Дорогая сестра - Френсин Паскаль

Тодд вздохнул, пытаясь найти нужные слова. Он просто не знал, как говорить с сидящей рядом девушкой. Раньше ему всегда было легко общаться с Элизабет. Он взглянул на ее профиль и понял, что она совсем не расположена его слушать.

– Лиз, я просто не понимаю, что происходит, – начал он.

Она отвернулась, и теперь он не мог видеть ее даже в профиль.

– То, как ты себя ведешь, на тебя совсем не похоже: ты стала отставать в школе, ты сжульничала с этой курсовой работой. Джес сказала мне, что родители запретили тебе выходить из дома, но ты, тем не менее, ушла. Тебе все равно, что подумают о тебе родители или старые друзья?

Элизабет продолжала враждебно молчать. Ее реакция обескураживала его, но он продолжал.

– А эта низкая шутка, которую ты сыграла с Сюзан Стюарт и Кеном Мэтьюзом. Ну, то лживое сообщение в твоей колонке…

Она ничего не отвечала. Тодд, казалось, исчерпал все свои доводы.

– А как ты относишься к своей сестре? Джес волнуется о тебе, Лиз. Она не заслуживает такого отношения.

В этот момент Тодд нащупал больное место. Элизабет резко повернулась к нему с торжествующей улыбкой.

– Вот оно! Вот к чему ты клонишь! Ты беспокоишься о Джес, не так ли? А я-то думала, что она тебе не нравится. Ну что ж, мне это безразлично. Из вас получится прекрасная пара. Вы оба просто рождены, чтобы все время о чем-то беспокоиться, – сказала она. – Теперь отвези меня домой.

Что-то чуть слышно бормоча, Тодд завел двигатель и повел машину в Ласковую Долину. У дома Уэйкфилдов Элизабет вышла из машины и заспешила по выложенной кирпичом дорожке, когда встревоженная Джессика как раз открыла дверь.

– Ох, Лиз, как я рада, что ты вернулась!

– Я устала, Джес, и я иду спать. – Элизабет вошла в дом, по-видимому, не замечая тревоги на лице сестры.

– Не беспокойся насчет мамы с папой, Лиззи, – сказала ей вслед Джессика. – Я им ничего не скажу, обещаю. – Затем она повернулась к Тодду.

– Спасибо.

– Не стоит.

– Тебе удалось с ней поговорить? – спросила она с надеждой, хотя уже знала ответ.

Выражение его лица стало еще мрачнее, чем раньше.

– Удалось, – сказал он. – Все было плохо. Я говорил, а она не слушала. Я просто не знаю, что еще сделать, Джес.

Они стояли молча, пытаясь придумать, как помочь Элизабет.

– А я знаю, – сказала Джессика, оживившись. – Мы снова поговорим с мистером Коллинзом!

– Думаешь, это поможет?

– Или, может, мы сумеем найти этого великолепного профессора психологии, который на прошлой неделе выступал на конференции.

– Тебя интересует его совет или сам великолепный профессор?

– Ты забываешь, что, если даже профессор или кто-нибудь в этом роде и почувствует ко мне интерес, тут же подойдет Лиз, улыбнется, взмахнет ресницами и отобьет его у меня.

Тодд взглянул на нее в изумлении. Она слегка толкнула его под ребра локтем.

– Это называется смех сквозь слезы, Тодд. Я думаю, это все, что нам с тобой сейчас остается.

Тодд улыбнулся Джессике, так внезапно изменившейся и повзрослевшей.

– Знаешь, Джес, ты меня удивляешь. Может, мы с тобой могли бы стать…

– Если ты только посмеешь предложить мне стать твоим товарищем, которому ты будешь поверять свои сердечные тайны, Тодд Уилкинз, я тебя просто ударю!

Тем же вечером Элис и Нед Уэйкфилд сидели в кухне, обсуждая планы на следующий день. Джессика, сославшись на головную боль, рано отправилась спать.

– Утром у меня важная встреча, Нед. Ты не мог бы отменить свои дела?

– Ничего не получится, Элис, – сказал он, покачав головой. – К девяти я должен быть в Клермонте на слушании дела в районном суде. Это значит, что отсюда мне необходимо уехать не позже семи.

– Кому-нибудь надо отвезти Джин и Джоан на это прослушивание. Лиз не должна выходить из дома, так что я думаю, это придется поручить Джессике. Как ты считаешь?

– В последнее время Джессика очень изменилась, – заметил Нед Уэйкфилд с гордостью. – Я уверен, что она справится.

– Джессика, пора вставать. Ты меня слышишь, Джессика?

Джессика не подавала никаких признаков того, что этот тихий, нерешительный голос был ею услышан.

– Джессика, твоя мама сказала, что мы должны тебя разбудить.

В самом далеком уголке сознания Джессики появилось ощущение, что какие-то голоса мешают ей спать. Она спрятала голову под подушку, надеясь, что голоса исчезнут.

Джин и Джоан Перси стояли возле кровати Джессики, глядя на спящую девушку.

– Что нам делать? – прошептала Джин.

– Может, нам ее немного потрясти? – предложила Джоан.

Девочки тревожно смотрели друг на друга. Они уже достаточно долго пробыли в доме Уэйкфилдов, чтобы запомнить, что, когда Джессика просыпается, от нее лучше держаться подальше.

Джессика, осознав, что источник голосов все еще тут, пробормотала что-то неразборчивое. Джин и Джоан быстро отодвинулись подальше от кровати. Если спящее чудовище собирается проснуться, они не хотели, чтобы оно достало их своей рукой.

Как будто почувствовав на себе два пристальных взгляда, Джессика пошевелилась. Она приоткрыла один глаз, увидела близнецов и быстро его закрыла.

«Это страшный сон. Я сплю, – пробормотала она. – Если они все еще будут здесь, когда я снова открою глаза, я их убью».

– Джессика, твоя мама сказала, что пора вставать, честно, – сказала Джин.

– Правда, правда, – подтвердила Джоан.

– Вы обе врете! – Джессика уже больше не бормотала.

Она полностью проснулась, села на постели и уставилась на девочек.

– Моя мама меня любит. Она бы никогда не потребовала, чтобы я встала посреди ночи.

– Уже семь часов, и если мы не поторопимся, то можем опоздать.

– Нет ни одного места в мире, куда можно опоздать в этот ранний час, – буркнула Джессика. – Даже английская королева в день своей коронации не должна вставать так рано.

Сидя на постели со скрещенными ногами, она пыталась прогнать сон, протирая глаза.

– Твоя мама сказала, что ты отвезешь нас на прослушивание по классу флейты, – объяснила Джин.

– Что?

– Мы должны быть там в восемь тридцать, а школа довольно далеко. Пожалуйста, Джессика, – умоляла Джоан, превозмогая свою боязнь.

Страх отступал на задний план, когда дело касалось игры на флейте.