Неизменная любовь - Ольга Горышина

— Простите, сеньора… Это вышло случайно.

Я тряхнула головой. В ней звенели осколки от разбившейся вдребезги елочной игрушки. Или это по кумполу колотил град величиной с куриное яйцо… Или это яйцо возомнило себя умнее курицы. Простите? За что? За то, что не удержал мои губы, когда я отпрянула? Да, я все еще умею разрывать неприятные поцелуи. Но сейчас я не маленькая напуганная девочка, чтобы бежать прятаться в туалет. Буду стоять рядом.

— Прощаю…

Да, я это сказала, только зачем? Рука его продолжала лежать на том месте, где в джинсах имеется карман, а на юбке только лишняя складка, если смять ткань посильнее. Отступить еще на шаг — но рука выдержала мой первый отпор. Почему же она должна ослабнуть на втором?

Я редко ругалась с мамой — практически никогда. Не было повода. Но тут он нашелся: день рождения одноклассницы. Не сказать, что бы подруги. Допустим, близкой знакомой. Инна настойчиво пыталась оттеснить от меня Аллу, с которой нас свела всего лишь рассадка в первом классе: как оказались за одной партой в семь лет, так и вышли из-за нее в семнадцать. Смотреть по сторонам на других девчонок никогда не хватало времени — я училась. Мне говорили, что так надо. Училась хорошо, но не получала от учебы абсолютно никакого удовольствия. Вообще не помню, чтобы что-то, кроме вязального крючка, когда-то меня увлекало, и то этому настойчиво посодействовала бабушка. До появления в моей жизни стрелкового оружия, когда бабушку потеснил Березов. Когда ружье пропало, остался крючок и… книги.

Но вот Инна смотрела в мою сторону и довольно внимательно. Но не на меня, а на мой бутерброд. С копченой колбасой. Тогда в школе ввели для малоимущих талоны на питание. Мама не давала мне денег, потому что я даже бесплатно в первом классе ничего в школьной столовой не ела. Кроме оладьев с джемом. Их я продолжала покупать. И коржики в буфете. Но в основном ела домашние бутерброды. Два кусочка булки с маслом и колбасой. Бабушка всегда делала два таких: для меня и Аллы. Хотя той и полагался школьный обед, но она, как и я, не могла и не хотела его есть. Перекусывали мы бутербродами, а обедали у нас дома и потом вдвоем делали все уроки. Бабушка сказала, чтобы мы всегда шли домой вместе. Типа, так безопаснее, а потом Аллу забирала от нас ее мама. На самом же деле бабушка просто хотела девочку накормить. Я этого не понимала, как и того, почему у себя дома Алла всегда извинялась, что у них только макароны. Я любила макароны.

— Жрут и не краснеют, — это было сказано Инной в наш адрес классе так в пятом, кажется.

Я тогда уже начала понимать разницу между бутербродом с копченой и бутербродом с дешевой докторской колбасой. И одеждой: своей и моих одноклассников. Я молча расклеила свой бутерброд и протянула Инне одну половинку.

— Это попрошайничество, — сказала вечером мама, а вот бабушка на утро положила в пакет дополнительный бутерброд.

Однако когда я спросила, можно Инна придет в гости, нахмурилась даже бабушка. Хорошо. Я ее не звала, и она целый год довольствовалась моими бутербродами. Но потом как-то отменили урок, и мы пришли ко мне втроем. Я обещала показать своих Барби. И не только… Доставала все, что родители покупали в валютнике, не замечая, как жадно горели глаза одноклассницы. Потом я получила приглашение на ее день рождения и хоть убейте, не помню, что подарила. Подарок покупала мама, но я на всю жизнь запомнила, что услышала в ответ — я хотела Барби.

Вот так я получила первый жизненный урок. Со мной дружили за колбасу твердого копчения, приглашали на день рождения ради вещей из валютника, просились на дачу, чтобы проехаться в нашей Волге… Да много чего. Наверное, единственный раз, когда я использовала Инну ради себя самой был тот злополучный поход в клуб. Инне первой из нас исполнилось семнадцать. Меня пригласили ради дорогого подарка, я не сомневалась в этом, но пошла к ней ради клуба. Мы с Аллой не были даже на школьных дискотеках. Меня не пускали, а Алла без меня никуда не шла.

— Это притон, — сказала мама про клуб, о котором слышала первый раз в жизни, и я поняла, что мне отказали.

Я кричала и моим главным аргументом стало то, что меня все в классе будут считать маленькой девочкой, если я скажу, что меня родители не пустили.

Орала я долго. Папа, наверное, испугался, что оглохнет раньше времени, и сказал свое веское слово:

— Пусть идет. Сама в ее возрасте на танцульки бегала, теща подтвердит. В два часа я их заберу оттуда.

В два часа? Инна планировала оставаться до шести, до самого закрытия клуба и открытия метро. Но лучше так, чем никак… Впрочем, я была даже рада папиному предложению, потому что на остановке обнаружилось, что идем в клуб мы втроем. Приглашение всего класса оказалось шуткой. Похоже, Инна снова решила втереться ко мне в доверия. Ну да, конечно… Выпускной класс. Уйду и все, прощай богатая подружка…

Октябрь, все еще тепло… Для кого-то, но мои ноги в капроне жутко мерзли — платье в облипку и жутко короткое. Куплено на барахолке задешево на карманные деньги, чтобы мама не знала. Переодевалась я у Аллы, иначе б меня не выпустили из дома. Впустить-то впустят, после драки, как говорится, кулаками не машут.

В клубе меня начало колотить еще на входе. Под прищуренным взглядом вышибалы и от объявления, что для девушек вход свободный. Впрочем, в баре бесплатных коктейлей не оказалось, но никто на это и не рассчитывал. Платила я — кто бы в этом сомневался. Может, Инна улыбнётся наконец: подарок был хороший, набор дорогой косметики. Мама свой отдала. Чтобы только я к ней больше не лезла с этим днем рождения! Но Инне, кажется, и этого было мало. Следовало оставить на косметичке ценник, чтобы у.е. превратились в ее «вау»! Впрочем, Кровавая Мэри меня успокоила, потому что все остальное должно было наоборот заводить — блестящий пластик, светомузыка, светопреставление в дамских нарядах и цвете помад.

Свою я полностью оставила на стакане, заработав томатные усы. Наверное, пить коктейль надо было через соломинку до самого конца, но я ее проигнорировала, когда осталась единственная с полным стаканом, а надо было уже бежать на танцпол.

Инна, кстати, умела двигаться. Я впервые копировала кого-то, обычно списывали с меня. Впрочем, недолго… Каждое второе ее движение казалось гадко развязным. Мы недоуменно переглядывались с Аллой и под медленные звуки музыки одновременно шагнули к стене. Перебросившись парой фраз, обе поняли, что находимся не совсем в своей тарелке. Смотреть фильм «Грязные танцы» дома было одно, а вот воочию… Мы не были к этому готовы. Ну никак… Как и к тому, что юбку приходилось постоянно поддергивать, чтобы платье оставалось платьем.

— Вы чего стоите?

Инна кайфовала от окружения и внимания мужского пола к ее скромной персоне и попросила еще коктейль, теперь пинаколаду.

Я взяла ей и Алле. Лицезрение толпы вокруг нас с каждой секундой все больше и больше усиливало во мне желание оставаться трезвой. Алла попыталась сбагрить мне половину своего коктейля, явно поняв, что перебрала, но ее стакан взяла Инна.