"Черные эдельвейсы" СС. Горные стрелки в бою - Иоганн Фосс

Деревня была засыпана недавно выпавшим снегом. Идя берегом озера, мы видели много гостиниц, превращенных в лагеря отдыха. Возле них сновали дети и их воспитатели в форме юнгмэдель. Я стал расспрашивать их, выясняя, знают ли они Кристину. Я уже почти потерял надежду встретить мою подругу, когда неожиданно столкнулся с ней лицом к лицу на деревенской улице.

— Привет, Кристина! — пришлось мне окликнуть ее, потому что она не сразу узнала меня. Мы расцеловались, и она спросила:

— Откуда ты здесь появился?

Я рассказал ей о себе, и она в ответ сообщила, что прибыла в горы всего неделю назад и в данный момент очень занята. Мне не оставалось ничего другого, как отправиться с ней до гостиницы, где я познакомился с ее двумя подругами и начальницей, девушкой восемнадцати лет. Времени у нас не было, и мы успели лишь выпить по чашке кофе. Дети шумно бегали вокруг нас, и обстановка напомнила мне школу. Я с любопытством наблюдал за тем, как Кристина обращается со своими юными питомицами, строго, но в то же время ласково. Тем самым она открылась мне с неизвестной стороны, и я испытал к ней большую, чем раньше, симпатию и нежность.

Возвращаясь обратно, я чувствовал, что краткость нашей встречи не расстроила меня. Разве можно в наши дни ожидать от жизни большего? Разве это не счастливая случайность — наше неожиданное свидание в богом забытом уголке Германии? На складе мы набили рюкзаки свежей едой и в числе прочего особой баварской колбасой, входившей в наш высокогорный рацион. Когда мы отправились в обратный путь, я продолжал думать о девушках, которые вместе с Кристиной оказались так далеко от дома. Несмотря на жизнерадостность и обаяние, в них был мало истинно женственного. В их поведении и манерах читалась едва ли не мужская решительность, самоуверенность и какая-то простоватость, вызванная ответственностью, которая неожиданно легла на их хрупкие плечи в столь юном возрасте.

Я видел Кристину в последний раз. Через два месяца она написала мне, что ее переводят в другой лагерь, находящийся в далекой австрийской провинции Штирии.

Наша подготовка в условиях гор продолжалась еще несколько недель. Когда я вспоминаю то время, то понимаю, что наши инструкторы вели себя слаженно, как единая команда. Они хотели сделать из нас умелых, хорошо подготовленных солдат, способных выполнять боевые задачи небольшими отдельными группами и знающих, как выживать не только в боевых условиях, но и в суровой ледяной пустыне. Им хотелось, чтобы мы умели действовать на пересеченной местности энергично, осмотрительно и быстро. Таким образом, в нашей полевой, точнее горной, подготовке, делался особый акцент на физические нагрузки. Предполагалось, что мы научимся с доблестью выходить из сложных ситуаций там, где невозможно использовать тяжелое вооружение и бронетехнику.

Представление о войсках СС как о политически оболваненных фанатиках, послушных игрушках в руках опытных партийных кукловодов, тупых, нерассуждающих марионетках, исповедовавших национальную и расовую ненависть, крайне далеко от истины. Главной целью нашей боевой подготовки было умение побеждать в условиях современной войны. Мы все были добровольцами, которые страстно хотели овладеть соответствующими навыками и умениями. Да, мы чувствовали свое отличие от других родов войск, но то же самое можно сказать и о танкистах, и о парашютистах.

