Кто, если не я? - Катажина Колчевська

Ее слова меня зацепили, и я должна была все прояснить.

– Да, деньги я отдала, но долг еще не вернула.

– Это были только деньги.

– Для тебя только деньги, а для меня – моя жизнь, будущее моей дочери и моей семьи. Никакие проценты это не компенсируют. Сейчас у меня есть шанс все вернуть сполна.

– Спасибо тебе большое.

– За то, что твою водяру вылила? – усмехнулась она и вышла.

Я сидела за столом и думала о том, что она сказала. Мы познакомились, когда после окончания института Аська пришла работать в больницу. Сначала она приходила смотреть на роды, потом сама начала их принимать. Через несколько лет стала хорошим врачом, которая всей душой переживала за своих маленьких пациентов. Она не успела закончить специализацию, когда родилась Дорота, ее второй ребенок. Иоанна быстро поняла, что с малышкой что-то не так.

– Пани, вы слишком беспокоитесь, ребенок развивается нормально, может, немного медленнее, но все в норме, – говорили ей педиатры.

– Еще рано ставить какие-либо диагнозы, – объясняли неврологи.

– Я знаю, что с моей доченькой что-то не так, – упрямо твердила Иоанна.

Наконец она нашла профессора из Германии, который приехал на несколько дней в Варшаву. С решительностью молодой матери она остановила его после лекции и на ломаном немецком попросила осмотреть Дороту. Профессор подтвердил диагноз и показал Иоанне, как можно вылечить ребенка. Она взяла дочку, книги и инструкции от профессора и вернулась в нашу глушь. Целых два года просидела дома, занимаясь дочкой. Пришлось взять неоплачиваемый отпуск, а деньги зарабатывал ее муж, молодой учитель. Им было тяжело, пришлось брать в долг. Сначала у родственников, потом у друзей и, наконец, просто у знакомых. Однажды она постучала и в мою дверь.

– Я знаю, что мы мало знакомы, но не могла бы ты одолжить мне денег? – просто спросила она.

Вот так, напрямую, не пытаясь меня очаровывать. Честно сказала, сколько ей нужно, а сумма оказалась немаленькая. Объяснила, что вернуть сможет нескоро. Я согласилась, деньги у меня тогда были. Вот так, вопреки убеждениям, что друзьям в долг не дают, и началась наша дружба. Через пару лет Иоанна вернулась на работу, а Дорота пошла в садик. Она стала нормальным, здоровым ребенком. Иоанна вернула деньги в срок, как и договаривались. Всю сумму, до последнего гроша.

Дни тянулись долго и медленно. Я считала каждый час и каждые сутки. Через пару недель в нашей с Олей жизни установился определенный распорядок. Встали, утреннее «Де мама?», завтрак «каша из пакетика», второй завтрак – йогурт или сырок, тихий час, поспали, обед из баночки, дневное «Де мама?», истерика, опять поспали, ужин, вечернее «Де мама?», истерика и в кровать. Я научилась кормить ее, менять подгузники и кое-как заботиться о гигиене. Но не знала, как с ней играть и чем ее занять. Не могла ни обнять, ни приласкать ее. У меня не хватало ни терпения, ни понимания для этого ребенка.

– Еще пара дней, Оля, только пара дней, – повторяла я себе и ей.

– Ну, долго еще? – постоянно спрашивала я Роберта и Магду.

Сначала, когда мы только вернулись домой, сестра и зять звонили каждый день, потом все реже. Через месяц звонила только я. Каждый раз ругалась и умоляла, но зря. Они не могли забрать Олю.

Магда все еще плохо себя чувствовала, результаты анализов не радовали. Они ходили по кардиологиям, тратили на лечение много денег. Роберт занимался наследством Госи и Павла, их страховками и работой. Надо было подвести итог жизням двух молодых, активных людей. По голосу Роберта было ясно, что ему приходится нелегко. Я догадывалась, что Магде он не сказал ни слова. Я просила и умоляла, в то же время понимая, что Оля пока останется здесь.

– До весны, Оля, только до весны. В марте уже будешь в Варшаве у дедушки и бабушки, – обещала я и ей, и себе.

После того случая и вмешательства Иоанны пить я стала меньше. Старалась себя контролировать и ограничивалась двумя-тремя стаканами. Если не могла заснуть, то глотала таблетку эстазолама, и все шло как по маслу. На следующий день я просыпалась вместе с Олей, без похмелья и в нормальном состоянии. Не знаю, хорошая ли была это идея – заменить три стакана коньяка таблетками, но ведь это только до весны, всего на пару месяцев. Моя зависимость от этого не пострадает.

Тем временем я завела себе новую привычку, хотя, может быть, то был просто приступ слабоумия: отметила на календаре двадцать первое марта как волшебную дату и считала, сколько дней до нее осталось. Наши будни разбавляли визиты Иоанны и Моники. Медсестре удавалось вырваться к нам только раз в неделю. Она сидела с Олей, играла с ней, приносила игрушки, книжечки и какие-то раскраски. Я ей платила за два часа столько, сколько она не зарабатывала за целый день в больнице, но ее визиты просто спасали меня. Когда она приходила, я забивалась в какой-то угол, куда раньше по нескольку месяцев не заглядывала, садилась в кресло или валялась на диване, читала, спала, просто смотрела на потолок или в окно. Наслаждалась тишиной и одиночеством. Визиты Моники хорошо влияли на Олю – после них она была веселой, спокойной и лучше спала. Эти изменения становились все заметнее. Я спросила у Моники, не может ли она приходить почаще, но у нее не получалось. Спросила, нет ли у нее приятельницы, которая могла бы сидеть с Олей время от времени, может, даже каждый день, но приятельницы у нее тоже не было.

Наконец пришел март – сначала первое, потом восьмое и так до двадцать первого, которое я ждала с нетерпением. Вот только у нас с Олей ничего не поменялось: тот же самый распорядок, те же истерики, те же ответы Магды и Роберта: «Аня, потерпи еще чуть-чуть, еще совсем немного».

– Магда, когда вы заберете Олю? – зарычала я в телефонную трубку. Даже не попыталась взять себя в руки.

– Аня? Аня, это ты? Здравствуй, – ответила Магда.

– Когда вы заберете Олю? – повторила я свое приветствие сквозь стиснутые зубы.

– Что-то случилось?

– Конечно, случилось. Случилось и уже который день случается. Когда вы заберете Олю?

– Аня, мы уже об этом говорили, ты же знаешь, что если бы могли, то давно уже забрали, если бы не…

– Да слышала я уже это! – перебила я ее. – Если бы не твое сердце, если бы не проблемы Роберта на работе, если бы не экзамены Игоря… То одно, то другое… Хватит, Магда! Хватит! А что с моими «если бы»? – кричала я, брызгая слюной в трубку.

– Аня, прости, я знаю. Прости, Аня, пожалуйста… – Магда несмело пыталась вставить слово. – Аня… господи… Аня… – сопела она в трубку.

Я не могла понять, что она говорит.

– Магда, только еще одного инфаркта тебе не хватало. Перестань сопеть и дай Роберту трубку.

– Аня… сейчас Роберт… господи… он вышел… – простонала Магда.

– Ну, так пусть перезвонит, когда вернется. А тебе сейчас таблетку нитроглицерина под язык надо! – посоветовала я и швырнула трубку на стол.