Невеста на ночь - Патти Берг

– Только потому, что недолюбливаешь Энди. Но если я не ошибаюсь, бал тебе понравился. Ты уже давно не развлекалась – значит, пора наверстать упущенное.

– Здесь, в Сэнктуари?

– Вот именно, прямо здесь. Это важно не столько для тебя, сколько для меня.

– У тебя свидание? Ты с кем-то познакомилась?

– И что в этом странного?

– Да нет, я не против… Просто я не подозревала, что в этом городке найдутся мужчины, способные заинтересовать тебя. – Кэйро удивленно уставилась на мечтательное лицо тети. – Только успокой меня, скажи, что он уже совершеннолетний. Помню, когда-то один юнец разбил твое сердце.

Фиби улыбнулась:

– Об этом я не жалею. Если бы не он, мне не удалось бы написать и продать полдюжины полотен. Благодаря его великолепному телу мы смогли починить крышу и установить двойные рамы.

– Да, тело у Чада было роскошное. И картины получились отлично. Но надеюсь, твой новый знакомый не натурщик?

– У него великолепные плечи, не говоря уже о волосах – кстати, почти седых.

– Ах вот как? А ты знаешь о нем еще что-нибудь? Нет? И ты согласилась прийти на свидание?

– Я согласилась еще раз встретиться с ним и привести с собой подругу.

Кэйро вздохнула:

– Надеюсь, ты хотя бы знаешь, как его зовут.

Фиби стремительно отвела взгляд и прокашлялась.

– Знаю. Грэм. Грэм Кинкейд.

Кэйро потрясенно воззрилась на тетю, приоткрыв рот. От неожиданности она не могла выговорить ни слова.

Фиби робко взглянула на нее:

– Мне кажется, он – отец Дункана.

Кэйро приложила ладони к вискам – у нее начиналась головная боль.

– У него серебристые глаза, – продолжала Фиби, – он очень похож на Дункана.

От взгляда Кэйро не ускользнуло оживление на лице тети. Очевидно, она успела увлечься новым знакомым.

А Кэйро не оставалось ничего другого, кроме как тереть виски.

– Он пригласил меня потанцевать, – продолжала щебетать Фиби, – и признался, что прекрасно танцует.

– Слава Богу! – вырвалось у Кэйро, с плеч которой словно свалился тяжкий груз. Даже головная боль на минуту прошла. – Отец Дункана не в состоянии танцевать. Значит, это не он.

Фиби взяла высокий стакан с ледяным чаем и помешала его, звякая ложечкой.

– Видишь ли… – Такое начало всегда предвещало неприятности. Боль в висках Кэйро усилилась. – Грэм сказал, что умеет вертеться на одном месте, и я ему поверила: вчера вечером, когда мы познакомились, он ухитрился мгновенно развернуть инвалидное кресло и быстро выкатиться из ресторана. – И Фиби отпила глоток чаю.

Кэйро запрокинула голову и уставилась в потолок. Она давно мечтала о том, чтобы у Фиби появился спутник. Но как ее угораздило познакомиться не с кем-нибудь, а с отцом Дункана? Кэйро вздохнула.

– Он тебе нравится?

– У него милая улыбка, он умеет шутить. А больше я ничего не знаю. Сегодня нам предстоит выяснить, каков он.

– А что должна делать я?

– Оказывать мне моральную поддержку.

– Помнится, раньше ты не нуждалась в моральной поддержке.

– Но мне же еще ни разу не приходилось встречаться с инвалидом.

– Это тревожит тебя?

– Вовсе нет, но он, кажется, стесняется, к тому же носит обручальное кольцо. Надо бы расспросить его об этом, но…

– Он вдовеет. Вот уже пять лет, – перебила Кэйро и коротко рассказала о том, что случилось с родителями Дункана, а заодно объяснила, как ее терзают угрызения совести и стыд за то, что в тяжелую минуту ее не оказалось рядом.

Но Дункан в ней и не нуждался. Сегодня утром он опять дал это понять. И Кэйро меньше всего хотелось встречаться с его отцом.

– Я не могу пойти с тобой, Фиби.

– Кажется, я понимаю, в чем причина, но все-таки спрошу: почему?

Кэйро посмотрела на сына, уже увлеченного одной из игр, которые она предусмотрительно прихватила с собой в поездку.

– Больше я не собираюсь встречаться с Дунканом, – прошептала она. – О Дилане он никогда не узнает.

– Ты не вправе хранить эту тайну.

– Нет, вправе! Ему нет дела ни до чего, кроме работы. Сегодня я поняла это.

– Дай ему хотя бы один шанс.

– Не могу.

– Мне неприятно читать тебе нотации, но на этот раз ты совершаешь ошибку. Ты поступила неправильно еще пять лет назад и до сих пор не одумалась. Каждый раз, когда Дилан спрашивает об отце, ты лжешь ему – и казнишь себя в душе. Дилану и Дункану давным-давно пора узнать правду.

– Мне надо свыкнуться с этой мыслью.

– Можешь обо всем рассказать сегодня же, когда познакомишься с Грэмом.

Спорить с Фиби было бесполезно.

– И как же ты собираешься представить меня?

– Конечно, тебе придется придумать другое имя. Наверное, ты единственная Кэйро во всей Америке. Услышав это имя, Грэм сразу все поймет. Но если бы вчера ты сказала Дункану правду, сейчас одной проблемой у нас было бы меньше.

– Я могу просто остаться в отеле.

– Ни в коем случае! За Диланом присмотрят, а ты пойдешь со мной. Итак, осталось выбрать имя. Грэм считает, что меня зовут Гертруда…

– Гертруда?

– Это имя первым пришло мне в голову. Но я объяснила, что все зовут меня Герти. Ты меня не подведешь?

– Постараюсь. – Происходящее давно перестало нравиться Кэйро. – Наверное, ты уже придумала имя и для меня?

– Ингрид. Мне всегда оно нравилось. Ты будешь Ингрид, я – Герти, мы отправимся в город и просто отдохнем.

– А что будет дальше, Фиби?

– Об этом я тоже подумала. Завтра первым делом ты отправишься к Дункану и скажешь ему правду – потому, что имя Герти мне не нравится и я не собираюсь затягивать эту игру. А во-вторых, как ты думаешь, прилично ли сорокавосьмилетней женщине в период менопаузы выходить замуж в белом платье?

Золотой город неудержимо манил Дункана, притягивал его, заставлял забыть об опасности. Уже во второй раз он протискивался по туннелю, где каждую минуту мог безнадежно застрять.

Ему помогала карта, которую он разыскал на стене пещеры сегодня утром, – яркий рисунок, но почти неразличимый среди десятков других. Хорошо, что с годами Дункан научился замечать каждую мелочь.

Он то и дело ловил себя на мысли, что ему недостает Кэйро. О ней он мучительно думал с прошлой ночи. Его тревожила не только предстоящая поездка в Белиз, но и что-то другое, а что именно он пока не мог определить.