Слуга праха - Энн Райс

Тут в моем паланкине послышались странные звуки: Мардук плакал.

«Нет, Азриэль, — вновь заговорил он, — откажись! Отвергни их грязный замысел! Отрекись! Не соглашайся ни на благо Израиля, ни во имя Авраама, ни во славу Яхве! Откажись!»

«И умри», — добавил я.

Он промолчал.

«Я же умру?»

«Есть другой выход».

«Ты имеешь в виду Асенат и ее табличку?»

«Да, но это ужасно, Азриэль. Поистине ужасно. Я не уверен, что это правильный выход. Табличка очень древняя, ей больше лет, чем мне, она старше Мардука, старше Вавилона. Она пришла к нам из Урука. А быть может, откуда-то еще, из глубокой древности. Что мне сказать? Прислушайся к голосу разума. Испытай свою судьбу».

«Мардук, не покидай меня, — взмолился я. — Пожалуйста…»

«Не покину, Азриэль. Ты самый дорогой моему сердцу друг, какого я когда-либо встречал. Я не оставлю тебя. Если будет нужда, сделай меня видимым, позволь явиться и устрашить их. Сделай так — и я постараюсь помочь. Нет, я не покину тебя, ведь я твой бог, твой личный бог, я буду рядом с тобой».

Наконец мы добрались до дворца, куда нас внесли через тайные ворота. Покинув паланкины, мы поднялись по огромной лестнице из золота и глазурованного кирпича и прошли через несколько больших помещений, разделенных великолепными занавесями. Следуя за жрецами, мы с отцом не проронили ни слова. Миновав царские покои, где Валтасар ежедневно выслушивал спорящих и якобы вершил правосудие, а придворные мудрецы сообщали правителю то, что сказали звезды, мы оказались в небольшой, но богато украшенной комнате, которую я видел впервые.

Я заметил, что на дверях недавно сломана древняя печать. Однако слуги явно успели побывать здесь — об этом свидетельствовала царившая везде роскошь: прекрасные ковры, тонкие занавески, ярко горевшие лампы, свисавшие с балок, душистый аромат лампового масла, наполнявший воздух.

За столом в центре помещения сидели какие-то люди, а позади них стояли двое моих дядюшек, в том числе тот, который ничего не слышал, а также плененные израильские старейшины, Асенат и пророк Енох.

Слуги поспешно отодвинули золотые стулья, нас подвели ближе и поставили напротив тех, кто располагался за столом, но взглянуть на них я осмелился лишь спустя какое-то время.

Я увидел нашего жалкого регента Валтасара, испуганного и, похоже, совсем отупевшего от пьянства, бормотавшего себе под нос что-то невразумительное — кажется, о Мардуке, а рядом с ним… Да, это был он, Набонид, старый Набонид, наш истинный царь, отсутствовавший в Вавилоне половину моей жизни. Наш истинный царь явился в полном облачении, хотя и сидел не на троне, а за обыкновенным столом. Он обратил на меня взгляд водянистых, казавшихся мертвыми и пустыми глаз…

«Хорошенький, да, очень миленький, — слабо улыбнувшись, произнес царь. — Ваш избранник действительно красив… красив, как бог».

«Достаточно красив, чтобы быть богом», — услышал я чей-то голос и только теперь увидел его обладателя.

Этот человек сидел прямо передо мной — утонченный, статный мужчина, ростом выше остальных, куда изящнее сложенный в сравнении с любым из нас, с черными вьющимися волосами, аккуратными усами и бородой, подстриженными, однако, короче, чем у окружающих.

Перс! И те, кто сидел рядом, тоже были персами. Все в персидских нарядах, очень похожих на наши, но ярко-голубого цвета, украшенных золотым шитьем и драгоценными камнями. Кубки, стоявшие перед ними, были взяты из нашего храма.

Да, эти люди явились из Персидского царства — империи захватчиков и убийц моих соплеменников. Мне вновь вспомнились все непонятные предсказания Еноха, и, взглянув на него, я увидел, что он пристально смотрит на меня, а на губах его играет ехидная улыбка. Асенат наблюдала за происходящим с интересом и выглядела несколько удивленной.

«Садись, юноша, — обратился ко мне высокий, крепкий мужчина с большими, искрящимися смехом глазами, самый представительный из всех, буквально излучающий величие и властность. — Мое имя Кир, и я хочу, чтобы ты перестал смущаться и чувствовал себя непринужденно».

«Кир!» — повторил я.

Это же Кир Завоеватель!

Я отчетливо вспомнил все, что знал о деяниях и успехах этого человека. Кир, царь из династии Ахеменидов, правил едва ли не половиной мира и теперь, объединив силы персов и мидийцев, намеревался покорить Вавилон. Он наводил страх на всех наших соседей. И вот теперь я присутствовал не при разговоре о грядущей войне, какие часто слышал в тавернах, нет — передо мной сидел царь Кир собственной персоной.

Наверное, мне следовало пасть ниц, но никто ничего подобного не делал, да и к тому же он сам ясно приказал мне по-арамейски чувствовать себя непринужденно.

Что ж, отлично. Я смотрел прямо на него. В конце концов, мне предстояло умереть, так что терять было нечего.

Отец опустился на свободный стул рядом со мной.

«Азриэль, мальчик мой, мой прекрасный юноша…» — заговорил Кир.

Голос его звучал резко, но в нем отчетливо слышались добродушные нотки.

«Я в Вавилоне уже давно, в городе полно моих воинов. Долгое время они проникали сюда через многочисленные ворота. Жрецам об этом известно. Известно и вашему любимому царю Набониду, да даруют боги ему вечное благополучие».

Он благосклонно кивнул умирающему старому царю, сидевшему с недоверчивым видом.

«О моем пребывании здесь знают все наместники вашего царя, равно как и все чиновники. И ваши старейшины тоже. Но ты не должен страшиться, мальчик. Ты должен радоваться. Твое богатое племя будет жить в веках и вернется на землю предков».

«Но это будет зависеть от моего поведения».

Я не понимал тогда, не могу объяснить и сейчас, почему был столь холоден и высокомерен с ним. Непобедимый завоеватель, он казался при этом очень человечным. И молодым. Но, что бы Кир ни делал, для меня он оставался язычником, даже не вавилонянином. В общем, я держался пренебрежительно.

Кир промолчал и лишь сдержанно улыбнулся.

«Это будет зависеть от моего поведения? — теперь уже вопросительно повторил я. — Или от твоей воли, господин, если ты уже принял решение?»

Кир рассмеялся, и в его прищуренных глазах заплясали веселые искорки. В нем ощущалась свойственная всем царям энергия, но без неистовства и безрассудства. Он был еще молод, но успел подчинить всю Азию и питался ее соками. Его переполняли сознание собственной силы и радость победы.

«Ты ведешь себя бесстрашно и говоришь без обиняков, — великодушно произнес Кир. — В твоих глазах я читаю храбрость и отвагу. Ты ведь старший сын в семье?»

«В ближайшие три дня, — вмешался один из жрецов, — ему придется быть очень сильным. Храбрость и отвага тоже понадобятся».

«Поставьте к столу еще один стул, — попросил я. — С вашего позволения, мой повелитель царь Кир, а также мои повелители царь Набонид и властитель Валтасар, пусть его поставят вот здесь, с краю».