Сердце Гудвина - Ида Мартин

но уже не так сильно. В конце концов, здесь полно места, чтобы не пересекаться с ним слишком часто.

– Пока мы мыслим здраво, – сказала я, наблюдая, как Ксюша освежает макияж перед овальным трехногим зеркальцем на комоде, – скажи мне, пожалуйста, что ты задумала?

– Ты о чем? – Она посмотрела на меня через отражение.

– В последний раз ты говорила, что не собираешься встречаться с Матвеем.

– Не собираюсь.

– Но то, что я сейчас видела, говорит об обратном.

– А что ты видела?

– Ксюш, я тебя знаю как облупленную – каждый твой взгляд и жест, вот и спрашиваю, почему то, что я видела, противоречит твоим словам.

Отложив в сторону карандаш для бровей, она медленно повернулась ко мне.

– Это же просто для настроения. Вы с Тимом так переглядывались в машине, что мне стало очень одиноко.

– И что дальше? Кто твоя жертва на этот вечер?

Хитро ухмыльнувшись, она вернулась к своему занятию.

– Ты же знаешь, что Проскурин с Лу тоже приедут?

– Но с ними Толоконникова и Сазонова!

– И что с того?

– Добром это не кончится.

– Издеваешься? – вспыхнула она, повысив голос. – Даже дурочка Носова, и та с Ромкой, а я, по-твоему, должна ходить как дура одна? Все станут веселиться, а я уныло сидеть в уголке?

– Вот только не нужно про «сидеть в уголке». Хоть раз в жизни так было? Пойми, скандалы нам не нужны. Не забывай про Аксенова!

– Предлагаешь замутить с ним?

Ксюша громко расхохоталась. Я поискала, чем бы в нее кинуть, но ничего не нашла.

– Дурочка! Ты подставишь не нас, а Ромку.

– Так ему и надо! Нечего рыть другим яму. Хотел, чтобы последняя школьная тусовка прошла без нас?

– Мне тоже обидно, но, прошу, давай обойдемся без неприятностей. Мне даже Мартова пришлось обмануть из-за этого.

Ксюша медленно накрасила губы красной помадой и тяжело вздохнула.

– Я тебя поняла.

Глава 11

Через полчаса после нас приехали двое друзей Матвея из старой школы: Чижик и Олежка. По красоте оба баллов на пять, но не такие замороченные, как наши математики, и Ксюша немедленно переключилась на них. Я выдохнула с облегчением, а Степа, наоборот, напрягся.

Матвей сразу отправил ребят колоть дрова для мангала, и Ксюша, оставив меня одну выкладывать канапе из пластиковых коробок по тарелкам, ушла с ними.

Тим со Степой готовили площадку для танцев, раздвигая мебель в большом зале на первом этаже, а Матвей руководил ими, поэтому, когда на кухне появился Иван Сергеевич, я растерялась.

– Привет, Алиса! – На учителе был оранжевый пуловер и обычные синие джинсы.

И выглядел он гораздо моложе, чем в свитерах и костюмах, которые носил в школу.

– Здравствуйте! – Я потупилась, чтобы он не подумал, будто я его разглядываю.

– Приятно видеть тебя за работой.

– Спасибо.

– Не помешаю, если повожусь здесь немного?

– Нет конечно.

– Вот и отлично! – Иван Сергеевич взял из большой миски на подоконнике два апельсина, а возле раковины деревянную дощечку и нож. – Ты пробовала кофе с апельсином?

– Нет.

– Сейчас попробуешь.

Порезав апельсины пополам, Иван Сергеевич выдавил руками сок из каждой половинки в чашку.

– Как добрались?

– Спасибо. Хорошо. А вы как?

– Тоже хорошо. Я на машине.

– Понятно. А мы на такси.

Повисло неловкое молчание. К счастью, канапе раскладывать я закончила и, воспользовавшись этим, побежала докладывать Матвею, что все сделала. Но он, к моему глубокому разочарованию, вернул меня обратно, велев нарезать овощи: огурцы, помидоры, перец и разложить их по тарелкам.

Овощей было килограмма по три – работы на полчаса, что в обществе математика представлялось мне вечностью. Я уже собралась отправиться за Ксюшей, чтобы потребовать ее участия, как неожиданно Иван Сергеевич предложил в помощники себя, временно отложив приготовление кофе с апельсином.

– Мама всегда запрягала меня помогать с готовкой! – Закатав рукава, он высыпал половину пакета с огурцами в раковину. – А когда женился, совсем отвык, разленился. А тебя мама заставляет готовить?

– Не заставляет. Но я и сама могу.

– А что ты обычно готовишь?

– Ну не знаю, разное – сырники, блины, пасту.

– Паста – это макароны, что ли?

– Не только макароны.

– Понятно! – Он едва заметно улыбнулся, как улыбаются взрослые, не желая оспаривать детские фантазии. – А я здорово готовлю плов. Себя, конечно, нехорошо хвалить, но это объективно. Всем очень нравится.

