Бойся мяу - Матвей Юджиновский

знал, что гол будет. Только верил.

– Гол!! – завопил он. – Они забили!

Они наколдовали – и они забили. Чудо! Они верили – и это случилось. Чудо – в прямом эфире, настоящее, задокументированное.

И сразу – какая минута, сколько еще осталось, какой вообще счет, сколько забивать?! Один! Снова один, еще один. За три – четыре минуты.

А Кержаков уже бежит к воротам, прорывается в штрафную. Прострел!

Гола нет.

Но оставлены уже речевки. Теперь только – «Давай! Ну! Пас, ну! Бей! Давай! Забивай!» Только крики – и Женины, и Сашины – только сжатые кулаки, только всплески руками и хватание за голову.

Ребята побежали в атаку… Давай! Вперед! Ну! Давите!

Навес в штрафную… Бей! Забивай!

Они у ворот… Пас! Давай! Ну, в центр! Пасуй!

Бельгийцы перехватили мяч. Отнимайте! Ну же! Скорее! Давай, давай…

Всё, девяностая минута.

Добавили еще три. Есть! Есть время! Нужен пас и удар, нужен гол…

Кержаков бьет… Нет! Нет! Ну нет! Мимо!

Бельгийцы задумали потянуть время, заменили игрока. Уроды, а! Хитрецы поганые!

Последняя атака… Отдай! Отдай пас! Ну куда?! Зачем?!

Еще одна последняя атака…

Аккуратно, аккуратно… Дальше. Ну, давай! Навешивай!

Бей! Ну! Забивай! Ну!!

Финальный свисток.

И все оборвалось. И крики, и вера. Женек смолк. Сашка закашлял. Вдруг вернулась его астма. А может, горло надорвал.

И даже злиться не хотелось. Не хотелось и плакать. Просто обидно, что чудо не… Что одного чуда бывает недостаточно.

Но они есть. Чудеса. Теперь Женька знал наверняка. И Саша знал.

В телевизоре кричали, обнимались, безумные и счастливые, прыгали в кучу малу. Но это одни. Другие, без сил рухнув, лежали на поле, сидели с поникшими головами, били по газону, плакали.

«А они, люди на стадионе, или те, что перед экранами, знали?» – подумал Женек. Почему-то казалось, что нет. Ведь если бы все люди знали, что чудеса существуют, то их было бы больше. И чудес, и тех, кто их творит.

– Отдышался? – спросил он у братика и потрепал по макушке.

Сашка кивнул, улыбнувшись, хоть еще слабо посвистывал, выдыхая.

– Ингалятор принести?

Он замотал головой, а затем выдал:

– Я не болею, я болельщик.

– Ага, очень громкий и стойкий болельщик, – Женька рассмеялся.

– Ну чего, фанаты доморощенные, – донеслось с крыльца.

Мальчишки обернулись. Только теперь они заметили Катьку, сидевшую за их спинами на скамеечке у бани, и бабулю, наблюдавшую за ними с крыльца. А еще чуть дальше вальяжно разгуливал петух.

– Ну-ка, домой, горе будем ваше утешать. Пирожками, – позвала бабуля, хихикая.

Женек жевал четвертый по счету пирожок – с картошкой – и запивал компотом, когда Катька позвала его из зала:

– Женя, иди быстрее, Сычев интервью дает!

Он осушил кружку и с половинкой пирожка выбрался из-за стола. Живот булькнул, когда он спрыгнул с порога в зал. Сел в кресло рядом с сестрой. Через несколько секунд пришел и Сашка.

– Говорят, Вы плакали после свистка. Настолько расстроились? – спросили у юного футболиста, совсем мальчишки.

– Да, хотелось плакать. И сил не было сдерживаться, да и не хотелось, – признался он. – Расстроился, да, сильно, очень обидно. Не знаю… нет, про судью не буду. И нет, конечно, не на бельгийцев… На нас, на себя обида. Мы хотели выиграть. Это Чемпионат Мира! Мечта каждого, но никто же не мечтает проиграть. И мы могли, но… не знаю… может, сами испугались, когда по счету проходили… Глупо. Я думал, говорил себе – просто играй, вон ворота, ты же хочешь забить гол?

Корреспондент держал микрофон и кивал. Дима говорил – не ему, не камере. Казалось, просто не хотел держать в себе:

– Плакал, да, потому что мы подвели… Какие-то мальчишки, я знаю, в обычной деревне кричали, гнали нас вперед, верили. А гул такой был… там, на поле, но… не знаю, казалось почему-то, что слышу только этих мальчишек. Они говорят: «Это же такой матч, исторический! Бейтесь до конца! Ну же, забейте!»

Катька – глаза расширены, брови подлетели – посмотрела на Женю. Женек, забыв, как жевать, посмотрел на Сашку, тот привстал с дивана.

Сычев продолжал:

– И я думаю, бегу и думаю – ведь да, это же больше не повторится, нельзя будет исправить, сыграть заново, а мы… будто бы не знали, что можем. А нужно же, нужно с этим знанием выходить. Да, мы хотели победить, конечно, хотели, но этого мало.

– Мало? – переспросил журналист. Сычев слабо кивнул. – Нужно что? Нужен тренер? Опыта больше?

Дима наконец взглянул на него. Странно. Словно только вспомнил, что это интервью, что его снимают. Покосился на камеру. И снова склонил голову. Затем ответил – самому себе, но услышали все:

– Нужно верить. Играть с верой. До последнего.

И ушел, задумчивый и повзрослевший.

– Про каких это он мальчишек? – подозрительно спросила Катька.

– Ясно про каких, – рассмеялся Женек. – Слыхала, что мы можем?

– Услышали!

А это уже обрадовался Сашка. И давай прыгать, позабыв, похоже, как мама ругала после его посвящения в болельщики.

Узник замка между ив

Мяч отскочил в тот самый момент, когда Женя и Катя возвращались из экспедиции. Подпрыгивая с тихим звоном, он отлетел к середине улицы и скатился в рытвину. В паре метров от маршрута брата и сестры.

Бабуля отправила их к тете Люде, своей двоюродной сестренке, живущей на соседней улице, чтобы они вернули одолженную косу. А ребята, выполнив поручение и решительно отказавшись от угощений, придумали вдруг обойти деревню кругом. Увидеть границы, посчитать дома и выяснить, откуда выползают банды гусей, терроризирующие улицы. Катька, кажется, высматривала к тому же клуб, о котором слышала от сестер. А Женек вдохновенно искал приключений. Да еще, может, качели какие-нибудь или интересную кучу песка или груду досок.

Ничего из этого им не попалось, хотя на каком-то отрезке пути послышались отголоски гоготания и размеренный скрип металла. Пофантазировав, они решили, что гуси, похоже, отняли у них и качели. Пройдя по проулку, свернули затем на свою улицу и направились обратно.

Мяч был резиновый, потрепанно белый в черные пятиугольники. Женька ловким движением ноги выудил его из выбоины. От цветастых желто-зеленых ворот к ним спешил рыжеволосый пацан в футболке и шортах. Женя узнал в нем Колю. И вроде аккуратно покатил ему мяч, но тот подпрыгнул на кочке, и пас не получился. Коле пришлось затормозить и кинуться в сторону, чтобы его перехватить.

– Привет! – крикнул он, когда поднял мяч.

– Привет, – отозвался Женек. Надо было сказать что-то еще, но он не мог придумать что. Как и Колька, по