Убийца возвращается дважды - Анна Князева

У Анны пересохло во рту. Она тяжело сглотнула и осведомилась:

– Когда?

– Мне все равно.

– Что, если сегодня после обеда? – Она вопросительно взглянула на Корикова, и тот с готовностью закивал.

– Пусть будет так, – ответила Колодяжная.

– Тогда встречаемся у вас в три часа.

Закончив разговор, Анна обвела взглядом комнату и обронила:

– Это – судьба. – Потом снова посмотрела на Корикова: – Улица Партизана Железняка, тридцать пять. Приезжайте туда к трем, я буду встречать вас у дома.

Следующие полтора часа Анна пыталась работать и боролась с собой, чтобы не заснуть.

– Неужели всю ночь искали коробку? – наблюдая за ней, поинтересовался Платонов.

Она ответила:

– Не всю. Часов в шесть уснула за столом кладовщика.

– И, конечно, ничего не нашли?

– Пока ничего.

– Тогда, судя по всему, поиски будут долгими. Одной вам никак не справиться.

– Тогда помогай, – улыбнулась Анна.

– Сегодня вечером?

– Позже решим.

– А Краюшкиной можно?

– Послушай. – Анна строго взглянула на Платонова. – Мы же договорились: чай, кофе, потанцуем – после работы.

– Татьяна хочет помочь…

– Ну, хорошо, еще поговорим… – Она закрыла глаза и непроизвольно клюнула носом.

– Вам бы поспать, – проронил Платонов.

– Ты прав. – Анна встала, достала из ящика сумку и надела пальто. – Сейчас я пойду в гостиницу и пару часов посплю. Оттуда – сразу к Колодяжной. Ты – за начальника.

Анна встретилась с Кориковым у дома Колодяжной за двадцать минут до назначенного времени. Он тоже приехал на такси, как и она сама.

– Нам следует переговорить до того, как войдем в дом, – предупредила Стерхова.

– Надеюсь, вы вкратце обрисуете ситуацию, определите цели и временной промежуток, в котором следует поработать, – заметил Кориков.

– Седьмое ноября тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, поздний вечер, около одиннадцати часов. Все произошло в этом доме.

– Что именно?

– Десятилетняя девочка, ваша нынешняя пациентка, видела, как убили ее мать. Меня интересует внешность преступника.

– Она его разглядела?

– Нет. И не запомнила.

– К сожалению, в момент нервного потрясения такое бывает.

– Также не ясны другие обстоятельства преступления, – продолжила Анна.

– Это все? – спросил Кориков.

– В общих чертах – да.

– Тогда вот мои требования. Вы должны обеспечить для работы тихую, изолированную комнату с диваном или кроватью.

Набравшись смелости, Анна сказала правду:

– Во время сеанса в комнате буду присутствовать я.

Кориков отмахнулся:

– Нет необходимости, я запишу сеанс на диктофон.

– Еще там будет муж пациентки, таково ее требование.

– На таких условиях я работать отказываюсь. – Кориков достал телефон. – Сейчас же вызываю такси.

– Постойте, – взмолилась Анна. – Ну, как же вы не поймете, я не в силах ничего изменить.

– Нет, это вы не понимаете, уважаемая, какую ответственность я беру на себя, вводя пациента в глубокий транс.

Анна колебалась. Ей хотелось устроить Корикову жесткий разнос, но в то же время она понимала, что может окончательно расстроить все дело.

Она блекло проронила:

– Да что же может случиться?..

Кориков скрестил на груди руки и с вызовом отступил, чтобы насладиться ее реакцией на то, что он скажет.

– Представьте себе, что вы глубоко заснули, вышли из тела… – Он сделал паузу. – А потом забыли вернуться. После чего несколько дней не ели и, не просыпаясь, умерли.

– Мрачная перспектива…

– Тот самый случай, когда гипнотизер утратил контроль над ситуацией и сеанс не был завершен должным образом. В нашем деле, как во всяком другом, есть техника безопасности. Я работаю с пациентом один на один. Ничто постороннее не должно влиять на подсознание человека, введенного в глубочайший транс. Ни свет, ни звуки, ни прикосновения.

– Ну, это вы хватили! Никто из нас не собирался трогать Елену Васильевну.

– Нет, нет и нет! – вскрикнул Кориков.

– Вы обязаны помочь следствию.

Смутившись, он посмотрел на Анну:

– Впрочем, кое-что мы сможем придумать.

– Было бы хорошо, – проговорила она и, с осознанием выполненного долга, направилась к дому.

Кориков двинулся за ней, проворчав:

– На месте определимся.

Дверь, как и в прошлый раз, открыл Валентин Егорович, муж Колодяжной.

– Проходите. – Впустив их в дом, он недружелюбно заметил: – Если хотите знать мое мнение, я против таких экспериментов.

– Мне это известно, – сказала Анна и, перехватив обеспокоенный взгляд Корикова, жестом призвала его сохранять выдержку. – Где Елена Васильевна?

– Ожидает вас.

– В гостиной? – Она заглянула в комнату и, увидев Колодяжную, приветственно кивнула: – Здравствуйте! – Потом представила Корикова: – А это – врач-гипнотерапевт Геннадий Иванович.

– Добрый день, – тихо проронила Елена Васильевна. – Надеюсь, что все закончится быстро.

При первом взгляде на Колодяжную Анну поразили ее глаза – тревожные, беспокойные и в то же время покорные. Было очевидно: она боялась, но держала себя в руках и отступать не собиралась.

– Работаем здесь? – Кориков прошелся по комнате, вернулся в коридор и поманил за собой Анну.

Когда та подошла, сказал:

– Могу предложить следующий вариант: вы и супруг пациентки останетесь здесь, в коридоре. Как только пациентка войдет в транс, я приоткрою дверь, и вы все услышите. Идет?

Кивнув, Анна посмотрела на Колодяжного. Он тоже кивнул:

– Допустим.

– Советую вам присесть, – сказал Кориков. – Сеанс будет долгим.

Гипнотерапевт вернулся в гостиную и прикрыл за собой дверь, оставив узкую щель.

Анна огляделась.

– Принесите, пожалуйста, стулья.

Колодяжный нехотя направился в глубь коридора и вернулся оттуда с двумя тяжелыми стульями. Рассевшись, они напрягли слух.

Из-за двери донесся звук метронома. Колодяжный взглянул на Анну. Она успокоила его:

– Во время сеанса гипноза так часто делают.