Отпрыск королевы-ведьмы - Сакс Рохмер

места, доктор достал из кармана револьвер с несколькими незаряженными патронами, зарядил все пять камер и спокойно положил оружие обратно в карман.

Одна из больших дверей дома оказалась приоткрытой, и оказалось, что привратник еще не пришел.

– Мистер Феррара? – начал доктор Кеан.

– Вы опоздали на пять минут, сэр, – сказал мужчина. – Он уехал на машине в десять минут первого. Он уехал за границу, сэр.

Каир

Часто трудно точно предсказать, как психический стресс повлияет на физическое здоровье человека. Роберт Кеан был в прекрасном состоянии в то время, когда он покинул Оксфорд, чтобы получить назначение в Лондон, но огромное нервное напряжение, вызванное для него этой серией событий, полностью выходящих за рамки нормальных явлений, сломило его физически, хотя это могло бы оставить невредимым более нервного, хотя менее физически энергичного мужчину.

Те, кто прошел через нервную бурю, подобную этой, которая свалила его на дно, будут знать, что выздоровление похоже на долгожданное пробуждение от ужасного сна. Действительно, находясь в состоянии между пробуждением и сном, Роберт Кеан посоветовался со своим отцом – последний был более бледен, чем обычно, и с несколько встревоженными глазами – и решил лечиться отдыхом в Египте.

– Я все уладил в офисе, Роб, – сказал доктор Кеан. – Примерно через три недели ты получишь инструкции в Каире написать серию местных статей. А до тех пор, мой мальчик, полный покой и… не волнуйся; прежде всего, не волнуйся. Мы с тобой прошли через сатурналии ужаса, и ты, менее привычный к ужасам, чем я, пошел ко дну. Я не удивляюсь.

– Где Энтони Феррара? – спросил он.

Доктор Кеан покачал головой, и его глаза сверкнули внезапным гневом.

– Ради бога, не упоминай его имени! – сказал он. – Эта тема – табу, Роб. Однако я могу сообщить тебе, что он покинул Англию.

Таким образом, в этом нереальном расположении духа и как человек, лишь отчасти принадлежащий миру реальных вещей, Кеан обнаружил себя инвалидом, который еще вчера был здоровым человеком; обнаружил, что его отправили в Порт-Саид; обнаружил, что его везут в Каир. Пробудившись от дурного сна, он обнаружил живой интересу к новинкам Египта, и обнаружил, что следует за носильщиком в красной майке по коридору поезда и выходит на платформу.

Короткая поездка по тем необычным улицам, где Восток встречается с Западом и смешивается, во внезапных фиолетовых сумерках Нижнего Египта, и он оказался среди суеты популярного отеля.

Там был Сайм, которого он в последний раз видел в Оксфорде, Сайм-флегматик. Он извинился за то, что не встретил поезд, но объяснил, что его обязанности сделали это невозможным. Сайм был временно прикреплен к археологической экспедиции в качестве врача, и его атлетическая и несколько бычья внешность странно контрастировала с нездоровой худобой Кеана.

– Я только что вернулся из Васты десять минут назад, Кеан. Ты должен прийти в лагерь, когда я вернусь; воздух пустыни в мгновение ока поставит тебя на ноги.

Сайм был бесстрастен, но в его голосе и взгляде чувствовалась тревога, потому что перемена в Кеане была очень поразительной. Хотя он знал кое-что, хотя и очень мало, о некоторых событиях в Лондоне – ужасных событиях, связанных с человеком по имени Энтони Феррара, – он избегал любых упоминаний о них в данный момент.

Сидя на террасе, Роберт Кеан изучал оживленную жизнь на улице внизу со всем интересом новичка, прибывшего в столицу Ближнего Востока. Сейчас больше, чем когда-либо, его болезнь и то, что привело к ней, казалось, принадлежали к далекому сновидению. Через ограду у его ног лоточник совал ему мухобойки и на сложном английском умолял купить одну. Продавцы бус, фиктивного "антиквариата", сладостей, и всего на свете; гадалки – и вся эта болтающая орда, которую какой-то непонятный процесс тяготения, кажется, швырял на террасу Шепарда, жужжала вокруг него. Экипажи и автомобили, верблюды и ослы смешались в Шариа Камель-паша. Голоса американцев, голоса англосаксов, гортанные немецкие тона и тихое бормотание арабов сливались в один неописуемый звуковой аккорд; но для Роберта Кеана все это было невыразимо успокаивающим. Он был вполне доволен тем, что сидел там, потягивая виски с содовой и покуривая трубку. Простое безделье было ему на пользу и именно то, чего он хотел, а безделье среди этой уникальной толпы – это роскошь безделья.

Сайм украдкой наблюдал за ним и увидел, что его лицо покрылось морщинами – морщинами, которые говорили о пожарах, через которые он прошел. Было очевидно, что что-то – что-то ужасное – опалило его разум. Рассматривая многочисленные признаки ужасного нервного расстройства в Кеане, Сайм задался вопросом, насколько близок был его спутник к безумию, и пришел к выводу, что он стоял на границе этой мрачной страны призраков, и его вытащили обратно только в одиннадцатом часу.

Кеан с улыбкой оглядел группу лоточников, которые привлекли его внимание на тротуаре внизу.

– Это восхитительная сцена, – сказал он. – Я мог бы сидеть здесь часами, но, учитывая, что прошло некоторое время после захода солнца, остается необычайно жарко, не так ли?

– Скорее! – ответил Сайм. – Они ожидают Хамсин – горячий ветер. Неделю назад я был вверх по реке, и мы сильно пострадали в Ассуане. Стало темно, как ночью, и невозможно было дышать из-за песка. Вероятно, это работает вплоть до Каира.

– Судя по твоему описанию, я не горю желанием знакомиться с Хамсином!

Сайм покачал головой, выбивая трубку в пепельницу.

– Это забавная страна, – задумчиво сказал он. – Самые странные идеи преобладают здесь и по сей день – идеи, которые по праву принадлежат средневековью. Например, – он начал наполнять горячую миску, – на самом деле сейчас не время для Хамсина, поэтому местные чувствуют себя обязанными найти какое-то объяснение его неожиданному появлению. Их идеи на этот счет интересны, хотя и глупы. Один из наших арабов, ты знаешь, мы ведем раскопки в Фаюме, вчера торжественно заверил меня, что горячий ветер был вызван Ифритом, своего рода демоном из "Тысячи и одной ночи", который прибыл в Египет!

Он хрипло рассмеялся, но Кеан смотрел на него с любопытством. Сайм продолжал:

– Когда я добрался до Каира этим вечером, я обнаружил, что новости об Ифрите опередили меня. Честно говоря, Кеан, это по всему городу – я имею в виду родной город. Все лавочники в Муски говорят об этом. Если появится запах Хамсина, я думаю, они навсегда закроют лавки и спрячутся в своих подвалах – если они у них есть! Я довольно смутно представляю себе современную египетскую архитектуру.

Кеан рассеянно кивнул головой.

– Ты смеешься, – сказал он, – но активная