История "Рассвета" - Александр Чёрный

class="p1">– Из тебя вышел бы неплохой командир, – задыхаясь с непривычки, произнёс полковник.

Я потянулся к регуляторам на нагрудном модуле офицера и подкрутил вентиль на его груди, увеличив подачу воздушной смеси. Пусть кислорода будет побольше, а то дыхание у офицера сбивчивое. Видно, что в космосе он далеко не ветеран. Тем паче – в открытом.

– Я думал над этим. Но для этого надо много учиться. Поэтому я стал слесарем-оружейником. Там всё само, как-то, получается. Потому и остался гражданским после дембеля.

Смех смехом, но в оружейном деле учить пришлось не меньше, а то и больше, чем в военном деле. Но тут уже срабатывает личная предрасположенность каждого. Кто-то двумя руками умудряется одновременно четыре блюда готовить, а кому-то даже рогатку доверять страшно.

Несколько десятков метров, что оставались до первой преграды после первых шатких шагов полковника, мы прошли относительно быстро. Скрывшись в тени от лучей звезды, врубили встроенные в шлемы фонари. Отражённого света от белого карлика хватало, но не везде. А провалиться в пробоину на хрен, извиняюсь, никому не охота.

– Теперь смотри, как идём со стены на стену. Подошёл. Правую ногу (левую, если хочешь) поднял, поставил на стену – магнит прицепился к металлу. Левую ногу отрывать не спеши, присядь, и оттолкнись посильнее: помни, у магнитов большая мощность. В первый раз я тебе помог, теперь будет тяжелее. Смотри. Правой ногой на стену, присел, оттолкнулся: левую ногу за собой. Следи за равновесием, иначе потеряешь ориентацию.

Я посмотрел на полковника: он стоял на соседней плоскости перпендикулярно моей и смотрел на меня.

– А ты почему на стене нормально стоишь? До хера ниндзя, что ль?

– Забудь про ориентацию, как раньше! – закатил глаза я. – В невесомости у тебя только два направления: низ – там, где ты стоишь; и перёд – туда, куда ты смотришь.

Офицер вздохнул.

– Эх, техники… что с вас взять. Уже простой человеческий юмор перестаёте понимать.

Мигунов пнул стену и чуть не рухнул на спину. Ладно, научится. В конце концов, стена под 90 градусов стоит, а взойти на неё в скафандре – уже задача. Минут пять он так промаялся, покуда не свалился без сил. Я только закатил глаза.

– Ладно, учимся по-другому. Вставай.

Полковник как-то неестественно пошатнулся, но принял более или менее устойчивое положение «стоя».

– Подойди к стене спиной.

Глухая вибрация прошлась под ногами – офицер громко грохнулся спиной по металлу переборки (точнее, того, что от неё осталось).

– Теперь оторви правую ногу и согни её в колене. Так. Поставь на стену.

С моей позиции казалось, что полковник ложится на спину. Я подошёл к «лежащему» офицеру и присел рядом, облокотившись на него всем весом.

– Теперь левая нога: то же самое.

Готово.

– А теперь встань – и ходи!

Полковник Мигунов встал и зашатался: по его глазам было понятно, что в мозгу у военного произошёл когнитивный диссонанс и смена мировоззрения.

– О-ух! Не могу даже описать, что за чувства!

– Вестибулярный аппарат, – усмехнулся я. – Привыкнешь!

Теперь по этой стене требовалось миновать оставшиеся несколько десятков метров, и уже оттуда осмотреть двигатель. Старался быть реалистом и не питать тщетных надежд по одному только внешнему виду диагностировать неисправность. Если система диагностики «затроила», то мне тут тем более делать нечего. Но очистить совесть необходимо, ибо её наличие странным образом повергает меня в изумление.

К несчастью, компьютер не потрудился указать, в каком именно модуле аномалия: система диагностики ссылалась на всю ходовую группу. Ну, раз мы вышли возле самого центра корабля на его корме, то от середины и начнём.

Мигунову потребовалось ещё несколько таких «переходов», чтобы более или менее разобраться с ориентированием в мире без гравитации.

Мельком я посмотрел на манометр у офицера на груди: слишком много расходует воздуха, запасов в его резервуаре осталось часа на полтора. Говорить об этом, разумеется, вслух не стал: того и гляди, ещё запаникует. В космосе со всеми такое бывало, даже со мной. Пусть лучше думает, что у него целый экомир в скафандре.

Толщина обшивки внешнего прочного корпуса – около двух метра. Внутри некоторых скрыты проводники различных систем, некоторые – сплошные, некоторые – полые. Видимо, таким образом строители компенсировали массу корабля в различных местах, пытаясь распределить массу и разместить центр масс максимально близко к геометрическому центру корпуса, делая его более или менее устойчивым.

По обшивке мы, не спеша, старясь не тратить и без того не бесконечный запас воздушной смеси, добрались до бронепояса корабля: там, где начинался уже полноценный броненосный борт. Плёнка силового поля, окружавшего «Колыбель зла», тут не стала ближе: его удаление от борта везде было примерно одинаковым. Но красота была неописуемой. Всё же, у Древних получалось делать одновременно технологично, функционально и красиво. Редкое сочетание в технике. Говорю, как техник.

Задумавшись, я не заметил, как в меня чуть не врезался Мигунов.

– Осторожнее, – предупредил я. – Импульс от столкновения гасить нечем. Внимательно следи, куда идёшь.

Так, вот он: задняя пирамидальная надстройка корабля. В её недрах находятся в том числе мостик, обсерватория, отсек дальней связи и локаторы. Отсюда даже кормовые орудия видны, и их командные башни.

В этом месте, полностью открытом, обращённом к местному светилу, света было предостаточно: можно было погасить фонари, чтобы не расходовали энергию понапрасну.

Медленно, с грохотом тяжёлых магнитных подошв, не слышимом в вакууме, но прекрасно ощущаемом физически из-за вибраций, мы шагали к двигателю. Клянусь, если б мы не были в вакууме, звуки от наших шагов слышно было б по длине всего корабля!

Вот, наконец, и геометрическая середина корабля. Посмотрим на двигатели? Я вышел из-за выступа кормовой пушки и заглянул. Вашу ж Машу…

Прямо передо мной виднелась гигантская воронка, вклинившаяся в сверхсветовой двигатель. Не узнать её я не мог: этому типу движителей был посвящён отдельный ряд лекций, читать которые приходили самые именитые исследователи Дальнего Космоса.

Это был концентратор от тоннельного двигателя Древних. Какого хрена он делал на таком древнем корабле – ещё вопрос. Ведь даже на «Атлантиде» он использовался всего единожды. История не сохранила задокументированных сообщений об использовании Древними этой технологии на регулярной основе. Сами Предки им не пользовались, ибо его эксплуатация была сопряжена с колоссальным риском. Малейшая