Мышьяк за ваше здоровье - Елена Арсеньева

Темно-фиолетовые губы «бронзовой маски» растянулись вулыбке. Это функциональное явление произвело на Александра отталкивающее – и вто же время за душу хватающее впечатление.

Космически-голубые глаза посмотрели вприщур.

– Тепло. Можно сказать, даже горячо. Я довольно долго –несколько месяцев – принимал де-нол. Гастрит возник у меня в мае прошлого года,после тяжелого отравления селитрой. Вздумалось мне купить на базаре и покушатьвяленого леща, которого некие добрые люди вымачивали не в обычном соленомтузлуке, а в тузлуке селитренном. Хорошо, что жена моя не любит вяленой рыбы, яодин пострадал. А еще хорошо, что рядом оказалась Марина.

– Она врач? – спросил Александр с неким странным ощущениемразочарования. И тотчас сообразил, что огорчило его отнюдь не медицинскоеобразование Марины. Он смутно, в глубине души надеялся, что увидит ее инаконец-то разглядит. Ее – и ту, другую, женщину – темноволосую. Анну.

Не удалось увидеть ни Анну, ни Марину. Но это вовсе не поводдля такого упадка духа!

– Нет, она не врач, – ответил Манихин. – Но о селитре зналане понаслышке. Рассказывала, что однажды гостила у подруги в Ивановскойобласти, и там произошел трагический случай: какой-то дедок накормилпостояльцев-дачников вяленой рыбкой и грибным супчиком, которые посолилселитрой. И сам свое варево покушал. Все четверо, постояльцы и он сам, умерли.Как уж он перепутал селитру с солью, не знаю, но врач, который приезжал туда по«Скорой», говорил Марине, что старики и пьяницы сплошь да рядом травятся этойчертовой селитрой: она же на вид совершенно такая, как соль, причем и на вкустакая же, только еще солоней!

– Правда, это опаснейшая вещь, – кивнул Александр. – Летомсреди стариков-дачников очень часты смертельные случаи. И то, что произошло свами, кстати, тоже случается. Редко, но… Некоторые придурки экономят такимобразом, когда делают оптовые закупки соли. Селитра-то дешевле! А вы в милициюпотом обращались? Наверняка у тех торговцев вся партия рыбы была такая. Не вкурсе, кто-нибудь еще пострадал?

– Обращались в милицию, само собой, и рыбу на анализотвезли. Это было, повторюсь, в мае прошлого года, так потом чуть ли не намесяц продажа вяленой рыбы была практически запрещена. Думаю, если бы любителивоблы и всякого такого рыбца проведали, кто им такую свинью подложил, они быогорчились, что я не помер и успел настучать. Тем паче, насколько мне известно,роковым образом не повезло только мне одному. Проверенная на базаре рыбаоказалась безвредной, даже из того десятка, который купил я, отравленной былатолько одна. Представляете себе? Только одна! Полное впечатление, что этацыганка мне ее нарочно подсунула! – горячо выкрикнул Манихин.

– Да, селитра вполне могла спровоцировать гастрит, – кивнулАлександр. – И не только его! Отравление могло оказать патологическое влияние ина надпочечники. Нам только кажется, что мы досконально изучили механизмвозникновения того или иного заболевания, а на самом деле это такой же спорныйвопрос, как то, есть все-таки на Марсе каналы или нет. Даже еще более спорный!Я хочу сказать, что то же отравление могло стать толчком к аддисоновойболезни!.. – И тотчас спохватился: – Черт… Простите, я… у вас же здоровынадпочечники, я и забыл.

– Ничего, не вы первый пытались найти в том отравлениипричину моего несчастья. – Губы «бронзовой маски» вновь растянулись в невеселойулыбке. – Эту же ошибку делал каждый, кто пытался рассуждать логически. Илогика доходила даже до того, что у меня искали остатки венерических болезней.

Александр воззрился на хозяина сконфуженно. Как ПетрФедорович угадал, что доктору Меншикову только что пришла в голову эта самаямысль: органические соединения мышьяка, такие, как аминарсон, миарсенол,новарсенал, осарсол, применяют главным образом для лечения сифилиса ипротозойных заболеваний! Если лечение было длительным и интенсивным, не мог лимышьяк накопиться в организме и вызвать такую поразительную реакцию?

– Нет, я никогда ничем подобным не болел, – твердо заявилМанихин. – Опережая вопросы, которые вы сейчас зададите и которые я слышал ипрежде, скажу, что я никогда не работал на вредных производствах, не был связанни с мышьяком, ни со свинцом, ни с ртутью, а также сальварсаном и препаратамизолота и серебра. И тем не менее… Все симптомы говорят о хроническом отравлениимышьяком.

– Парастезия наличествует? – быстро спросил Александр. – Яхочу сказать, ощущение покалывания по всему телу, мурашек? Расстройстважелудочно-кишечные, катар слизистых верхних дыхательных путей? У вас, я помню,в папке лежит заключение о хроническом ларингите? Анемия ваша в картинувписывается, меланоз – само собой. От отравления мышьяком вас лечили? Унитиолсчитается прекрасным средством.

– От чего меня только не лечили! – криво усмехнулся Манихин.– И чем!.. Вывод такой: у меня повышенное содержание мышьяка в организме. Некакие-то там 0,08—0,2 миллиграмма на килограмм веса, которые есть в крови,почках, печени, легких, коже, волосах и других органах каждого человека. Азначительно больше. Причем, по выводам некоего медицинского светила, это моясобственная патология. Он хочет сказать, что мой организм просто-напростовырабатывает больше этого вещества. К примеру, рассказал он мне, есть такаяболезнь – гиперинсулемия. Переизбыток инсулина в организме – тоже частнаяпатология некоторых особей. Такие люди даже яблоко съесть не могут, чтобы неспровоцировать у себя острое недомогание. А у меня вот, судя по всему,уникальный, нигде, ни в какой медицинской литературе не описанный случайгиперарсеникума.[3] Кстати, термин мой собственный.

– И как вы к этой версии относитесь? – осторожно спросилАлександр, принимая самое что ни на есть равнодушное выражение лица и дажеотводя глаза от хозяина. Тем более что его давно тянуло взглянуть на этукружку. Ничего подобного ему видеть в жизни не приходилось, наверняка авторскаяработа какого-то выдающегося мастера. Это как бы даже не совсем кружка, апереливчатая, голубовато-зеленовато-перламутровая фигура русалки, вернее,берегини, как назывались по-русски подводные жительницы. Кружка была покрытапричудливым скрещением синих линий, напоминавшим разводы, которые остаются напеске после того, как отхлынет морская волна. Лицо берегини – тонкое, изящновылепленное, красоты необыкновенной, с черными глазами, окруженное волнамичерных волос…

– Это портрет моей жены Анны, – с мягкой улыбкой в голосесказал Манихин, и Александр сконфуженно поднял на него глаза. – Работа Марины.Она великолепный керамист. Если вы ей понравитесь, она и вам сделает такую жекрасотищу с портретом вашей любимой женщины. Если таковая женщина имеется,конечно.

– Такой женщины… пока еще нет, – признался Александр, изовсех сил стараясь не покраснеть.