Звериное царство - Жан-Батист Дель Амо

от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: не ешь от него, проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей.

Терния и волчцы[15] произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою.

В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты, и в прах возвратишься[16].

Вдова кладет руку на плечо дочери, надавливает что было сил, и вот уже обе стоят на коленях.

– Помолимся, – приказывает она. – За спасение ваших с отцом душ. Miserere mei, Deus: secundum magnam misericordiam tuam… Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих изгладь беззакония мои. Многократно омой меня от беззакония моего, и от греха моего очисти меня…[17]

После похорон они несколько дней чистят дом щелоком, чтобы справиться с живущими в нем невыносимыми запахами, стирают простыни, трут пол до пузырей на коленях и ладонях. Вдова открывает старый шкаф, его сделал и украсил резьбой ее дед. Это было давным-давно, когда она, одетая в свадебное платье, ехала в запряженной осликом тележке в церковь. Женщина достает одежду покойного мужа. В тот памятный день он сидел рядом с ней, гордый, как Артабан[18], одетый в тот самый костюм, в котором гниет теперь под землей на кладбище.

Фермерша раскладывает чиненые рубашки и брюки на две жалкие кучки. По молодости ее супруг был крепким и стройным, у них с Марселем был практически один размер, и вдова – она сильнее всего на свете ненавидит расточительство – могла бы отдать вещи племяннику и пополнить его скудный гардероб. У Марселя всего две рубашки и две фуфайки, он носит их по очереди и стирает, когда вещь начинает вонять и выглядит на его бледном теле, как слюнявчик грудничка. Вообще-то, в деревне считается хорошим тоном, если мужчина пахнет: по запаху определяют его достоинства и выносливость.

Вдова тем не менее несет вещи во двор, кладет в жестяное ведро несколько сухих веток, швыряет сверху одежду и поджигает. Она стоит неподвижно, как часовой, вдыхает вонючий черный дым и пристально смотрит на огонь, пока ветер не разносит в разные стороны золу.

Женщина возвращается в дом, разбирает свою выстиранную одежду, складывает в плетеную корзину платья, кофты и чулки не черного цвета.

Женщина без устали убирает дом, ухаживает за ягнятами, а в свободное от работы время сидит на стуле у ворот фермы, одетая в черное платье, и ждет, сложив руки на коленях, прямая и неподвижная, как сфинкс.

Несколько раз в год на деревенской площади останавливаются разъезжие торговцы и все утро предлагают крестьянам скобяные товары, галантерею и швейные изделия. Попутно они точат ножи и скупают старое тряпье. Женщины с нетерпением ждут их приезда. Они торопятся на площадь, щупают ткани, толкаются, только что не дерутся, упорно торгуются.

Фермерша, не желающая участвовать в суете и суматохе, караулит «купца» на своем наблюдательном посту, зорко глядя на дорогу в Пюи-Ларок. Вдалеке показывается телега, запряженная облезлым норовистым мулом. Очень скоро измученное жестоким обращением и непосильным трудом животное сдохнет прямо в пути, но останется стоять благодаря оглоблям, упряжи и тяжелому грузу. Хозяин не сразу поймет, что случилось, и продолжит хлестать его, ругаясь последними словами, а потом спрыгнет на землю и увидит вывалившийся язык и остекленевший полузакрытый глаз. Старое сердце сдало – никто не выдержал бы двадцатилетней каторги! Но случится это не сейчас…

Вдова машет рукой, зазывая торговца на ферму. Он передергивает поводья, резко откидывается назад, и телега останавливается посреди двора. Копыта у мула узкие, ноги разбитые, он жадно пьет воду из ведра, принесенного Элеонорой. «Коробейник» так мал ростом, что напоминает карлика, руки у него толстенькие, ноги кривые, поэтому ходит он враскачку, зато голова вполне подошла бы мужчине нормальной комплекции. Может, коротышке она досталась по ошибке? А вот одет заезжий коммерсант всегда элегантно – в костюм-тройку (правда, Элеонора думает, что изначально он принадлежал какому-нибудь девятилетнему городскому мальчишке из хорошей семьи) и бабочку, которая на жирной багровой шее напоминает скорее удавку. Крошечный рост компенсируется весом: малый не толстый – он жирный и напоминает деревянную или глиняную куклу, которую собирают из отдельных частей и насаживают на металлический стержень. Два-три раза в год человечек появляется в деревне, и Элеонора воображает, что у него вместо костей проволока, поэтому повернуть голову он может, а кивнуть нет. Карлик удивительно ловко спрыгивает на землю и стягивает клеенку со своей поклажи. На тележке стоят деревянные ящики и джутовые мешки со сковородками и мисками; стеклянная посуда пересыпана соломой; мелкие инструменты, шерсть, дубленая кожа, рулоны ткани и одежда радуют глаз разнообразием.

Вдова обменивается с торговцем несколькими фразами, просит показать, что он привез, идет в дом. Человечек остается наедине с Элеонорой. Он улыбается, демонстрируя гнилые пеньки зубов на бледной десне.

– А ты выросла… – задумчиво, с непонятной интонацией, говорит он на гасконском, но с каким-то незнакомым акцентом, и девочка решает не отвечать. На всякий случай. Торговец косится на дом – где там хозяйка?

– Красоткой тебя не назовешь, но, если приоденешься…

Элеонора краснеет. Ей хочется сбежать, но мать велела остаться во дворе и наверняка разозлится, если она посмеет ослушаться. Торговец ухмыляется, отступает за мула, хватает себя за причинное место и начинает теребить.

– Ах, плутовка, – сюсюкает урод, – ты вроде не похожа на мамашу… Она тощая, как селедка, и соку в ней никакого.

Он не говорит – бурчит; расстегивает ширинку, достает свой вялый бледный стручок и начинает мастурбировать, облизывая губы сухим и черным от табака языком. Заметив на пороге вдову, прячет «хозяйство» со змеиной прытью.

Фермерша держит в руках стопку одежды, которую решила больше не надевать. Никогда. Она бросает взгляд на дочь и находит ее бледной уродиной. Девочка похожа на мать – не зря вдова избегает смотреться не только в единственное в доме овальное зеркало, но и в воду в тазу для умывания. «Ничего, – думает женщина, – бледнолицым идет черный цвет». Торговец придирчиво рассматривает каждую вещь.

– Много не дам, моя милая дама… – коротышка цокает языком.

Оскорбленная в лучших чувствах вдова делает шаг назад.

– Я всегда содержала свою одежду в порядке!

Человечек пожимает плечами, снова перебирает вещи и повторяет:

– Много не дам…

В этот момент мул задирает хвост и от души облегчается.

– Мне нужна вот эта материя. – Фермерша указывает на рулон.

Купчик раздумывает.

– Три-четыре меры, – добавляет вдова. – Теперь, после смерти