Бойся мяу - Матвей Юджиновский

и тот обрадовался. – А ты сам… слышал? Или…

– Нет, Дэн меня почти не берет на Огоньки, да и мама против. Я был там один раз только, когда еще папа… Он тогда отпустил нас вдвоем, но они как назло сидели в ту ночь на опушке сада. Ну и ладно, Дэн мне все равно потом обо всем рассказывает.

– Прям обо всем?

– Конечно, – без колебания заверил Коля, и щеки его под веснушками порозовели. – Мы с ним как лучшие друзья.

Женек сразу вспомнил Катю. Но они-то с ней почти одного возраста.

– А сколько Денису лет? То есть… он же прям взрослый… кажется.

– Да нет, на два года всего. Ему шестнадцать, мне, кстати, четырнадцать. – Колька вопросительно, с некоторой неловкостью во взгляде, покосился на Женю.

– Ну, мне осенью тринадцать будет.

– Хочешь тетрадками школьными поделюсь? – улыбнулся старший из двоих.

– А ты у Дэна домашки или контрошки списывал? – ответил тем же младший.

– Да так, раза два-три.

– Я тоже. У сестер.

Они коротко посмеялись. И их хохотки будто подлетели и рассыпались нежным шелестом между зазубренных листочков. Березы тянулись высоко, но и они, кажется, еще не завидели Митьку. С веселым дребезжанием мимо промчался велосипед, на сидении подпрыгивала девочка, ее кудряшки пружинили тоже и ловили ветер. Следом по второй колее проехал другой двухколесый, его педали старательно накручивали худенькие мальчишечьи ножки в синих в белую полоску кроссовках.

– Не так быстро, Костенька! – вдогонку им донесся женский возглас.

– Ну где Митя? Чего он так долго? – разбуженный этим криком Женька глянул в конец улицы.

– Ему так-то из другой деревни три км бежать, – отозвался Коля.

– Да? Я думал, он отсюда.

– Да у него все запутано, – дернул плечами Колька.

– В смысле? – запутался и Женек. Тот посмотрел на него, видно, обдумывая, посвящать ли непосвященного, заслужил ли доверия городской. Женька хотел уже махнуть рукой, но Коля провернул это раньше:

– Ладно, – протянул он, – все равно кто-то расскажет. В общем, они вроде бы всегда жили в нашей деревне, но сейчас, несколько месяцев уже, здесь живет только его папа, а мама вернулась к себе, в соседнюю деревню. И Ушастый теперь, прикинь, полнедели живет с отцом, полнедели – с мамой.

– Ничего себе, – удивился Женя, – как в кино каком-нибудь. А как это… почему?

Коля снова пожал плечами:

– Не знаю, я к Митьке не приставал. Но все в деревне только и повторяют – неурядица. Видимо, она и есть.

Женька кивнул. Хотя казалось, это тоже новое непонятное слово – неурядица, – но все-таки не совсем. Когда-то где-то оно встречалось ему точно: он поймал себя на том, что в нем хранилось и в эту секунду всплыло ощущение, неотделимое от этого слова. Оно было из тех незнакомых слов, которые не веселили, а пугали и даже делали больно.

– Смотри не проговорись Мите, что я рассказал, – предупредил Коля, хоть и отвел тут же взгляд.

– Да я тоже не собираюсь к нему с этим приставать, – заверил Женек. Совершенно искренне, но все равно, конечно – он это чувствовал, – ему было интересно, что же у них там приключилось.

– Вот и хорошо. – Колька поднялся и выглянул из-за дерева. – Нет, в натуре, где он?

Женя встал рядом. Он был ниже ростом, да и зрение далеко не единица. Но он тоже принялся старательно искать глазами их вратаря. Вдали тарахтел трактор, медленно прибавляя в размерах и яркости синего. У соседнего дома бегала малышня. То тут, то там, поскрипывая, хлопали двери. Но Мити на этой широкой улице не было.

– Делаем ставки, через сколько минут на горизонте покажутся его уши, – сострил Коля.

– Две минуты, – подхватил Женька.

– Рискованная ставка. Тогда я… я угадаю эту мелодию с одной… минуты, – посмеялся тот.

Они не отрывали глаз от уходящей к северу улицы.

– Ясно, Женек, походу, впервые видит трактор, – прозвучало вдруг совсем рядом.

Ребята повернули головы: внезапно их стало трое. Митька ни с того ни с сего оказался тут же, стоял и глазел, словно тоже высматривал кого-то.

– Блин, Ушастый! – они рассмеялись. – Мы его ждем-ждем, а он гуляет где-то. Ты откуда свалился?

– Ничего себе! Гуляю? Я вам сюрприз хотел устроить. Вот в магаз забежал.

И действительно, в руках у него была искрящаяся пузырьками бутылка лимонада «Дюшес».

Треть газировки они выпили сразу. Пузырьки кипуче схлопывались во рту, дразня не останавливаться. Еще часть исчезла за полчаса игры: каждый то и дело подбегал к бутылке, которую пристроили у дерева в теньке, и, пока другой спешил за отлетевшим мячом, успевал высосать пару глотков. Даром игра была не менее жаркой, чем вчера.

Женя наконец встал на пути мяча, зажмурившись и коряво выставив руки, но удар отбил. И боль стерпел, она обожгла всего на секунду, а он убедился, что, в самом деле, несмертельно. Он же первым набрал пять очков, до которых, как условились, шла игра и до которых каждому из ребят оставалось по голу. Наступил перерыв, и в три жадных рта они осушили бутылку уже до дна.

– Жэк больше всех высосал, – отметил Колька, после того как поймал на язык последнюю каплю.

– Кто-кто? – удивился Митька.

А Женька замотал головой. Неуверенно и как-то испуганно. Будучи младшим в семье с тремя детьми, он часто слышал такие упреки. И всегда это было неприятным, даже если звучала правда.

– Женек, – объяснил Коля. – Мы придумал ему кличку. Жэк.

Митя посмотрел на Женю. Он слабо улыбнулся и пожал плечами:

– Я думал… Мне показалось, что я как и все выпил. Спасибо, кстати, очень вкусно.

Тот махнул рукой и обратился к рыжему другу, игравшему, подкидывая, с пустой бутылкой:

– А почему у нас нет крутых прозвищ?

– У тебя есть, – усмехнулся Коля и потянулся потрепать того за ухо.

– Пошел ты! – отскочил Митя и хлопнул его по руке.

– Да ладно, Ушастый, – улыбался Колька. Без издевки, но и не примирительно.

– А ты тогда Рыжий будешь. Рыжий-рыжий, конопатый! Что, нравится?

– А вообще без проблем, пожалуйста, – с готовностью согласился Коля. – Только слишком длинно для прозвища. Зовите меня Рыж! – провозгласил он, воздев руку с бутылочной палицей.

Даже Митя воодушевился, забыв про обиду:

– А меня тогда… М… ми… уша… Уш-ш… Уж! Ага! Зовите меня Уж!

– Ужик? – с улыбкой предложил Рыж.

– Нет уж! Уж и только Уж! Иначе будешь у меня Рыжиком, понял?

И Митька бросился на друга, тот сорвался с места. И пару минут они безумствовали в догонялки. Потом еще минут сорок уже втроем они попинали мяч в одно касание и посоревновались в чеканке на трех уровнях: стопа, колено, голова.