Звериное царство - Жан-Батист Дель Амо

Марсель редко говорит о родителях и братьях. После смерти фермера он каждое последнее воскресенье месяца еще до рассвета запрягает лошадь и едет навестить своих. Ему ни разу не пришло в голову взять с собой Элеонору. Когда Марсель возвращается, она уже лежит в кровати. Вдова и хотела бы отослать племянника покойного мужа, но парень уж больно работящий – он копает, косит, роет, полет, а вечером падает на кровать и спит до зари. Оставшись один в своей комнате, Марсель иногда чувствует напряжение и «облегчает» себя, вспоминая тяжелые потные груди крестьянок, их крепкие ноги в шерстяных чулках. Впрочем, он не особенно склонен к фантазиям.

Марсель ни разу не потребовал у вдовы денег, которые платил ему дядя. Большую часть светового дня он проводит вне дома и возвращается только после того, как заснут животные и подаст голос сова в лесу. Ему нравится есть одному, при свете лампы, устроившись на краю кровати. Вороненок дремлет у него на плече, и это создает ощущение уюта. Марселя все устраивает – комната, обставленная по собственному вкусу, новые привычки, одиночество.

Марсель не жалуется, но и не угодничает, сохраняя молчаливое достоинство дикаря. У него нет друзей, и он никогда не напивается допьяна в бистро. Ему всего девятнадцать, но он серьезен и молчалив, как сорокалетний, у него тяжелая походка, и Элеоноре иногда кажется, что этот жилистый парень тащит на горбу тяжелый груз. Работа на земле изменила Марселя – сделала более нервным, но и помогла возмужать, он раздался в плечах и спине, шея и руки заматерели.

Даже челюсти у него стали мощнее из-за привычки стискивать зубы во время пахоты. Жилы натягиваются под кожей, как парашютные стропы.

Он часто ходит на кладбище, убирает могилу, потом устраивается в тени кипариса и сидит – недолго, – уперев локти в колени. Срывает травинку и тыкает в муравьев или рисует на песке. Встает и возвращается на ферму. С Элеонорой Марсель ведет себя мягче, не возражает против ее компании, иногда даже принимает помощь – если вдова дает девочке короткую передышку. Случается это редко – женщина зорко следит за дочерью и всегда находит ей занятия, чтобы держать подальше от Марселя.

Они идут по полям, днем спят под деревом или в тени стога, гонят коров и кобылу на луг, говорят о скотине и видах на урожай, иногда вспоминают отца. Их кожа покрывается загаром, глаза как будто выцветают. Вороненка, названного Угольком, они теперь пытаются выпустить на волю. Птенец неуверенно взлетает, следует за людьми с громким карканьем и быстро приземляется. Так повторяется несколько раз, пока кто-нибудь не протягивает руку, на которую он торопливо взгромождается. В День Рождества Иоанна Предтечи Марсель с несколькими соседями собирает хворост в подлеске и разжигает большой костер в нераспаханной ложбине. Траву выкашивают, в зарослях мака протаптывают тропинку. Обитатели Пюи-Ларока радуются, голоса звучат все громче, неугомонные детишки бегают друг за другом, весело галдят.

По улицам растекается аромат жарящегося на вертеле барана, в каждом доме хозяйка с утра стоит у плиты. С наступлением ночи веселая процессия покидает деревню, за людьми следуют собаки, вокруг фонариков летают ночные бабочки, мужчины несут бочонки с вином, женщины – корзины с едой. Заходящее солнце окрашивает колосья, заросли ежевики и кору деревьев в апельсиново-алый цвет. Увядшие лепестки белых акаций медленно планируют вниз и попадают в паутину агриопы – крупного ловчего паука-кругопряда. На лугу взятый от матери жеребенок толкает грудью изгородь, а из стойла его зовет кобыла со вздувшимися от молока сосками. Воздух пахнет сеном, диким луком, дроком и горячим камнем.

Костер разгорается, мужчины смотрят на трепещущее пламя. Искры выстреливают и исчезают за пурпурным занавесом небес. В золу закапывают картошку, пекут и едят руками, отколупывая черную корку и дуя на пальцы, блестящие от слюны и бараньего жира. Вино горячит головы, согревает желудки, течет за ворот расстегнутых рубах.

Деревенский скрипач играет ритурнель[24], мелодию подхватывает аккордеонист, мужчины и женщины заводят хоровод. Лица у всех красные, потные, смеющиеся. Марсель крепко держит Элеонору за руку. Она следует движениям его тела, чувствует его дыхание, запах винных паров и разгоряченных буйной пляской крестьян. Запах нищеты, болезненных, изнуренных людей, состарившихся в сорок лет. Эти телесные оболочки повреждены работой, болезнями, родами; они зобасты, обожжены солнцем, изувечены – кто косой, кто серпом. Никому не удается прожить жизнь, не потеряв руку, ногу, глаз, сына или жену, кусок плоти… Элеонора через платье чувствует, какая мозолистая у Марселя кожа на локтях и коленях. Даже дети остаются детьми всего на миг. Они приходят в этот мир, подобно детенышам животных, и только и успевают, что покопаться в пыли в поисках скудного пропитания, а потом угаснуть в печальном одиночестве.

Люди танцуют под пиликанье дрянной скрипки, пытаясь забыть, что умерли прежде своего рождения. Спиртное, музыка и сарабанда погружают их в сладкое оцепенение, навевают иллюзию жизни. Наступает момент, когда в сердце костра остаются только тлеющие угли, и расхрабрившиеся подростки прыгают через них, подбадривая себя громкими криками. Марсель участвует в общем веселье. Он смеется, обнимается с другими парнями, бросает взгляд на Элеонору, и девочка замечает в его светлых глазах последние отблески пламени.

Небо в бледном мареве, листья и колосья пшеницы шуршат от прикосновения ладони и осыпаются, как птичьи перья при линьке. Косы снова заточены, и мужчины возвращаются к работе, пользуясь предрассветной прохладой. Марсель косит весь день, прерываясь лишь на самые жаркие часы, когда от свирепого солнца кружится голова. Он отказывается от помощи соседей-фермеров и конюхов. В сумерках крестьяне идут по домам и видят, как он, раздетый до пояса, весь в пыли, машет косой. Плечи у него багровые, покрытые волдырями руки неумело перетянуты тряпками в пятнах засохшей крови и земли, пальцы в порезах от острой травы и колючих листьев. Он делает взмах косой, другой, третий, словно решив во что бы то ни стало подчинить себе этот кусок земли, сделать его своей собственностью.

Налитые кровью глаза Марселя лихорадочно блестят, делая шаг, он смотрит на следующий валок, который нужно победить, но никогда не видит всего поля целиком. Вперед, только вперед, оглядываться ни к чему, за спиной остается полоса пустой коричневой земли. Вдова и Элеонора вяжут ру́чни[25]. Марсель работает до поздней ночи, при свете луны и висящих на телеге фонарей. Кобыла делает несколько шагов, когда хозяин шлепает ее по крупу, потом снова задремывает, и ореолы фонарей блестят в темноте,