В войсках СС офицеры не принадлежали к другим социальным классам, их выбирали из числа опытных солдат, проявивших в бою хорошие командные качества. К ним обращались только по званию, не употребляя слова «герр» перед фамилией, то же самое касалось и младших офицеров. Особого эсэсовского салюта не было — правую руку следовало поднимать не к головному убору, а лишь на уровень глаз. Салют отдавался достаточно формально и небрежно, чтобы избежать сходства с партийным приветствием. Некоторые наши правила резко контрастировали с правилами вермахта, например пайки были одинаковы и для рядовых, и для офицеров. Или замки на тумбочках в казармах. В вермахте они обязательны, и за открытую тумбочку там полагается три дня гауптвахты. В войсках СС все было по-другому. Сама мысль, что солдат может украсть что-то у своего товарища, была просто недопустима, это противоречило кодексу чести.

В казарму, расположенную в долине, рота вернулась в середине апреля. Спускаясь на другую сторону горного хребта, мы заметили неожиданный переход от зимы к весне, столь типичный для гор. На полпути вниз, в долину, снежный покров резко обрывался, растопленный жаркими лучами альпийского солнца. Ниже кромки снегов начинались зеленые луга с сотнями примул, горечавок и других уже распустившихся весенних цветов.

Во время пребывания в казарме наша рота раз в неделю отправлялась на стрельбище, которое находилось довольно далеко. Мы выходили из казармы на рассвете и шли по горам, протянувшимся между Зальцахом и Берхтесгаденом. Мы прибывали на место достаточно рано и будили жителей узких деревенских улочек нашей батальонной песней:

Мир так широк, велик и полон солнечного света…

Открывались зеленые ставни, и в окнах появлялись заспанные лица, провожавшие нас недоуменными взглядами. Наш командир, ехавший верхом, вежливо отдавал салют тем жителям, кто приветствовал нас.

Днем, на обратном пути, мы в очередной раз проходим через Берхтесгаден. Мы снова поем и стараемся всячески продемонстрировать свое прекрасное настроение. Выходя из восточной части города, выстраиваемся цепью. Снимаем головные уборы, закатываем рукава и медленно поднимаемся в гору по извилистой тропе. Эти долгие марши также были частью нашей физической подготовки и отнимали немало сил, особенно в летнюю жару. Поэтому совсем скоро удивительная красота гор стала привычной, малозначащей и во время долгих переходов мы просто смотрели себе под ноги, мечтая о том, как бы поскорее поесть и отдохнуть, вытянувшись на койке.

Вскоре наш путь пролегает рядом с Бергхофом, что на горе Оберзальцберг. Мы надеемся, что перед нашими взглядами предстанет нечто важное, соответствующее духу этого места, однако резиденцию фюрера мы обошли по широкой дуге и поэтому увидели ее лишь издалека. Мы заметили вооруженную автоматами охрану в черных мундирах СС, касках и идеально начищенных сапогах. Вид у нее зловещий, внушающий ужас. Место, которое охраняют эти представители старой гвардии, является средоточием верховной власти Германии. Сюда приезжают для встреч на высшем уровне правители европейских государств, здесь фюрер отдыхает от дел государственной важности.

Помимо огневой подготовки мы также занимались подъемами на Унтерсберг, горный массив, возвышавшийся над Зальцбургом. Рано на рассвете мы отправлялись к деревушке, располагавшейся к югу от города. Тяжелое вооружение мы не брали и захватили с собой лишь винтовки. В деревушке нам приказали наполнить рюкзаки картофелем — припасами для нашего поста, расположенного на вершине горы. Каждый взял примерно по 15 килограммов. Вес немалый, если учесть, что высоту 1300 метров над уровнем моря нам придется преодолевать, двигаясь почти постоянно вверх. Горизонтальная часть маршрута составляла лишь два километра. Первую четверть пути мы шли нормально и достаточно бодро, однако далее груз за плечами стал казаться нам все тяжелее и тяжелее. Вторая четверть оказалась труднее, а подъем круче прежнего. Мы ожидали, что эта часть пути будет трудной. Наш ротный командир проехал вперед, затем спешился и повел коня, взяв его под уздцы. Он обратил внимание на одного из солдат, который задыхался от быстрой ходьбы и еле поспевал за товарищами. Он приблизился к нему и повел себя как настоящий мудрый наставник.