Берегись, Ангел! - Иоланта Палла

руке, не слушая математичку, и скольжу взглядом по толстой косе, которую перекидывает через плечо Цветкова. Она слегка поворачивает голову и поднимает глаза, словно чувствует мое внимание. Тут же дергано отворачивается и выпрямляет спину, будто кочергу проглотила.

Сидит в напряжении все уроки, а я залипаю в телефон.

Смотреть на раздражитель — худшее занятие, которое только можно придумать.

Жду звонка от Олега. Его слова заставляют нервничать, но как-то удается сдерживать резкие порывы набрать Янкевича.

После уроков начинается самое тошное. Нас отводят в зал, где проходят занятия по ритмике. Пока все перешептываются и посмеиваются, я изучаю курс валют.

— Дан, сейчас будем танцевать. — Вероника вешается на шею и шепчет на ухо, раздражая противным сладким дыханием.

Давно бесит, что перед тем, как подойти ко мне, Листовская кидает в рот арбузную жвачку. Терпеть не могу сладкую резину…

— И? Мне нужно навалить полные штаны от счастья? — Спрашиваю, даже не глядя на нее, но представляю, как скривилось милое личико.

— Фу, Дан, что за мерзости ты говоришь. — Вероника гладит мне по руке, мешая просматривать информацию на сайте, поэтому скидываю ее и продолжаю читать. — Аристов не беси меня!

Поднимаю голову, чтобы отвесить красотке комплимент, но в зале появляется Анна Васильевна, наш педагог по танцам. Убираю телефон и слушаю ее приветствие и указания по поводу вальса.

На выпускном все ученики одиннадцатых классов будут вальсировать. Это вроде традиции с должным одеянием.

Наверное, красиво.

Мне, в принципе, наплевать.

Зеваю в ожидании завершения экзекуции.

Когда мы встаем по парам, дверь открывается, и на пороге возникает Жанна Григорьевна. Она подзывает Анну Васильевну и что-то тихо ей вещает.

Таращусь в окно, чтобы убить время, но меня отвлекает недовольное сопение Вероники, которая прилипла ко мне, как та противная жвачка.

— Данияр, — обращается Анна Васильевна после ухода психологички, — поменяйся местами с Максимом.

— Не понял? — Спрашиваю с конченной улыбкой на лице.

— Что ты не понял? — Учитель кивает на Круга. — Ты будешь танцевать с Ангеликой, а Максим с Вероникой. Так яснее?

— С какого перепуга? — Выдает Листовская вперед меня.

— С такого, Вероника, — говорит Анна Васильевна, не теряя самообладания, — в танце важна эстетика, а эти двое очень гармонично смотрятся вместе.

Глава 18

Ангелика

— Вот как, — сижу и смотрю на Макса, качая головой и пытаясь вникнуть в то, что он сказал, — ты встречался с сестрой Дана. — Киваю, а Круглов тяжело вздыхает, переводя взгляд на прохожих в парке, куда мы пошли после того, как я заполнила тесты у Жанны Григорьевны и ответила на пару ее вопросов. — Только при чем тут я?

— Он думает, что мы с тобой… — Макс смотрит на меня и усердно подбирает слова, а мои глаза увеличиваются в ожидании ответа. — …того. Вместе типо.

— М-м-м, понятно. — От глупости создавшейся ситуации не знаю, что еще сказать. — И где же его сестра? Куда пропала? Я вообще о ней ни разу не слышала.

Отмечаю с удивлением, а Круглов хмурится, подбирая камешек около лавочки и кидая его в сторону. По нему видно, что тема не из самых приятных, да и молчание о сестричке Аристова вызвано отнюдь не приятными воспоминаниями.

— Она умерла. — Сухо выдает друг и хмурится еще сильнее. — Несчастный случай.

— О-о-о, — теперь и я свожу брови вместе, пытаясь сопоставить все факты, — но почему ты мне раньше не сказал?

— Есть причины. Слушай, Лик, — Макс берет мою руку и смотрит в глаза, — я тебе говорю об этом, чтобы ты понимала, с какого перепуга Дан травит тебя. Мог сказать раньше, но тут все запутано… — Круглов с тяжелым вздохом проводит рукой по волосам и поднимается, начиная нервно ходить около лавочки. — О его сестре ни слова, хорошо?

— А что тут такого? — Развожу руки в стороны, совершенно не понимая, почему из смерти сестры Аристова делают тайну века. — Нет, это печально, и я прекрасно понимаю, что он испытывает, но это не дает ему права отрываться на других. Как вообще можно было подумать, что мы с тобой вместе?

— Наверное, наше общение так выглядит. — Резюмирует Макс, а я сижу в недоумении.

— Ты мне точно все рассказал? Или за пазухой припас еще пару секретов, которые всплывут через пару лет? — Выдаю со смешком, хотя внутри происходит целый переворот.

Образ Дана совершенно не сочетается с услышанным. Я думала, что он травит меня из желания унизить и возвыситься за счет других, а получается просто мстит другу, полагая, что я его девушка.

— Лик, — Круглов останавливается около меня и смотрит с такой мольбой, что хочется провалиться сквозь землю, — ты простишь меня?

— За что? — Спрашиваю с подозрением, готовясь к тому, что он огорошит меня очередным известием.

— Что скрыл это. — Макс даже не моргает и скрипит зубами, только я не понимаю его злости. — Все молчат, понимаешь, потому что есть причины, и я не могу раскрывать тайн, которые принадлежат не только мне.

— Хорошее оправдание, Максим. — Киваю с тяжелым вздохом, потому что вижу его дерганное состояние. — Я не знаю, как реагировать на все, что ты сказал, но… — Поднимаюсь, поправляя пиджак. — Моего отношения к тебе это не меняет.

Настает молчание, которое режет уши и давит на грудную клетку. Вижу, что Круглову трудно говорить о прошлом, но он все-таки себя пересиливает. Похвально.

— А к нему? — Спрашивает, убирая руки в карманы брюк и пронизывая взглядом.

— Что ты имеешь в виду? — Переспрашиваю, хватая рюкзак и шагая к выходу.

— К Дану твое отношение меняется? — Хмуро задает вопрос Макс, а я пожимаю плечами.

— Не знаю, — говорю совершенно честно, — он меня ненавидит за то, чего я не делала, и даже разобраться в этом не пытается. — Усмехаюсь и качаю головой. — Наверное, нет. Не меняет. Никакое горе не дает человеку права делать другому больно. Этому нет оправданий. — Мы останавливаемся около ворот, и я поворачиваюсь к Максу. — Спасибо, что рассказал, хоть и с опозданием. Мне пора. Работа не ждет.

— Ты точно не в обиде? — Вид Круглова заставляет меня умиляться.

— Нет. Ты мой единственный друг. Не знаю, какая твоя выходка может меня разочаровать. О, — киваю на остановку, — там мой автобус! Все, пока!

Успеваю только помахать другу и бегу к автобусу, потому что следующий появится только через полчаса, не раньше. Уже внутри начинаю лихорадочно думать о том, что узнала. Отдаю мелочь за билет на автомате и вспоминаю первый день в школе, когда Максим предложил свою помощь, а Дан моментально обозлился. Теперь все становится очевидно.

Смущает лишь таинственность вокруг личности сестрички Аристова. Пока дожидаюсь