1917. Кара до покаяния - Шамиль Куряев

Кроме того, анализ политики Штюрмера не позволяет говорить о каком-либо «германофильстве» премьер-министра. Сам Штюрмер неоднократно делал заявления о том, что война будет вестись Россией до победного конца; о том, что Россия будет неизменно верна своим союзническим обязательствам. Хотя, задумав выход из войны, следовало бы начать обрабатывать общественное мнение в соответствующем духе; хотя бы – подводя к мысли о «невозможности для России дальнейшего ведения войны» или о «чрезмерности требований союзников»…

Мало того! – именно Штюрмер приложил значительные усилия к расширению блока Антанты: во многом его стараниями удалось втянуть в войну против Центральных держав нейтральную Румынию. Всё это никак не вяжется с приписываемой ему подготовкой сепаратного мира.

И последнее. В 1916 году подданные Российской Империи не могли знать всех подробностей придворных интриг и питались, в основном, слухами. Поэтому им простительно было видеть в премьер-министре Штюрмере послушное орудие в руках царицы и Распутина – для того якобы и приведших его к вершинам власти, чтобы вывести Россию из войны. Всех их – императрицу, Вырубову, Распутина и Штюрмера – были склонны рассматривать как одну прогерманскую шайку-лейку. Однако сегодня известно, что Штюрмер в период своего премьерства всячески избегал общения с Распутиным. Известно, что императрица Александра Фёдоровна к Штюрмеру постепенно охладела (и не скрывала своего разочарования от супруга). Соответственно, ни о каком едином фронте «агентов германского влияния» говорить не приходится!

§ 3.8. Что касается неоднократных попыток зондажа на предмет прекращения войны (попыток, предпринимаемых Германией), то в этом как раз нет ничего удивительного: Германия очень быстро поняла, во что она вляпалась, – поэтому с конца 1914 года пыталась заключить мир (причём эти миротворческие усилия были направлены не только в отношении России).

Достаточно вспомнить, что на подкуп французской прессы Германия истратила больше денег, чем на поддержку российских оппозиционеров-пораженцев! Некоторые из этих мирных призывов были обращены ко всем воюющим странам и объявлялись громогласно (например, через президента США), другие были адресованы отдельным правительствам и носили сугубо конфиденциальный характер.

Разумеется, Германия была очень настойчива в своих попытках заключить сепаратный мир с Россией. А что ж ей ещё оставалось делать?! Стратегия «блицкрига» с треском провалилась, война приняла затяжной характер. Материальные и людские ресурсы Центральных держав были ограничены – поэтому «война на истощение» должна была неизбежно привести их к краху, рано или поздно. Число противников постоянно возрастало (в конце концов против Центральных держав объединится практически весь мир). Германия была зажата между Восточным и Западным фронтом как орех в скорлупе. Единственной надеждой германских стратегов и дипломатов оставалось скорейшее заключение сепаратного мира (на Западе или на Востоке) и сосредоточение всех своих сил на одном фронте.

Поэтому германские предложения о мире следовали одно за другим. При этом немцы, по сути, «играли в беспроигрышную лотерею» – ибо даже не достигнув главной своей цели (вывод России из войны), они достигали промежуточных (компроментация российских участников этих неофициальных контактов – рост шпиономании в стране – недоверие к властям – дополнительные козыри в руках непримиримой оппозиции – политическая нестабильность).

В этой связи очень интересно письмо госсекретаря по иностранным делам фон Ягова бывшему послу в России Пурталесу (вручившему в своё время германскую ноту об объявлении войны). По мнению фон Ягова, было бы желательно завязать контакты с представителями высших российских кругов – чтобы способствовать «углублению разлада между императрицей-матерью, царём, великими князьями и, вероятно, генералами». Зная историю Русской революции, можно подумать, будто эти указания германского МИДа давались где-то осенью 1916 года. Но нет! – письмо фон Ягова датируется ноябрём 1914-го.

И на протяжении всей Мировой войны со стороны Германии поступали бесчисленные (порой – откровенно провокационные) предложения о мире. Здесь и послания княгини Васильчиковой, и петроградская миссия Андерсена, и контакты Стинисса и Колышко, и стокгольмская встреча Вартбурга с Протопоповым…

Хорошо ещё, что не обо всех этих контактах узнавала русская публика! Узнали о совместном чаепитии Протопопова с Вартбургом (со слов самого болтливого Протопопова) – и русская прогрессивная общественность буквально взорвалось, а Милюков не преминул пройтись по поводу «Стокгольмской истории» в своей знаменитой речи. Даром, что российская власть не давала в этой связи никакого повода для критики! Княгиню Васильчикову за её настойчивые «миротворческие усилия» лишили звания фрейлины и отправили в ссылку. Протопопову (к слову сказать – на тот момент ещё не члену правительства, а видному деятелю оппозиции) Николай Второй высказал своё недовольство такого рода «народной дипломатией». Доставленное Александре Фёдоровне письмо от её родного брата Эрни Николай Второй тут же честно передал в «проантантовский» российский МИД и т. д.

Известно, что на Восточном фронте вплоть до Февральской революции почти не знали таких «невинных шалостей», как временные рождественские перемирия (что случалось на Западном фронте между немцами, французами и англичанами). Императорская Россия была неизменно верна своим союзникам. Любые попытки склонить Россию к миру заканчивались одинаково – безрезультатно. Все мирные предложения немцев были решительно отвергнуты Николаем Вторым. Но вот как раз «углублению разлада» в российском обществе они много поспособствовали! – уже самим своим фактом…

Так что можно сказать, что германские усилия (несмотря на продолжение боевых действий на Восточном фронте) были по-своему весьма успешны – ибо способствовали дискредитации императора, императрицы и императорского правительства в глазах русского общества.

А что?! – на безрыбье и рак рыба! С какой стати немцам брезговать хотя бы таким, частичным, успехом? Разве не этому служили их карикатуры на Распутина и послания русским солдатам от имени «несчастного царя Николая»?

§ 4.1. Любопытны причины живучести версии о «германофильских тенденциях в руководстве Российской Империи»! Активное участие в реанимировании этого старого мифа принимали (и принимают) не только идейные либералы-«февралисты» и коммунисты-царененавистники, но и люди, считающие себя мудрыми прагматиками и вообще – «разоблачителями исторических мифов».

Например, у Эдварда Радзинского в его книге «Распутин. Жизнь и смерть» целая глава так и озаглавлена: «Светлые головы «тёмных сил». Мол, пресловутые «тёмные силы» в лице Распутина и царицы действительно замышляли всё то, в чём их обвиняла оппозиция, – и правильно делали!

По мнению Радзинского, главным «миротворцем» России был Распутин, но и Александра Фёдоровна вполне разделяла его чувства: «И она счастлива: мужик говорит то, что она так хочет услышать – войну надо закончить. Любой ценой. Самое поразительное – царица и мужик были тогда правы. Но ни большая Романовская семья, ни двор, ни аристократия, ни буржуазия, ни думские вожди их правоты не понимали. Её докажет не только падение монархии, но и гибель пришедшего ей на смену Временного правительства. Большевики победят потому, что поймут и осуществят светлую идею «тёмных сил» – заключить мир. Любой ценой. Именно этого хотели в 1916 году предтечи большевиков – последняя царица и Распутин».