Королева под снегом - Франсуа Плас

Найджел и Гарди посовещались между собой.

– Миссис Фезаль, вы могли бы уделить нам несколько минут для разговора без вашего сына? Это ненадолго.

Гарди взяла за руку Хана, а Найджел отвел Нур в сторонку. Он спросил, где и сколько она работала, заходила ли днем домой, есть ли свидетели, которые могут подтвердить ее слова, были ли у миссис Биглет враги.

– Мы вынуждены оцепить квартиру миссис Биглет, пока там работают эксперты. Это займет не меньше двух часов, может быть, и все три. Вы можете пока отвести Хана что-нибудь поесть?

Найджел протянул ей визитную карточку.

– В ближайшие дни вас могут вызвать для дачи более подробных показаний, и Хана тоже.

Нур в отчаянии опустила голову и закрыла лицо руками.

– Но я ничего не сделала!

– Миссис Фезаль, – вмешалась Гарди, – вас никто не обвиняет. Нам нужны ваши показания, потому что вы хорошо знаете жертву. Ваши, и Хана тоже. Это обычная процедура. Если пожелаете, можете потребовать присутствия адвоката. Мы готовы предоставить вам государственного защитника.

Хан поднял маленькую пластмассовую королеву к ее лицу.

– Всё будет хорошо, мама Нур.

– Конечно, мой Алмаз, – ответила она и улыбнулась сквозь слезы.

Потом, обернувшись к Сэм, добавила:

– Еще раз спасибо, мисс! Спасибо, что позаботились о моем сыне.

Маленькая ладошка Хана скользнула в руку Сэм.

– Пойдешь с нами?

– Боюсь, мне некогда. Меня ждут в отеле…

Хан так погрустнел, а Нур выглядела такой растерянной, что Сэм дрогнула.

– Можно позаимствовать ваш телефон? – спросила она Нур.

Достав из рюкзака карточку отеля, Сэм набрала номер и попала на тупого портье. Он отказывался передать сообщение Кэти под тем предлогом, что Сэм не помнила точно ее фамилии. После долгих объяснений и небольшого скандала он всё же согласился записать слова, которые она хотела ему продиктовать.

Стюарт Найджел поднырнул под ленту ограждения и вернулся в дом. Он надел бахилы, защитный комбинезон и перчатки и подошел к коллеге-эксперту, который был занят сбором улик – отпечатков пальцев, образцов и прочего.

Дверь, запертая на ключ, не была взломана. Прибывшим на место полицейским пришлось вызывать слесаря.

Опускающееся окно было открыто наполовину, вертикальная створка поднята. Внизу вдоль стены шел газон шириной в два метра, отделенный от тротуара решетчатой оградой. Если напавший или напавшие на хозяйку вошли этим путем, они обязательно должны были оставить следы. Однако подоконник и газон были покрыты девственным снегом, без единого отпечатка ног или рук.

Значит, преступники вошли через дверь. Либо миссис Биглет знала их, либо по какой-то причине впустила. Наиболее вероятно, что потом она закрыла дверь сама под угрозой. Но в таком случае как преступники вышли, если ключ торчал внутри?

Контраст примененной силы и повреждений жертвы тоже вызывал вопросы. По сравнению с разрушениями можно было сказать, что миссис Биглет лишь слегка зацепило. А вот уютный и несколько старомодный интерьер, в котором она жила, являл апокалиптическую картину. Особенно пострадала мебель, казалось, что по гостиной пронесся тайфун. Обои были сорваны, вазы разбиты, зеркало треснуло, чайный сервиз вдребезги, безделушки, казалось, швыряли о стены с невиданной яростью. Только телевизор остался цел. Би-би-си по-прежнему передавало нон-стоп репортаж о смерти королевы.

Кресло напротив было изодрано, один подлокотник вырван и отброшен на другой конец комнаты. Обнаженный деревянный каркас ощетинился пружинами. Поодаль была буквально обезглавлена напольная лампа. Кабинетный рояль у окна, на котором миссис Биглет когда-то давала уроки музыки, выглядел лодкой, разбитой о скалы. На полу валялись изорванные партитуры. Занавески были порваны в клочья и висели десятками обтрепанных лент. Та же участь постигла ковер.

Инспектор Найджел пометил в своем блокноте: ограбление, вандализм, бессмысленное зверство, вымогательство, угрозы.

Эмма Гарди тем временем заканчивала составлять план квартиры и диктовала подробное описание царящего вокруг разгрома.

Две вещи сразу обращали на себя внимание. Брызги крови. Сосредоточенные вокруг кресла, они были незначительными: пунктир капель дугой. Кровотечения не было. Артерии миссис Биглет остались целы.

Как же нападавшим удалось при такой вспышке ярости и агрессии держать себя в руках настолько, чтобы не поранить ее сильнее? Жертва отделалась царапиной на правой руке, даже не очень глубокой. Миссис Биглет сама вызвала полицию, прежде чем потеряла сознание. Это было подобно чуду.

Второй элемент был не виден, что делало его присутствие лишь более интригующим.

В комнате стоял запах – едкий, отчетливо мускусный. Один из экспертов искал его источник. Нередко бывает, что взломщики намеренно оставляют неаппетитные следы своего пребывания. Этим они как бы метят территорию и унижают хозяев, пачкая их личное пространство. Запах был стойкий, словно распыленный по всем углам комнаты. Но и тут никаких следов, источник его определить так и не удалось.

Стюарт Найджел добавил в свой список: унижение.

От этой его привычки на месте записывать гипотезы всегда морщилась Эмма Гарди – ее стилем было скрупулезное описание элементов, анализировать которое она предпочитала позже, на свежую голову. У Гарди был методичный математический ум и глаз-алмаз.

Найджел же предпочитал следовать инстинкту, его любимой метафорой была охотничья собака, ищейка, вынюхивающая еще теплый след дичи. Примером ему служил Шерлок Холмс, знаменитый сыщик с молниеносной дедукцией, придуманный Конан Дойлем.

Из-за этого между ними часто возникали жаркие споры, к вящему удовольствию коллег, подкреплявшемуся контрастом их физического облика: Стюарт Найджел был маленький и сухощавый, а Эмма Гарди крупная, вся из пухлых округлостей.

Они начали детальный осмотр места преступления. Найджел предполагал, что преступников было как минимум двое и один, судя по всему, стоял на стреме. Сыщики надеялись, что это подтвердят отпечатки пальцев, если удастся снять их в достаточном количестве.

Гарди перевернула выдвижной ящик, валявшийся рядом с упавшей со стены картиной. Она показала Найджелу содержимое: драгоценности, внушительная сумма наличных. Подняв бровь, Найджел вычеркнул два слова из своего списка: ограбление, вандализм, бессмысленное зверство, вымогательство, угрозы, унижение.

Он подошел к роялю, кабинетному «Стейнвею», чей черный лак был исполосован во всех направлениях параллельными царапинами. Расколотая крышка висела сбоку. Разбитая вдребезги дека выгнулась под невероятным углом, следуя натяжению уцелевших струн.

Этот инструмент хозяйка, очевидно, берегла и холила. Табличка у наружной входной двери еще сообщала: