Слуга праха - Энн Райс

«Пришло время твоей гибели, Вавилон! — провозгласил Енох. — Ты будешь унижен и падешь! У врат твоих стоит помазанник божий, персиянин Кир, посланный великим Богом Яхве, дабы наказать тебя за зло, причиненное избранному им народу, и помочь нам вернуться на землю предков!»

Из толпы евреев послышались громкие крики, песнопения и молитвы, люди падали на колени и кланялись, славя великого Бога, повелителя ангелов небесных. Вавилоняне смотрели на это с удивлением, некоторые посмеивались.

И тогда Енох обрушил на их головы новые пророчества.

«Великий Бог Яхве посылает спасителя Кира, которому суждено освободить этот город… Да будет так! И ты, Вавилон, будешь вырван из рук нечестивого Набонида и вверен заботам избавителя».

Шум неожиданно смолк, но тишина длилась лишь мгновение: воздух задрожал от неистового рева. Евреи, вавилоняне, греки, персы — все как один разразились радостными воплями.

«Так и будет! Помазанник Божий Кир освободит нас от власти безумного царя, бросившего город на произвол судьбы!» — слышалось со всех сторон.

Люди принялись кланяться Мардуку, припадали к его стопам, простирали руки и тут же пятились прочь…

«Что ж, самозванец, наслаждайся, пользуйся моментом, — вновь раздался громовой голос Еноха. — По воле Яхве твой город будет покорен без кровопролития. А ты ненастоящий бог. Ты самозванец и обманщик, в твоих храмах нет ничего, кроме статуй. Одни только статуи. Тебе и твоим жрецам суждено стать свидетелями нашего триумфального ухода и возблагодарить нас за то, что мы сохранили для вас Вавилон».

Я был так поражен, что буквально лишился дара речи, ибо не понимал, что происходит. Но Мардук в ответ на сыпавшиеся из уст прорицателя обвинения и оскорбления только кивал, а потом воздел к небу руки.

«Я покидаю тебя, Азриэль, но лишь на время. Будь осторожен и не предпринимай ничего без моего совета. Остерегайся тех, кого любишь. Меня беспокоит не участь Вавилона, ибо он выстоит и преодолеет все невзгоды, а твоя судьба, Азриэль. А теперь пора и мне проявить себя».

Мардук вдруг засиял золотым светом. По его безумному взгляду я понял, что свет этот порожден им самим. И вавилоняне, и евреи смотрели на него во все глаза, и это придавало ему сил, отчего сияние становилось все ярче. А потом он заговорил… Голос бога звучал не так, как человеческий, он отражался от стен домов и мощью своей заставлял содрогаться и звенеть решетки сада.

«Прочь, Енох! — провозгласил Мардук. — И ты, и все твое племя! Я прощаю все твои оскорбления, ведь это ваш бог безлик и безжалостен. Но я призываю ветер, дабы он смел всех вас с этой земли!»

И налетел ветер. Он задул с невероятной силой и яростно промчался над крышами, осыпая все вокруг тучами песка из пустыни. Золотая фигура Мардука вдруг выросла до невероятных размеров, однако я понимал, что это лишь иллюзия, ибо фигура постепенно бледнела. Я до последнего момента не мог отвести взгляд, и в конце концов она словно взорвалась и пролилась на землю золотым дождем.

Люди вокруг обезумели и в панике обратились в бегство. То, что им довелось увидеть и услышать, привело их в ужас, а ветер и песок в воздухе только усилили впечатление.

Но я не тронулся с места. Братья, стоявшие возле Еноха, теперь бежали ко мне, а сам провидец простер к небу руки и разразился безудержным смехом. А потом, посохом отпихнув с дороги отца, набросился на меня. Вот тогда-то я и прочел в его взгляде проклятие.

«Ты заплатишь за то, что ел пищу лживых богов, — сказал он. — Заплатишь! Непременно заплатишь».

Он плюнул в меня, наклонился и принялся осыпать песком. Братья умоляли его сжалиться, но он в ответ лишь рассмеялся.

«Непременно заплатишь».

Я разозлился, буквально рассвирепел. От моего обычного добродушия не осталось и следа. Впервые в жизни я ощущал неизмеримый гнев, впоследствии, после смерти, ставший для меня привычным.

«Попроси Яхве прекратить песчаную бурю», — успел я сказать Еноху, прежде чем братья поспешно утащили меня прочь.

Преданные почитатели Еноха бросились к нему, окружили, подняли и унесли из сада, в то время как он, словно безумный, бился в их руках и продолжал что-то выкрикивать. Ветер начал ослабевать, и постепенно, пока мы бежали к дому, чтобы укрыться за стенами, все стихло.

Я чувствовал себя совершенно больным и разбитым, и братья поддерживали меня всю дорогу до дома. А когда мы наконец оказались перед своими воротами…

Первыми мы увидели еще двух провидцев, которые, впрочем, вели себя более спокойно, чем Енох. Они лишь повторили нам слова Иеремии, дошедшие из Египта. А рядом с ними стояла старуха, которую все боялись и презирали, поскольку она слыла некроманткой. Как известно, Аэндорская волшебница ради царя Саула вызвала Самуила из царства мертвых, однако простым смертным заниматься некромантией строго запрещалось.

Женщину эту звали Асенат, она была нашей соплеменницей, и, несмотря ни на что, к ней нередко обращались за помощью.

Нельзя сказать, что мы обрадовались, увидев ее возле ворот, но она была знакома с моей матерью, помнила бабушек и дедушек и не принадлежала к числу наших врагов. Просто Асенат пользовалась не слишком хорошей репутацией еще и потому, что умела готовить как смертельный яд, если требовалось лишить кого-то жизни, так и приворотное зелье, способное пробудить в сердце пылкую любовь.

Вечно спутанные волосы Асенат были совершенно белыми, голубые глаза с возрастом не потускнели, а, напротив, сделались необыкновенно яркими, и на изможденном вытянутом лице навсегда застыло странное торжествующее выражение. Ее шелковый, ярко-алого цвета наряд выглядел вызывающе — так одевались египетские блудницы. Она опиралась на почти такой же, как у прорицателя, искривленный посох со змеиной головой на конце.

«Азриэль, — обратилась она, — ты должен прийти ко мне. Или впустить меня в свое жилище».

Собравшиеся во дворе домочадцы подняли невообразимый шум и с криками набросились на Асенат, требуя, чтобы старая колдунья немедленно убралась прочь. Мои братья тоже велели ей уйти.

Но тут, к моему неизмеримому удивлению, вперед выступил отец.

«Войди в мой дом, Асенат, — сказал он. — Добро пожаловать».

Потом меня уложили на кровать и буквально засыпали вопросами. Братья недоумевали, каким образом я оказался замешанным в столь недостойную историю, как мог я поверить, что передо мной Мардук, в то время как совершенно очевидно, что это был демон, и почему я не рассказал им, что разговаривал с другими богами.

Сестры пытались меня защитить и просили оставить в покое, а в какой-то момент мне даже показалось, что я вижу рядом с собой призрак матери. Впрочем, возможно, это был лишь сон.

Все мой дядюшки вместе со старейшинами расположились в длинных комнатах мастерской, тянувшихся по обе стороны двора примерно на половину его длины. Как я уже говорил, эти помещения были достаточно просторными. Однако отца я нигде не видел, и оставалось только гадать, куда он делся.