Самый далекий берег - Александр Бушков

Вот теперь Кирьянов совершенно отмяк душой – шоферывсегда все знают, галактические тем более. Он с удовольствием потянулся, однимдвижением указательного пальца открыл наколенный карман и вытащил сигаретыпальцами, затянутыми в прочнейшую, но тончайшую серебристую ткань, нимало несковывавшую движений.

Щелкнул зажигалкой, затянулся, мимолетно подивившисьоткровенному сюрреализму происходящего: подполковник-пожарный, чалдон среднихлет, смолил обыкновеннейшую «Золотую Яву» с «красным кружочком», стоя всеребристом скафандре на бережку инопланетного болота в неведомой звезднойсистеме, то ли в своей Галактике, то ли в соседней, под белесовато-серым небом,по которому в виде сомнительного украшения пейзажа ползли клочковатые,отливавшие зеленым облачка. Сюрреализм был главным образом в том, что на Землев это же самое время отважные парни кружили над планетой в железных пузырях, зачто вскорости должны были получить по золотой звездочке – и они понятия неимели, что снаружи выглядят чем-то вроде первобытного косматого предка,решившегося оседлать бревнышко и пересечь на нем речушку. Зорич прав: шок,крах, крушение надежд, уважения к себе, смысла жизни… Каково было бы узнатьиному из героических полковников и генералов, что существует на свете Вася,лихо гоняющий по пыльным тропинкам далеких планет галактическую технику – однатачка диковиннее другой, – но при этом оставшийся в капральских чинах?То-то…

– Ну что, герр обер? – потянулся Шибко. – Свас причитается. С боевым крещеньицем, сударь мой… Сигареткой почествуйте, явсе извел, не рассчитал что-то…

Протянув ему сигарету, Кирьянов спросил:

– А кто это? – И кивнул в сторону живого штабеля.

– А хрен их знает, откровенно-то говоря, – сказалШибко. – Второй раз сюда попадаю – а это, между прочим, редко случается,чтобы второй раз на то же самое место – да так как-то и не сподобился узнать. Зачем,собственно? Сто-олько еще будет всяких непонятностей… Может, это здешниеинсургенты, сепаратисты хреновы, старательно борются за отделение Верхних Болотот Нижних Мхов. Может, мы для здешнего зоопарка экзотических зверюшекотлавливали – местные в болото отчего-то лезть не желают, даже близко неподходят, то ли религиозная традиция такая, то ли для них тут ядовито… А может,произошел массовый побег из мест лишения свободы и мы беглецов три днястарательно отлавливали…

– Тьфу ты, – в сердцах фыркнул МихаМухомор. – Узнает кто, жизни не будет – Мухомор на старости лет ссучился,вертухаем нанялся…

– Успокойся, душа моя уркаганская, – лениво сказалШибко. – Последняя моя гипотеза – чистейшей воды умствование. Ну откудаздесь возьмутся места заключения, если планетка хоть и убогая, но тем не менее полноправная?Рассуждать надо…

– А я что? Я так… Слушай, командир, а может, Пздюкприедет? Самогоночка у него хороша…

– Кто бы спорил, – задумчиво протянул Шибко,созерцая горизонт. – Кто бы противоречил… Повезет, так и Пздюк… Ага, катятнаконец раздолбаи… – И повернулся к Кирьянову: – Есть тут у нас корешок,нормальный мужик, а уж самогоночка у него – божья слеза. Строго говоря, зовутего, конечно, совершенно по-другому, но на наш слух имечко это больше всего какраз Пздюка напоминает, кто ж тут виноват, что такая фонетика…

Вдали показалась колонна каких-то механизмов, онаприближалась с приличной скоростью и вскоре превратилась в пятеркупрямоугольных самодвижущихся экипажей на высоких и широких колесах, представлявшихсобой не сплошные диски, а бочкообразные ажурные конструкции из какого-тометалла. По бездорожью они передвигались довольно ходко, издавая однообразноемеханическое попискиванье и временами шумно испуская из ступиц клубы синегодымка. На фоне транспортного средства, доставившего сюда группу от ближайшей«стартовой», местные самоходы совершенно не смотрелись, что вызвало у Кирьяноваприлив некоей гордости – довольно глупое чувство, надо сознаться, ибо никакойего заслуги не было в том, что галактическая техника превосходила провинциальную…

И все равно, приятно было ощущать себя частичкой этакой силы– пусть даже трудящимся в незавидной роли галактического мусорщика. Конечно,это до сих пор не умещалось в сознание полностью – миллиарды биллионовкилометров, разнообразнейшие цивилизации, обитаемые, упорядоченные, связанныеобщими законами и правами бездны…

Машины перестали попискивать и пускать дым. Все онипредставляли собой решетчатые короба на колесах – только передний был набитоднообразными существами, а в кузове последнего возвышался кран с длиннойстрелой, не особенно и отличавшийся от земных.

Из кабины переднего экипажа проворно скатилась на землючерно-зеленая фигура, поднесла к ротовому отверстию начищенный горн и,запрокидываясь назад от усердия, яростно затрубила.

Прочие без единого звука посыпались следом, не безпроворства выстроились в три шеренги, застыли прямоугольником. Трубач шустропоместился на правом фланге.

Тогда только из кресла рядом с водительским степенновыбрался еще один абориген, одернул зеленый балахон и направился к землянамразмашистой походкой, вполне способной сойти за местный парадный шаг. Шибко,затоптав окурок, тихонько распорядился:

– В одну шеренгу становись! Брюхи подобрать, глядетьорлами и соколами!

Его приказание было выполнено с похвальной быстротой.Абориген степенно приближался. Он был черный, как гуталин, шагал на двухконечностях, а пара остальных заменяла руки, но на этом сходство с человекомкончалось: голова и, с позволения сказать, лицо были бы уместнее в фильмеужасов, пальцы вдвое длиннее человеческих. Ноги, правда, скрыты высокимиботинками из желтой кожи, так что про них, не видевши, ничего плохого и нескажешь…

Страхолюдный был абориген, короче. Однако Кирьянов за двадня информационного запоя, уткнувшись в экран с редкими перерывами на посещениетуалета, насмотрелся гораздо более омерзительных, невероятных, вообще ни на чтоне похожих существ, способных дать этому черномазому сто очков вперед навоображаемом конкурсе «Мистер Галактическая Харя». По сравнению с инымиэкземплярами черный был Аполлоном Полведерским…

Остановившись в трех шагах от серебристой шеренги, аборигенпроделал правой конечностью несколько сложных движений, словно пыталсяодновременно отмахнуться от надоедливого комара, отдать пионерский салют давдобавок показать кому-то нездешнему дорогу. Потом браво рявкнул на чистейшемрусском:

– Ор-комендант Пз… вз… дьюк приветствует группу ипоздравляет с успешным выполнением миссии!

Во всяком случае, все присутствующие, не имеющие отношения кэтому миру, так и услышали – фразу на безукоризненном русском, вот только наинопланетном имени, как это, оказывается, частенько бывает, хитрая электроникаспоткнулась, быстренько подобрав нечто более всего подходящее по звучанию…

Кирьянов уже освоил и эти тонкости. Под правым ухомаборигена (как и у них самих) белел едва заметный кругляшок транслятора,заглушавшего напрочь для инородцев произнесенные на родном языке слова черногои громко дублировавшего их на русском. Сам черный при этом слышал толькособственную речь, понятия не имея, во что ее превратил транслятор.