Китай при Мао. Революция, пущенная под откос - Эндрю Уолдер

фигурами, зачастую владельцами определенной собственности, которые прошли через низшие ступени имперских госэкзаменов. По сути, деревни автономно управлялись местными обеспеченными элитами, которые финансировали храмы и школы, руководили подобными ассоциациями, поддерживали местное ополчение и предоставляли средства на социальное обеспечение обездоленных [Ch’ü 1962; Rowe 2009: 48–62; Siu 1989: 41–87].

К 1940-м гг. на местах уже произошли значительные социально-политические изменения, однако модель управления местными элитами сохранилась, пусть и в обновленной форме. Шэньши – образованные люди с дипломами о сдаче госэкзаменов – более не играли в местном управлении существенной роли. Имперские экзамены были отменены еще в 1905 г., и людей, которые могли похвастаться соответствующими сертификатами, оставалось немного. На смену шэньши пришли другие местные фигуры, в том числе торговцы, крупные землевладельцы и местные политиканы, которые выступали как посредники в переговорах с районными правительствами. В некотором смысле они пользовались еще большей автономией, чем прежние шэньши, статус которых определялся результатами, которые они продемонстрировали на имперских экзаменах [Barkan 1990; Duara 1990; Watson 1990].

Ян Цинкунь (также известен под западным именем Ц. К. Ян) рассказывает о деревне Нанцзин провинции Гуандун по ее состоянию на 1948 г., отмечая, как мало изменилось в этих местах со времен империи:

При Китайской Республике политические дела в [местном] уезде в основном велись через неформальную систему местного администрирования, контролируемую уездным правительством. Деревня выступала в них как в высокой степени автономный самоуправляемый субъект. Со времен падения последней императорской династии национальное правительство не преуспело в существенном преобразовании устоявшейся децентрализации местного управления, при которой политическая жизнь отдельно взятой деревни реализовывалась по большей части ее собственными властными структурами и была слабо интегрирована в систему центральной власти [Yang 1959: 103, 106][36].

Ян описывает деревню, в которой клановые организации занимаются ремонтом дорог, сточных канав и водных каналов, финансируют местные школы и снабжают оружием местное ополчение, чтобы было кому защищать их от бандитов. Группы бедных крестьян и фермеров среднего достатка также формировали отряды по защите посевов от бандитов и воров. Такие коллективы устанавливали связи с местными преступными организациями, иногда образуя с бандами рэкетиров союзы [Yang 1959: 109–110]. В одной деревне сосуществовали различные неформальные местные властные группы[37].

Ян прослеживает трансформацию, которая происходила в деревне в первые годы консолидации коммунистической власти, и показывает, как новое государство отстраивалось на низовом уровне. Нанцзин пережила те же классовую борьбу и земельную реформу, которые осуществлялись в иных районах Китая. Именно на это время приходится подавление «местных бандитов». При этом в деревне первоначально не проводились какие-либо публичные трибуналы или казни. Домохозяйства распределили по категориям. Земля, утварь, сельскохозяйственный инвентарь, рабочий скот, а равно и клановая собственность, использовавшаяся для финансирования школ и святилищ, были конфискованы и переданы бедным домашним хозяйствам [Yang 1959: 146–166].

График 3.1. Средний размер угодий с разбивкой по категориям крестьян до и после земельной реформы. Источник: [Riskin 1987: 51]

Не менее радикальными были и политические изменения. КПК сформировала опирающиеся на вооруженные силы новые властные структуры. Ассоциация по защите посевов была разоружена и расформирована. Солдаты конфисковали огнестрельное оружие. Наиболее влиятельные местные семьи стремительно утратили влияние, и многие из них бежали в Гонконг. Клановые организации были лишены собственности и прежних социальных функций. Первыми представителями нового государства в деревне стали вооруженные до зубов солдаты и офицеры. По результатам земельной реформы в 1951 г. была инициирована кампания «подавления контрреволюционеров». Шестнадцать человек были казнены без суда и следствия в отсутствие каких-либо публичных извещений. Это вселило ужас в жителей, которые не понимали, чем убитые заслужили клеймо «врагов народа». Новая волостная администрация назначила деревенского старшину и его заместителя. Было сформировано новое народное ополчение, подчинявшееся волостной администрации [Ibid.: 167–175]. Ян заключает:

За поразительно короткое время коммунисты ликвидировали в Нанцзин прежнюю систему формального управления и полностью уничтожили неформальные структуры местной власти и их компетенции… Эти перемены заметно продвинули Китай на пути к переходу к структурным реалиям современного государства и значительно повысили возможности центральной власти страны [Ibid.: 169, 174; Li 2009: 5; Siu 1989: 116–142]

Экономические последствия земельной революции

Не менее драматичными были последствия земельной революции и для экономики. Полученная у состоятельных семей земля без промедления передавалась бедным крестьянам. В результате было установлено ее поразительно равное распределение. По состоянию на 1930-е гг. свыше 57 % сельского населения имело низкий или средний достаток, но владело лишь 24 % земли. После земельной реформы доля этих групп в сельхозугодьях Китая возросла почти вдвое, до 47 %. Состоятельные крестьяне и землевладельцы испытали тяжелые лишения. В 1930-х гг. зажиточные крестьяне составляли 3,5 % населения и владели свыше 18 % земли. После земельной реформы за ними сохранилось лишь 6,4 % земли. Основной удар кампании, как и первых собраний критики и борьбы и казней, пришелся на землевладельцев, которые, составляя лишь 2,5 % населения, владели по состоянию на 1930-е гг. почти 40 % земли. Этот показатель упал после земельной реформы до чуть больше 2 % [Riskin 1987: 51]. График 3.1 демонстрирует влияние столь радикального перераспределения земельных владений. Средний размер сельскохозяйственного угодья увеличился у бедных крестьян более чем вдвое. Немного расширились угодья крестьян среднего достатка. Участки обеспеченных крестьян сократились примерно на треть, однако у них было больше земли, чем у других групп. Землевладельцев земельная реформа подкосила, ее авторы заведомо негативно относились к данной группе крестьянства. Средний размер угодий землевладельцев уменьшился на 90 %. После земельной реформы их владения оказались сравнимы с собственностью бедных крестьян[38].

Насилие намеренно было частью описываемого процесса с самого его начала. При этом для перераспределения земли и ослабления власти землевладельцев без ожесточенных собраний критики и борьбы, казней и политической стигматизации обеспеченных семей не было никаких препятствий. Более умеренные и при этом эффективные земельные реформы происходили в 1950-х гг. в Японии, Южной Корее и на Тайване и приводили к более справедливому распределению земли, создавая основы для процветания мелкого сельского хозяйства и стремительного развития деревень. Данный ненасильственный подход лишал землевладельцев их традиционных источников сверхдохода и доминирующей роли в экономике сельских районов, однако обеспечивал им в обмен частичную компенсацию, не лишая их при этом иных материальных благ и не вынуждая становиться политическими маргиналами.

Запоздалая земельная реформа, предпринятая на Тайване националистами под руководством Чан Кайши, – еще одно свидетельство в пользу такого умозаключения. Долгие годы земельная реформа постоянно обсуждалась националистами в законодательных собраниях материкового Китая без каких-либо дальнейших практических действий. Консолидировав на Тайване в своих руках гораздо более централизованную и деспотичную диктатуру, Чан Кайши наконец-то провел