.

Охотник окинул взглядом склад, потушил обе лампы и так же тихо и незаметно выбрался через крышу на зады склада. Вариантов осталось два. Первый: падре Хуан, приемщик или охрана утаили это от описи. Второй: Амбруаз Беро сумел передать дочери то, что искал посланец Аббата. Вероятность утаивания от описи была многократно выше. То, что инквизиторы воруют, он понял, едва просмотрел бухгалтерские книги еретика, сожженного святой инквизицией.

Охотник достал из мешка хорошую, дорогую сутану, вытащил из портфеля мадридские документы и через несколько минут на правах ревизора допрашивал приемщика, совсем еще молодого монашка.

— Нет, святой отец, — едва не заикаясь от ужаса, проблеял тот. — Я бы себе скорее руку отрубил! Как можно утаивать? Грех-то какой!..

— Давно работаешь? — так, для порядка спросил Охотник.

— Второй месяц, святой отец. — Мальчишка облизнул сухие губы.

Ситуация была самая обычная. Приемщик, толком не вошедший в работу, боялся всех и вся и действительно скорее отрубил бы себе руку.

— Может, охрана?

Приемщик замотал головой.

— Все документы были сразу упакованы в мешки, переносили их на моих глазах. Сахар тоже перегружали и перевозили при мне. Вы сами проверьте, там ни одного мешка не пропало! Все по счету!

Что ж, Охотник и сам уже убедился в том, что ни один мешок вскрыт не был. Их действительно оказалось ровно столько, сколько зафиксировано в описи.

— Может, падре Хуан?

Мальчишка побледнел. Отца-инквизитора он боялся.

— Я не знаю, святой отец, — беспомощно пробормотал он. — Падре Хуан рядом стоял.

«Да, мальчишка чист», — уверился Охотник.

Следующим и очень вероятным подозреваемым был падре Хуан. То, что он ворует, причем по-крупному, было ясно. Это давало основание применить экстраординарные методы допроса.

— Принесите мне бухгалтерские книги Амбруаза Беро, — приказал Охотник приемщику.

Тот вскочил, помчался исполнять распоряжение, буквально через пару минут с вытаращенными глазами прилетел обратно и завопил:

— Там были воры! Все мешки разрезаны! Все разбросано!

Охотник прищурился и спросил:

— А падре Хуана со вчерашнего вечера никто, значит, не видел, да? Книги принес?

Приемщик охнул, снова помчался на склад, вернулся, выложил на стол стопку книг и замер. Его трясло от подбородка до коленей.

— А падре Хуана так и нет, — как можно многозначительней проронил Охотник.

Его опыт говорил, что вряд ли инквизитор бежал. Скорее всего, сейчас он пытался куда-то пристроить немалые украденные деньги.

— Пригласи ко мне начальника охраны.

Приемщик опять умчался. Вскоре пришел начальник охраны, встревоженный многочисленными следами хищения, обнаруженными на складе.

Охотник дал ему ознакомиться с мадридскими документами и сразу перешел к делу.

— Я прошу вас присутствовать при допросе падре Хуана.

Брови начальника охраны поползли вверх.

— Допросе?!

— Да, именно так, — спокойно, сосредоточенно подтвердил Охотник и указал на место у окна. — Прошу вас стоять здесь и следить за выражением лица подозреваемого.

Офицер хватанул воздух ртом. Ему определенно было дурно.

— А в чем… что ему вменяют?

— Хищение конфиската, — спокойно ответил Охотник. — Размеры крупные. Вы, я думаю, понимаете, что это значит.

Начальник охраны судорожно закивал. К обеду, когда наконец-то появился падре Хуан, все было готово. Начальник охраны стоял у окна, двое его подчиненных — по сторонам от двери. Икающий приемщик, чтобы не свалиться, прислонился к стене. Падре Хуан по достоинству оценил обстановку. Это было видно.

— Думаю, вы понимаете, как важно для церкви ваше полное искреннее покаяние, — начал с главного Охотник, сидящий за его столом.

Инквизитор, все еще не веря в то, что это с ним случилось, растерянно кивнул.

Охотник поднял с пола бухгалтерскую книгу, с грохотом бросил ее на стол и заявил:

— Амбруаз Беро продал плантацию, рабов и все запасы сахара и прибыл в порт Коронья чрезвычайно состоятельным человеком.

В кабинете повисла могильная тишина.

Охотник поднял брови и спросил:

— Скажите, святой отец, где ценности, утаенные вами от описи?

Инквизитор покачнулся, уставился куда-то в пустоту перед собой и принялся расстегивать портфель.

— Здесь.

Это было несколько необычно, и Охотник поинтересовался:

— Вы носили это с собой?

Инквизитор тряхнул головой и сказал:

— Я боялся оставить. — Он все еще был вне себя.

— Помогите святому отцу, — распорядился Охотник.

Приемщик и начальник охраны принялись вытаскивать из портфеля ассигнации и ценные бумаги. Охотник брал их, рассматривал и, не считая, складывал в стопку.

— Это все, — доложил офицер.

Охотник хмыкнул. Здесь не было нужного знака.

— Больше ничего нет? — глядя в глаза обвиняемому, строго спросил он.

— Нет, — словно эхо подтвердил инквизитор.

Охотник вздохнул и решительно сдвинул ассигнации в сторону. Они мешали ему положить руки на стол.