Он передавал мне мытые огурцы, а я резала каждый вдоль на четыре части.

– Ты, наверное, удивилась, увидев меня здесь?

– Да, немного.

– По правде говоря, я долго отказывался, но Матвей настоял. Забавно, они меня так опекают, словно я старый дед.

– А сколько вам?

– Тридцать два.

Я украдкой посмотрела на собеседника: лицо гладко выбрито, кожа ровная, без изъянов, но в уголках глаз и губ небольшие морщинки, глаза зеленовато-серые, губы тонкие, лоб большой, но каштановые волосы скрадывают его объем. Пахло от Ивана Сергеевича сладковатым одеколоном, смешавшимся с запахом апельсинов.

– А дети у вас есть?

– Нет. Не сложилось.

Мы снова замолчали, и я подумала, что зря спросила об этом. В очередной раз протягивая порцию огурцов, он вдруг прямо посмотрел на меня.

– Удивительно! И как ты живешь с такими волосами? Ладно в школе, но сейчас я только и думаю о том, чтобы ты не отрезала себе палец.

– Нормально живу! – Улыбнувшись, я забрала у него огурцы. – Только летом жарко.

– Но почему ты не собираешь их в хвостик, как остальные девочки?

– Если бы видели мои уши, вы бы не спрашивали.

Выражение его лица тут же сделалось сочувственным.

– Извини. Я не знал.

На самом деле уши у меня были совершенно обыкновенные. Не больше, чем у других, и я их не стыдилась. Однако эта отмазка срабатывала со всеми учителями, и я уже привыкла отвечать именно так.

Истинная же причина моего нежелания собирать волосы заключалась в том, что в двенадцать лет, когда я была в первый раз по-настоящему влюблена, мальчик сказал, что у меня хвост как у кобылы, отчего я подумала, что и меня он видит кобылой. С тех пор на людях я предпочитала ходить с распущенными волосами и выдержала немало боев, отстаивая это право.

– Ты читала, что огурцы нельзя смешивать с помидорами? Они якобы щелочные, а помидоры кислые, и при их взаимодействии в желудке образуются вредные соли? – Закончив с огурцами, мы перешли к помидорам. – Но это, конечно, глупость. Интернет кишит двоечниками, способными раздуть из своей ограниченности сенсацию. Все, о чем они никогда не слышали, отвергается как таковое, а поскольку они вообще ничего не читают, кроме блогов друг друга и таких же бестолковых звезд, то тот мирок, из которого они вещают, невообразимо мал. Это, знаешь ли, парадокс: при столь беспрецедентном по своим масштабам доступе к знаниям люди стремительно тупеют…

– Ой, здрасте! – На кухню влетела взбудораженная Ксюша и резко затормозила, увидев математика.

– Привет, Ксюша, – откликнулся тот, – ты пришла помогать?

– Ой, нет! Точнее, пока нет, – подскочив ко мне, она яростно зашептала на ухо: – Рома приехал, нам нужно срочно спрятаться! Я уже всех предупредила, чтобы ему ничего про нас не говорили.

– Зачем прятаться?

– Чтобы сделать наше появление неожиданным.

– Но он и так не ожидает.

– Все, идем! – Она забрала у меня нож и передала его Ивану Сергеевичу. – Простите, я ее забираю на время.

Мы подкрались к Роме, когда они впятером: Рома, Жанна, Ира Леонова, Веня и Давид – скинули вещи и стояли на улице возле мангала, наперебой рассказывая Матвею, как шли от автобусной остановки и, решив срезать по навигатору, попали на пустырь с десятком заброшенных домиков.

Мы подошли со спины с двух сторон и одновременно взяли Рому под руки.

Посмотрев сначала на Ксюшу, а потом на меня, Рома замер, будто его парализовало. Перестал дышать и моргать тоже.

– Э-э-э, – единственный звук, который ему удалось издать, в то время как остальные ребята, особенно Веня, обрадованно нас приветствовали.

– Как здорово, что вы передумали, – искренне сказала Жанна, которой, по всей вероятности, Рома наплел с три короба, – мы так редко видимся вне школы.

Мы с Ксюшей переглянулись. Вне школы мы с ней вообще никогда не пересекались. Кроме того, что Носова считалась странненькой и училась в матклассе, она была еще и внучкой Ионыча, что тоже не особенно способствовало ее популярности.

Кое-как справившись с потрясением, Рома высвободился из наших рук и сквозь зубы прошипел:

– Отойдем поговорить!

Таким злым я его еще никогда не видела.

– Попробуйте только что-нибудь устроить! – наехал он, как только мы зашли за угол дома, чтобы наши разборки никто не видел.

– А что мы можем устроить? – Ксюша изо всех сил пыталась сохранить доброжелательный настрой.

– Да что