Три дня до любви - Ольга БрусниГина

— Не застукаю, будьте спокойны: со мною она изменилась. Что ж, прощайте, Алевтина Игоревна.

— До свидания, Ром. Даст бог, свидимся еще.

— Я так не думаю, — сухо ответил он и вышел из кабинета.

В коридоре его встретили остальные члены команды. Как только начался, они сбежались на шум и ждали развязки. Подробности интимной жизни «сладкой парочки» давно обсуждались, но, осуждения не вызывали. Подумаешь, невидаль.

— Ром, ты уходишь, — спросила Тина, — а Светка?

— И она тоже! — буркнул он и проследовал мимо.

— Выгнали, — шепнула Тинка Карине на ухо. Та лишь пожала плечами, чуточку завидуя, что она не может вместе с ними смыться отсюда.

В этот вечер всех ожидал неприятный сюрприз. Никто и не подозревал, что объект находится под охраной. В помещение казармы вошли солдаты, на первый взгляд, новобранцы, настолько молодо выглядели их лица. Быстрым, строго выученным шагом они проследовали в кабинет Алевтины.

— Светку везите за территорию, ее там встретят, — скомандовала начальница, — а ее любовника — в карцер, пусть остывает. Уж, больно он горяч.

Рома сковали наручниками и силой выволокли из его спальни. Он кричал, отбивался, все время, вспоминая матерными словами Алевтину. Только преимущество оказалось не на его стороне. До хрипоты он надрывал связки, пока его не зашвырнули в комнату с металлической дверью, откуда его голос был почти не слышен.

— Светочка, душа моя, — криво улыбаясь, обратилась к ней Алевтина.

— Пустите меня к нему, — молила Светка, прибитая парой солдат к стене.

— Ты едешь домой. Развлеклась, и хватит! В твоих услугах, мы больше не нуждаемся.

Солдаты, подхватили напуганную и зареванную Светку и поволокли прочь из казармы.

— Пустите, пустите… — продолжала кричать Светка и вырываться.

Алевтина окинула грозным взглядом остальных:

— Чего рты раскрыли? Здесь вам не театр. Расходитесь по комнатам и ведите себя тихо. За любое непослушание вас постигнет та же участь.

Инцидент посчитали исчерпанным. И то, правда, привыкшим быть самим за себя, и дела нет до чужих проблем. Но, это только поначалу, после поползли отвратительные слухи, из которых следовало, что Светка поплатилась за шалость своей жизнью. Всего лишь догадки, на которые никому не наплевать. Как знать, вдруг на следующий день, такое же наказание постигнет и его? Алевтина непредсказуема, и слишком стервозна.

— За такое не убивают, — начала разговор злобная Дина.

— Точно! Разве, что порют! Розгами по красивой попке, — подтвердил Ник. Он остался из парней в одиночестве. Джон не в счет, пыхтит у компьютера, внимания ни на кого не обращает. И Виктор — тоже не тема.

— Тьфу, — отозвалась Виктория, подоспевшая к разговору, — извращенцы!

— Сама ты извращенка! — взвилась Дина, — и мысли твои тоже! Все в курсе, на что ты способна. Что там — розги, наверняка и покруче приспособления пробовала.

— Не ссорьтесь, девочки! Меня уже достала эта неопределенка. Сейчас, пойду и напрямую спрошу. И пусть только попробует не ответить, — вклинилась Тина, теряя терпение.

— У кого спросишь? — дернула ее за рукав Карина, — не выпендривайся, тебе, что больше всех надо?

— У этого…

Тина указала пальцем на Михаила, кстати, оказавшегося поблизости. За два шага преодолела расстояние до него, круто развернула к себе и, глядя в упор, выпалила:

— Где Светка, командир?

— Отбыла, — ровным тоном ответил он.

— Куда это, интересно? Ты чего, за дураков нас держишь, думаешь, мы совсем не втыкаем? Или, мы — твари дрожащие, права не имеем, одни обязанности? Отвечай, куда увезли Светку! Или я…

— Чего ты? Сбавь обороты, чума! — внезапно заорал командир, хватая ее грудки, — еще раз рот откроешь, мозги вышибу, не посмотрю, что ты девушка!

— Начинай! — пошла в задир Тина.

Михаил поднял руку для замаха. Пощечина, по его разумению, отрезвит дерзкую девчонку. Совсем охамела: глазенки горят, пар из ноздрей пышет. Поднял руку и тут же опустил. У Тины за спиной, внезапно, образовался круг поддержки. По-всякому ясно — рвутся узнать правду.

— Полегче, командир, — пробасил Ник, — мы много не требуем: простой вопрос, простой ответ, только и всего. Зачем грубишь?

— Быстро же вы сплотились, приятно удивлен. Я не грублю, а приучаю вас к порядку. Вы должны знать, только то, что положено. Лишняя информация — засоряет мозги.

— Хочешь сказать, что мы насколько тупые? — Ник снова выступил вперед.

— Не тупые, а пока что необученные. Ну, как, поснежнее донести, — осекся Михаил, не желая вступать в противостояние. Банда — еще та! Глаза пустые, ожесточенные. Только дай повод — затопчут без сожаления!

— Отчислена ваша Светка, дома загорает, — сообщил Михаил, — отмечает свободу с новым дружком.

— Трудно было сразу сказать? — зло процедила Тина, — развел интригу. Мы-то решили, что вы ее замочили, а труп закопали в лесочке.

— Ну, и фантазия у тебя! — воскликнул Михаил, — фильмов ужасов пересмотрела. Угомонитесь. Когда операция завершится, все вернетесь восвояси, в целости и сохранности.

Светка за столь короткое время никого не успела расположить к себе, поэтому большого сожаления по поводу отбытия никто не испытывал. Уехала и уехала, ну, и черт с ней. Главное, что живая.

Ром неделю просидел под замком. Когда его выпустили, от прежнего улыбчивого здоровяка не осталось и следа. Он озлобился, но вместе с тем, после психологической обработки, замкнулся в себе. На краткий вопрос Карины: «Как ты?», не носящий смысловой нагрузки, а являющийся всего лишь фразой для выражения участия, он грубо бросил: «Тебе, что за дела? Каждый сам за себя! Отстань!»

Карина вынула из-под матраса потрепанный блокнотик, оттуда же огрызок карандаша, открыла листок с заметками и толстыми штрихами зачеркнула имя Светки. Минус один, и их осталось восемь, но Карину, почему-то не покидало ощущение, что скоро она зачеркнет еще кого-нибудь.

— Прощай, Светка! — произнесла она, — повезло тебе. Я бы с удовольствием поменялась с тобою местами. Как же хочется на волю!

— Чего бормочешь? — подоспела к ней Тина.

— Так …Рассуждения вслух.

— Не стоит этого делать, помни, у стен есть уши. Тебе повезло, что я подслушиваю, а не кто-то другой. А это, что у тебя?

— Где? — прикинулась дурочкой Карина, пряча руку с блокнотом за спиной.

— Выбрось, сейчас же, — приказала Тина.

— И не подумаю. Это личное, никого не касается. Привыкла я все записывать, чтобы детали не ускользнули от внимания.

— Но я же твоя подруга! Или ты забыла? Ради своего блага, ничего не пиши. Если твои писульки попадут в плохие руки, проблем не оберешься. Не всякий поймет, почему ты досье на всех собираешь. Решат, что стукачка, а их, сама знаешь, никто не жалует.