80 сигарет - Генри Сирил

Нина быстро посмотрела на Токаря.

– Ты же не собираешься сделать ничего плохого этому мальчику? Это ведь всего лишь цветы.

– Да ты о чем вообще! Конечно, нет, – ядовито сказал Токарь. Он хотел скрыть от Нины свою ревность, но не удержался от саркастического тона.

Нина вцепилась в руку Токаря.

– Это. Просто. Цветы, – медленно, разделяя каждое слово, повторила она.

– Расслабься. Говорю же, я просто забыл купить кое-что.

Токарь высвободил руку и, оставив дверцу машины открытой, пошагал в сторону магазинчика.

– Что-то еще хотели купить? – вежливо поинтересовался кассир, когда Токарь вошел.

Токарь небрежно бросил указательный и мизинец в направлении одной из самодельных ваз.

– Сколько ты хочешь за все свои лютики-семицветики?

– Извините, они…

– Извиняю. Сколько?

«Странное сегодня утро», – подумал парень и попробовал еще раз:

– Извините, они не продаются.

Со зловещей иронией Токарь протянул:

– Да-а-а? А что они делают? Дарятся?

– Ну… я…

Снова привычное Токарю мычание. Он уперся ладонями в прилавок.

– Хули «му-у-у»? Слышь, ты начинаешь бесить меня. Я вроде с тобой пока вежливо разговариваю, хоть ты и даришь свои веники чужим женщинам. Но, похоже, культурно ты не понимаешь.

Глава 18

Токаревский кулак превратил в труху сенсорный дисплей магнитолы. Нина заметила это только теперь, когда попыталась включить музыку через блютус. «Видимо, Токарь разбил ее с психу, после того как выкинул меня из машины», – догадалась она.

Теперь невозможно нажать ни на одну кнопку. Ну и ладно.

Нина вытащила из сумки смартфон и наушники. Пробежалась по плей-листу.

Рондо Венециано. Фантазия.

Итальянский оркестр на одинокой заправке в родной глубинке. Почему бы и нет. В самый раз.

В дороге Нина всегда воспринимала музыку как фон проносящегося в окне мира. Когда музыка накладывается на непрерывно сменяющие друг друга мгновения, каждое из которых таит в себе микровселенную, тогда она, музыка, ощущается в большей степени через зрение. А все прочие органы чувств лишь аккомпанируют ему.

Вот и сейчас Нина слушала оркестр маэстро Ревербери, и мир вокруг преображался. Стены магазина обрастали камнем, крыша тянулась вверх, устремлялась шпилем в небо. Асфальтовая трасса постепенно покрылась круглой старинной брусчаткой. Вдалеке, на полях появились крестьяне, чистые и опрятные, как в фильмах Бернара Бордери. Уродливые электрические столбы превращались в ветряные мельницы.

Музыка уносила Нину в иное время. В стилизованное, театральное, вечно праздничное барокко.

Ударные и бас-гитара гармонично переплетались с оригинальными инструментами семнадцатого века.

Нина увидела Токаря. Он шел к машине.

Девушка прищурилась, и тогда с Токаря слетели его спортивные штаны и футболка, а вместо них возникли камзол из парчи и украшенные лентами брюки до колен, под которыми были белоснежные шелковые чулки. Пышные оборки сорочки пеной вылезали из-под воротника и рукавов камзола. На голове вырос огромный, завитый в локоны, парик.

Токарь шел вразвалку, цокая по брусчатке красными каблуками туфель с прямоугольными пряжками из шеффилдского серебра.

Будто подыгрывая Нине, он нес правую руку за спиной, тем самым подчеркивая образ французского щеголя позднего Возрождения.

Чего-то не хватало.

Нина поднесла ладонь к губам. Коротко дунула на нее, словно послала Токарю воздушный поцелуй. Видимая ей одной пудра взметнулась с ладони в воздух и легла на лицо Токаря толстым слоем.

Под звуки барочной музыки, весь в кружевах, в одежде, расшитой золотыми нитками, напудренный, в воздушном парике, Токарь шел к машине, улыбаясь в стальные зубы. Остановился у дверцы Нины и протянул руку, которую прятал за спиной.

Он сжимал большой букет, собранный, наверное, из всех полевых цветов, какие были в том магазине.

В мгновение все вокруг стало прежним.

Нина похолодела. Вытащив наушники, она выскочила из машины, отпихнула Токаря и бросилась к магазину.

– Нина! – Токарь с трудом сдерживал смех. – Да постой ты, Нина!

– Сволочь! – бросила она через плечо.

Токарь небрежно кинул цветы на заднее сиденье, подбоченился и с теплой насмешкой улыбнулся.

«Дурочка».

Он играючи пнул мелкие камни под ногами, вставил в рот сигарету и похлопал по карманам в поисках зажигалки.

В помещение Нина ворвалась ураганом и тут же растерянно замерла в дверях.

Продавец вздрогнул от неожиданности. Изумленно посмотрел на вошедшую.

«Одумались», – решил он с грустью.

– С вами все… в порядке. – Нина закончила фразу скорее утвердительно, хотя начиналось предложение, как испуганный вопрос. Не отрываясь, она глядела на россыпь купюр на прилавке. Навскидку, там было тысяч десять, не меньше.

Продавец не был уверен, что правильно понял вопрос, но на всякий случай кивнул и двинул деньги по прилавку в сторону странной красотки. «Ну их к черту, эту безумную парочку».

Нина облегченно улыбнулась.

– Не нужно, – помотала она головой. – Оставьте себе.

Глава 19

Колеса внедорожника громко причмокивали на нагретом солнцем асфальте.

Кондиционер не работал: разбитый дисплей панели управления не реагировал на нажатия.

Нина до упора опустила окно и подставила лицо потоку воздуха. Токарь то и дело плечом вытирал пот со лба.

Оба букета – и тот, что подарил юноша, и тот, который вручил ей Токарь, – лежали у Нины на коленях. Когда она не высовывалась в окно, она любовалась цветами. Подносила к лицу, вдыхала их аромат; отодвигала от себя насколько хватало рук и разглядывала под разными углами. Она наслаждалась ими с восторгом маленькой девочки.

У развилки Токарь скинул скорость.

Тут стояла крохотная часовня в один купол. Позолоченная краска купола местами облупилась. Некогда белая штукатурка на стенах потемнела от дорожной пыли и машинных выхлопов.

Глядя на часовню, Токарь удрученно покачал головой, а потом трижды размашисто перекрестился.

– Пидорасы! Не могут церковь починить!

Он сплюнул в открытое окно и вдавил газ в пол. Через несколько секунд «Патрол» уже летел под сто сорок километров.

Нина бережно положила цветы на заднее сиденье и между делом заметила:

– Выходит, ты веришь в Бога.

– А ты нет?

Нина пожала плечом.

– Да как тебе сказать. Я верю в судьбу. Это одно и то же?

– Нет, конечно! Судьба – это судьба, а Бог – это Бог.

– Ну, значит, не верю. Я вообще мало во что верю. Разучилась как-то.

– Почему?

Девушка не ответила.

Она утомленно откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза. Жара выматывала.

– Расскажи о себе, – через некоторое время сказал Токарь.

– Что тебе рассказать?

– Все. Я ведь почти ничего о тебе не знаю. Откуда ты родом, кто твои родители, работа, учеба? Что хочешь, в общем.

– Да ничего интересного. Выросла в обычной семье. Закончила обычную школу, потом два года музыкального колледжа. Так и не доучилась. Последний раз я разговаривала с родителями почти девять лет назад. По телефону.