Пока мой труд не завершен - Томас Лиготти

и дело набивала себе рот таинственной подливкой. – Ты сказал, что Фрэнк исчезнет без шума. И что? Теперь все знай себе шумят.

– Прежде чем говорить, Кэрри, прожуй хорошо, а то ведь недолго и подавиться. Да, и пока ты жуешь, я вот что тебе скажу – проблема вовсе не в Домино, а в Перри Стаковски. Он был белой вороной.

– В каком смысле? – уточнила Мэри.

– Проще говоря, Перри не был полноценным членом нашей семьи.

– О, Рич, вот только ты не начинай. Мне и дома хватает проповедей на тему семьи. Не обременяй меня еще одной.

– А вот это ты зря, Мэри, – ответил он. – Вот скажи, с кем ты предпочла бы провести время, не говоря уж о большей части сверхурочной работы, – с теми, кто ждет тебя дома… или с нами?

Мэри замолчала и посмотрела на пустующий поддон для микроволновки.

– То-то же. Мы тоже твоя семья, хочешь того или нет. А для кого-то из вас мы даже больше семья, чем кровные родственники. Вспомните своих мужей, жен, детей, свекровь и тещу… многих бы вы охотно посадили за этот стол? То-то же… и это, уверяю вас, не какое-то там простое совпадение. Вы – мой истинный избранный круг.

Тем временем у себя дома мне пришлось взять тайм-аут, так как я забыл отключить компьютер от сети. Я не собирался привлекать внимание Лилиан, учиняя пожар в старом здании (и, дорогая Кэрри, я собирался уйти не без шума, а прогрохотав на всю округу). И вот, когда опасность возгорания была устранена, я замахнулся битой снова. Результат меня не порадовал – просто паутина трещинок на мониторе. Внизу, в закусочной, среди всего этого жевания и болтовни в обеденный перерыв, мой первый удар остался незамеченным. Но начало я положил. Следующий выплеск гнева был посвящен Андреа и всем другим, кого Умник Ричард самонадеянно умял. Я хорошенько прошелся по монитору, превратив его в месиво из стекла и пластика, раскиданное по полу. Рядом с ним упала, пораскинув зубами, клавиатура, на которую ярость моя обрушилась подобно цунами. Пока я крушил системный блок, в закусочной внизу все-таки воцарилась кратковременная пауза в разговорах, и даже гомон на кухне поутих. И вот Лилиан наконец подняла глаза к потолку – то есть в сторону моей квартиры.

– Раз уж мы – «избранный круг», это касалось и Перри, – возразила Мэри. – Ты сам только что сказал: он не был членом нашей семьи.

– Полноправным – уж точно. Я надеялся, со временем он станет таким. Но я не думал, что потребуется так много времени, чтобы отучить его от всей той музыкальной чепухи, на которую он тратил себя. Он не был полностью сосредоточен на единственной важной вещи в нашей жизни – корпоративной этике. Вот и оступился. И теперь его нет.

– Извини, Рич, но звучит так, будто ты сейчас о Фрэнке говоришь. Вот уж кто-кто, а Фрэнк никогда одним из нас не был. И все же зачем-то ты его здесь держал.

– Фрэнк? – переспросил Ричард. – Он тоже был член семьи… приемный, конечно, но все-таки. И он нам был по-настоящему нужен. Пожалуйста, не принимайте это близко к сердцу, никто из вас – у каждого здесь есть своя польза. Иначе вас бы тут не было. Но и у Фрэнка имелось то, чего нет у всех остальных, включая меня. Никто из нас не смог бы до такого додуматься. Это был лишь вопрос времени – когда он покажет работу нам…

– Ты про этот его проект? – спросила Шерри, скроив мину.

– Именно.

– И что же в нем было такого замечательного? – продолжала сомневаться Шерри. – Ты ведь сам сказал, чтобы мы завернули его. По-моему, ничего другого бредни Фрэнка и не заслуживали.

– Барри, – сказал Ричард, поворачиваясь вправо, – не мог бы ты просветить ее?

Барри проглотил аппетитный кусок размоченного хлеба с мясом, политый кетчупом. Затем он поднял остатки приготовленного на скорую руку блюда.

– Ты знаешь, что это такое, Шерри?

– Да, это гамбургер. Ну, то, что от него осталось…

– Этот продукт – считай, тоже идея Фрэнка. Но даже он этого не понимал. Вот тебе простейшая аналогия. Не так давно кто-то додумался продавать гамбургер именно в таком виде. Огурцы, салат и лук, все зажато между булок, и так далее. Конечно, только некоторое время спустя был реализован весь прибыльный потенциал этого съедобного изобретения. Мог ли кто-нибудь из нас изобрести гамбургер? Маловероятно.

Шерри внезапно широко улыбнулась, да так, что кофе с водкой чуть не полились у нее изо рта.

– Но мы бы точно знали, как продавать такое, – заговорщицки протянула она.

– И такое, и миллиарды единиц другого подобного, – добавила Кэрри.

– Свинья! Свинья! Свинья! – повторял я, припечатывая каждое слово сокрушающим ударом по металлическому корпусу модема. Затем я отбросил прочь биту, отказавшись от примитивного средства уничтожения, и принялся за работу с внутренностями чудовища в манере своего новорожденного «я» – завязывая транзисторы в мельчайшие узелки одним движением мысли, расплавляя платы и уничтожая душу этой штуки на атомарном уровне. Никто больше не залезет мне в голову через эту адскую машину. И ты, Ричард, – ты знал, ты знал, что моя идея была блестящей, что я стою больше, чем все остальные в команде. Но ты позволил мне превратиться в фарш из навязчивых сомнений и отвращения к себе.

Веселись, пока еще можешь, свинья.

Сидя во главе стола, Мэри глупо хихикала, а Ричард ревел своим громким угрюмым голосом. Даже Гарри криво улыбнулся. Как приятно видеть такую счастливую семью. Но волшебное мгновение отступило, когда Кэрри взяла слово – и робко спросила:

– Но разве к идее Фрэнка не было гораздо больше документации? Разве все прочие бумажки нам не понадобятся?

– Посмотрим. Может, да, может – нет. Надо, конечно, охватить ресурс по максимуму – ведь так, Гарри?

– Так, – коротко откликнулся тот. Все остальные притихли.

– Как думаешь, без Перри производительность отдела не упадет?

– Без него будет даже лучше, – сказал Гарри. – Это из-за него все с Андреа, как-ее-там, пошло наперекосяк. Я, в отличие от него, исправно хранил рот на замке.

– Я знаю, – сказал Ричард. – И я тебя не виню.

– Он был просто никчемный торчок, – бросил Гарри. Упомяну отдельно, что именно наполненный дурью шприц, обнаруженный в бардачке машины Перри, натолкнул меня на мысль о «внутривенном» способе его убийства. После того как Гарри наконец выплеснул из себя немного желчи по поводу пристрастия Перри к наркотикам, он посмотрел на Шерри и добавил: – Без обид.

Существо со внешностью Шерри, полубезумная дикая тварь,