Принц на черной кляче - Анна Ольховская

– Да с чего ты взяла? – Петя невольно поежился, заглянув в злобные глаза сестры – Любка, похоже, не шутила, она действительно готова была убить за обман.

А ведь он и на самом деле ее обманул, там никакого золота нет! Да к тому же девчонку ждут большие неприятности и даже боль. Наверное.

Так что Любка выйдет из каменной будки очень-очень злой. И если он, Петя, к этому моменту все еще останется скрюченным калекой, сестричка стопудово выполнит свою угрозу…

Мальчик постарался как можно увереннее выдержать испытывающий взгляд сестры, недовольно проворчав:

– Ну чего уставилась? Нам идти надо, а она глупости всякие несет! С чего ты вдруг решила, что я тебя обманываю? Шла-шла спокойно, и вдруг уперлась, как тетки Клавкин баран!

– Сам ты тетки Клавкин баран! – огрызнулась Люба. – Слишком уж ты уверенно ведешь, Петечка! Будто ходил тут уже не раз! А говорил, что ни разу не был возле каменюк! Небось кругами меня водил, пока остальные соберутся, чтобы поржать надо мной, да?

– Заткнись – и пойдем! – Петя повернулся и начал продираться сквозь заросли. – Скоро сама все увидишь!

– Ладненько, пойдем. Но если…

– Отстань!

А во сне идти сквозь колючки было гораздо проще – они с лысым проходили через эти кусты так, словно у них не было тел. Не у кустов – у Пети и лысого.

Сейчас же тела были. А на телах – одежда, за которую и цеплялись ветки, словно кто-то из последних сил пытался удержать детей, не пустить их дальше.

Но они прошли. Правда, платье Любы и рубашка Пети превратились в лохмотья, а на руках и ногах кровоточили длинные царапины, и сестра к концу пути злилась и нудила все сильнее, но как только дети буквально выпали из зарослей, гугнеж Любки мгновенно затих.

Потому что посреди совсем маленькой полянки стояло ЭТО.

Странное, непонятно каким образом сложенное из большущих каменных плит сооружение. Нет, ну просто поднять и поставить вертикально эти плиты можно, но они ведь через минуту развалятся, если не скрепить их цементом каким-нибудь, что ли.

А в этой «каменюке» никакого цемента не было. И что удерживало камни вместе – непонятно.

Но дети сейчас меньше всего думали о разгадке инженерного гения неизвестных строителей. Они, если честно, вообще сейчас ни о чем не думали, пытаясь разобраться в своих ощущениях.

Хотя насчет сестры Петя ничего сказать не мог, он просто видел, как та замерла с широко раскрытым ртом, рассматривая гигантский скворечник.

А вот он сам едва не задохнулся от чего-то мощного, давящего, но при этом совершенно невидимого. Воздух словно сгустился, превратившись в желе, и дышать им было очень трудно. К тому же давление было явно отталкивающим, мальчик ощущал себя магнитом, пытающимся приблизиться к другому магниту.

А в голове все громче и громче нарастал сигнал тревоги. Однажды во время аварии на шахте над их поселком выла сирена.

И сейчас внутри выла такая же, причем все пронзительнее, все сильнее. Петя невольно прижал руки к ушам, стремясь защититься от этого воя.

Зато Люба, похоже, ничего подобного не ощущала. Постояв еще с минуту, она радостно заорала:

– Уррррааа!!! Нашли! Ты не сбрехал, молодец, Петька!

И, оттолкнув стоявшего чуть впереди брата, помчалась к «каменюке».

– Постой! – жалобно вскрикнул мальчик. – Не надо туда идти!

– Ага, счас! – отмахнулась Люба. – Что, жаба задушила? Жалко золотишка стало?

– Нет там никакого золота, я соврал!

– Ну, конечно, соврал он! Нет уж, я не такая дурочка, как тебе кажется!

И девочка начала протискиваться в довольно узкое круглое отверстие на передней стенке сооружения.

– Люба, не надо!!!

Плача от страха, Петя торопливо поковылял к ставшему вдруг черным камню – словно ушедшая ночь вернулась и сгустилась вокруг дольмена, – больше всего на свете желая сейчас одного – чтобы его противная вредная сестренка вылезла из этого жуткого места. Пусть лучше вернется, пусть побьет его, пусть он останется калекой и будет всю жизнь терпеть ее насмешки и издевательства, главное – вернуть Любку!

Потому что мальчик, увидев «каменюку» наяву, четко осознал – приближаться к ней действительно НЕЛЬЗЯ!!!

Люба, протиснувшись наполовину, неожиданно застряла и, пока Петя ковылял к ней, ожесточенно дергалась, пытаясь освободиться. И нетерпеливо звала брата:

– Петька, давай быстрее! Я подолом за что-то зацепилась, пролезть не могу! Отцепи платье, скорее! Я вижу сундук, про который ты говорил!

– Да-да, я сейчас! – Петя, добравшись наконец до дольмена, ухватил сестру за исцарапанные ноги и потянул к себе.

– Ты что делаешь, урод?! – заверещала Люба. – Убери лапы! Слышишь? Отпусти, придурок!

И она с такой силой задергала ногами, что мальчик буквально отлетел, упав как раз возле той плиты, на которую указывал во сне лысый дядька.

И пребольно ударившись об эту плиту локтем.

Боль иглой вонзилась в руку, в долю секунды долетев до разума. А в следующее мгновение Люба, сумевшая, видимо, освободиться от дерганья ногами, проскользнула внутрь камня…

И давление исчезло, прихватив с собой сомнения, страх, раскаяние и жалость. Мальчик даже поморщился, вспоминая свои недавние мысли.

Еще чего не хватало – жертвовать своей будущей жизнью здорового и сильного человека ради этой поганки! Ничего такого с ней не случится, ну, побьют ее или еще что – переживет! Главное – он справился, он сделал почти все, как надо! И успел вовремя, не надо ждать сто с чем-то там лет.

Осталось только плиту вот эту поднять и вход заслонить.

– Эй, Петька! – В отверстии появилось возбужденное лицо сестры. – Ну чего застрял там? Лезь сюда скорее! Я нашла сундук! Правда, он странный какой-то, не могу понять, как открывается! Он вроде как сплошной! Что там Сашка насчет этого говорил?

– Не помню, – буркнул мальчик, пытаясь поддеть плиту.

– Перестань там ковыряться, давай ко мне! Кстати, я никаких бус тут не вижу!

– Лучше пока поищи, я сейчас приду, помогу.

– Ага, давай, – кивнула девочка и скрылась внутри дольмена. – Только не копайся, времени совсем мало.

– Без тебя знаю, что мало, – пропыхтел Петя, с трудом поднимая оказавшуюся довольно тонкой плиту.

Тонкая-тонкая, а тяжеленная! К тому же руки мальчика были совсем не приспособлены к перетаскиванию чего бы то ни было. Проклятущая плита все время выскальзывала и падала, один раз – прямо на босые ноги!

От дикой боли Петя взвыл, но рыдать, баюкая мгновенно посиневший большой палец на ноге, не стал.

Потому что уронил он плиту возле самого входа. Осталось только поднять ее снова и прислонить к стене.