Слишком бурный отпуск - Кейт Харди

Спальня была очень красива: бледно-голубой ковер, кремовые стены, высокие окна, балкон с видом на Эйфелеву башню, огромная кровать с множеством пузатых подушек, ванная, отделанная кремовым мрамором и позолотой. В гостиной удобные кресла и диваны с золотистой обивкой, на журнальном столике ваза со свежими цветами.

– Какая красота, Роланд!

– Да, неплохо.

Интересно, останавливался ли он здесь прежде? Может, с женой? Если да, вспоминает ли о ней сейчас? Грейс не решилась спросить. Роланд же как ни в чем не бывало провозгласил:

– Нас ждет вечер в Париже.

Вечер в Париже – что может быть романтичнее? К тому же он что-то запланировал.

– Что будем делать?

– Пойдем.

Их снова ждала роскошная машина.

– Нам потребуется час, чтобы добраться, а на метро не очень удобно. Сейчас поедем на машине, а завтра можем побродить по городу.

– Хорошо.

Они приехали в пятый административный округ.

– Это набережная Ке Сан-Бернар, отличное место для прогулки летним вечером.

На берегу Сены было что-то вроде амфитеатра, люди сидели на ступеньках, кто-то пил вино, кто-то устраивал пикник, неподалеку играл диджей, мелодия походила на танго. Многие танцевали.

– Танго в Париже? Роланд, это просто поразительно, но, боюсь, я не знаю танца. Хотя можно ведь просто посмотреть, насладиться атмосферой.

– Ты вроде занимаешься аэробикой с Беллой, поэтому ничего нового. Не беспокойся о том, что никогда раньше не танцевала танго. Научишься. Просто повторяй за мной.

Оставалось подчиниться ему и гипнотическому завораживающему ритму. Роланд прижал Грейс к себе и закружил. Она чувствовала, что едва может дышать от близости партнера. Они сделали традиционное па, и она перегнулась через его руку. Наклонившись, Роланд нежно провел губами по ее шее. Ей стало жарко. Грейс понимала если бы они танцевали в уединенном номере отеля, за этим последовало бы ясно что. По темным глазам Роланда она поняла, что и он думает о том же. Эти мысли смущали и радовали одновременно. Грейс чувствовала, что теряет голову, поддается очарованию вечера, танцуя танго в Париже. Зазвучала сальса. Грейс знала этот танец по урокам аэробики, ее движения стали более естественными. Роланд улыбнулся.

– Что? – спросила она, поймав его взгляд.

– Мне нравится видеть, как ты расслабляешься и перестаешь себя контролировать.

– То есть обычно я зажатая?

– Нет, скорее скромная и прячешь свою натуру. Но сегодня ты настоящая звезда.

Последние слова он произнес по-французски. Грейс их поняла, но не поверила. Неужели и впрямь он так считает? По-видимому, она задала этот вопрос вслух, потому что Роланд с улыбкой поцеловал ее и произнес:

– Сейчас ты буквально сияешь, такая красавица.

Слезы выступили у нее на глазах.

– Спасибо.

– Пожалуйста, – повторил Роланд по-французски и снова закружил ее в танце, порой прижимая к себе так тесно, что она чувствовала его возбужденный член, а порой просто глядя ей в глаза и повторяя каждый шаг танца.

Диджей начал играть более медленную страстную мелодию. И вот они уже танцуют, прижавшись, щека к щеке. Грейс чувствовала себя желанной и обожаемой, впервые за всю жизнь, и ей нравилось это ощущение. Настолько, что она готова была испытывать его снова и снова. Но приходилось напоминать себе о том, что все это ненастоящее.

Когда танец закончился, они поехали в отель.

– Все было чудесно. Я получила ни с чем не сравнимое удовольствие.

– И я.

– Видимо, ты хорошо знаешь город. – Ну вот и настал момент истины. – Наверное, делаешь это не первый раз?

– Я был в Париже несколько раз с Линетт, но мы не останавливались в этом отеле, и я не повторяю того, что мы когда-то делали с ней.

Грейс немного расслабилась. Приятно, что Роланд понял ее состояние.

– А откуда тогда ты знаешь про танцы?

– Тебе правду сказать? Интернет – замечательная вещь. Я просто искал что-либо романтичное в Париже, и танцы показались хорошим вариантом.

– Так оно и есть. Тебе не нужна практика, ты бы смог растопить сердце любой девушки, знаешь, чем поразить и порадовать.

Пальцы Роланда теснее обвились вокруг ее ладони.

– Я хочу, чтобы эти две недели стали для нас возможностью расслабиться и повеселиться, и не пытаюсь воскресить прошлое, это все наше.

Машина остановилась, он указал куда-то вдаль, в направлении реки.

– Посмотри.

– Эйфелева башня переливается огоньками! Я и не знала, что по ночам она светится.

– Да, в начале каждого часа.

Грейс очень хотелось сделать фотографию и отправить сестре. Правда, Белла засыплет вопросами, почему она в Париже. Будет неловко, придется как-то выкручиваться. А жаль. Белла одна из немногих, кто понял бы и разделил ее радость от путешествия и новых впечатлений.

– Я именно таким и представляла себе Париж – город света.

– Завтра я покажу тебе еще больше.

Девушка подумала, что уж эту ночь он непременно захочет разделить с ней. Но он поцеловал ее у двери спальни.

– Доброй ночи, милая Грейс.

Приятные и теплые слова, но отчего-то она чувствовала себя разочарованной. Лежа в постели, гадала, можно ли сейчас пойти к Роланду, хватит ли у нее смелости. И если да, как он к этому отнесется, примет ее с распростертыми объятиями или отвергнет?

Она так и не осмелилась. Уснула, вконец разочарованная собой.

* * *

Наутро Грейс чувствовала себя не в своей тарелке, Роланд же, напротив, был весел и расслаблен.

– Готова к длительной прогулке?

– На все сто.

После завтрака они поехали в сад Тюильри.

– Это, скорее, место для туристов, но я считаю, мы должны там побывать.

– Припоминая твою горячую любовь к стеклянным сооружениям, могу предположить, ты собираешься показать мне пирамиду в Лувре, верно?

– Не ту, о которой знают все. Я много запланировал на сегодня, так что, боюсь, долго останавливаться всюду не сможем. Надеюсь, ты не против.

– Нет. Я в восторге.

Они прошли по Лувру. Девушка была буквально сражена, осматривая шедевры, о которых читала в книгах. Все происходящее перестало казаться реальным, она тихонько ущипнула себя, ничего не изменилось.

Роланд показал ей перевернутую пирамиду.

– Этим я могу восхищаться вечно. Совершенная симметрия и стекло.

Он сфотографировал их, стоящих около сооружения. Блики света играли на лицах.