Клубника в горьком шоколаде - Светлана Борминская

«А что если с дочками господина Х. случилось что-нибудь, исключая похищение?»

За те секунды, пока поток машин, сигналя, стоял на светофоре, следователь успел схватить игрушку с проезжей части и пулей вернуться на тротуар. Игрушечный мишка был изрядно мокр, хоть воду выжимай… Лев Тимофеевич потряс медведем и, завернув его в газету, сунул в портфель. Так, с косолапым, он и пошёл домой.

На его пути был круглосуточный магазин, Рогаткин стремительно вошёл в него и спортивным шагом направился в мясной отдел. Посмотрев на мясо пять секунд, Лев Тимофеевич нервно развернулся на 180 градусов и трусцой устремился к колбасе. От колбасы отойти было труднее, но следователь, зажмурившись, сумел отмахнуться и от этого соблазна, хотя чуть не потерял очки, когда разворачивался всем туловищем к овощам. Последний раз оглянувшись на свиные сардельки, он медленно отошёл к огурцам, помидорам и пензенской картошке. Нагрузив две авоськи отборных овощей, Лев Тимофеевич купил на сладкое фруктовый тортик и пешком побрёл домой.

Через полчаса, поставив картошку жариться на газ, он нарезал салат, разломил очищенный апельсин, налил себе водочки и достал огурчик, который плавал на дне банки… Выпив полную стопку водки, Лев Тимофеевич печально поглядел на бутылку и убрал её в холодильник.

— Что касается серийного убийцы-отравителя, то я его всё равно поймаю!.. — пообещал Лев Тимофеевич салату, хрустя огурцом. Сказал по привычке, никто его не спрашивал и ответа не ждал.

Дожидаясь ужина, Лев Тимофеевич анализировал факты по делу Калюновски-Хазаровых, размышлял, и выходило вот что:

Музейный работник и бывшая тёща телемагната Х., если её разозлить, кричала, как пилорама.

На кого?

На новую жену своего зятя Хазарова.

Причина крика?

Унизительное выселение бывшей тёщи из особняка на улице Пичугина.

Нестыковочка! У тёщи собственная трёхкомнатная квартира на улице Тенистой и выселение из особняка, совсем не значило для нервной бабуси — выселение на улицу.

Кто/что для Лили Юльевны Калюновски было самым дорогим (в порядке убывания)?

Дочь Ева, внучки, зять, работа…

Выяснить, кого/что ещё любила Лиля Калюновски, могла ли она покончить жизнь самоубийством, а также, где её стоматологическая карта?

В двух ближайших к Тенистой улице платных стоматологических поликлиниках карты Хюбшман-Калюновски не было. Поэтому необходимо было найти карту в самое ближайшее время, ведь по христианским обычаям Лилю Юльевну уже давно пора хоронить. На дворе было лето, и тело быстро разлагалось даже в холодильнике.

Лев Тимофеевич сидел на стуле и читал газету, затем что-то произошло — он чутко принюхался, огляделся и бросился к картошке, которая угрожающе скворчала на сковороде. Спасение картошки произошло в максимально короткий срок — примерно за 20 секунд. Лев Тимофеевич снова сел и случайно вытер пот со лба газетой.

Картошка остывала, являя миру румяные бока. Лев Тимофеевич демонстративно отвернулся, подождал ещё секунд сорок, потом махнул рукой и начал есть.

«Надо же, как ей фатально не повезло! Зачем же она решила принять ванну во время бури, буквально перед своим отъездом из дома Хазарова? — думал следователь, с аппетитом жуя. — Могла бы и у себя в квартире помыться, в конце концов! Нет, ну что за блажь, чёрт возьми, тебя гонят, а ты решаешь помыться напоследок?!»

Ночь.

Рогаткин морщился и зевал, глядя на медленно загружающийся компьютер. Он работал уже битый час — ныла шея, спина затекла, вдобавок он отсидел ногу.

«Ты свихнулся, сынок? — вчера спросила его во сне мамочка. — Когда ж ты женишься, Лёвушка, и снова начнёшь есть мясо и сосиски?»

«Я почти нашел себе невесту!» — во сне возразил он маме.

У Льва Тимофеевича, надо вам сказать, со слабым полом была явная несуразица во взаимоотношениях. Женщины майора Рогаткина не интересовали вообще… Дамы — да, а женщины — нет. Он любил стройных дам постарше себя, с выдающимся бюстом, а все, кто так или иначе обращали свой взор на майора межрайонной прокуратуры Рогаткина, таковыми не являлись по определению.

Лев Тимофеевич, подумав, снова достал из морозильника запотевшую бутылку водки «Кристалл», поразмыслил с минуту, и положил её обратно в морозильник. Пора было спать.

Утром Лев Тимофеевич, как всегда, торопился в прокуратуру. Мимо шли люди, они обгоняли его, толкали, наступали на пятки. Рогаткин остановился у обувного магазина и волна нежности накрыла его с головой — он неожиданно вспомнил, как мама покупала ему ботинки!.. Как они вместе ходили, долго мерили, и ботинки потом служили ему верой и правдой много лет. Последние же три года покупка зимних и летних ботинок превратилась для Льва Тимофеевича в сущий кошмар, хотя зимние он начинал выбирать с лета, летние — с зимы, но ни к чему хорошему это не приводило, хоть расшибись… Только и исключительно — к плохому. Но сегодня, в этот час и минуту, ему было не до ботинок.

Час спустя.

За окном межрайонной прокуратуры цвела белая душистая акация. В кабинете зам. прокурора висел большой портрет Робеспьера.

— Я прочитал ваш отчёт, Лев Тимофеевич, и вот что решил, — полковник Чашкин выдержал долгую паузу. — Завтра же закрывайте это дело к едрене фене!.. Не мне вас учить, Лев Тимофеевич, вот заключение экспертизы: «Кусок льда, состоящий из замёрзших фекалий, с пролетающего мимо пассажирского самолета, пробил стеклянную крышу дома и упал в ванную, вызвав смерть жертвы», и так далее, в том же духе! — выдохнул ещё сигаретного дыму в сторону Рогаткина зам. прокурора. — Состава преступления, как видите, не было. Кстати, откуда взялся этот здоровенный кусок льда? Разве фекалии замерзают?..

— На десятикилометровой высоте? Однозначно замерзают! — буркнул Лев Тимофеевич.

— Ладно-ладно, про фекалии теперь всё ясно, — перебил зам. прокурора. — И ещё, пока не забыл, ведь Ким Хазаров опознал тёщу?

— Да.

— Закрывай! — полковник Чашкин сердито кашлянул и закрыл папку с делом.

— Помните дело Сусликовской, Всеволод Иванович? — Рогаткин кивнул на сейф в углу кабинета. — Тоже долго не могли найти стоматологическую карту, а потом оказалось, что к убийству причастен стоматолог.

Зам. прокурора поиграл желваками и встал.

— Значит так, повторяю, дело Хюбшман-Калюновски необходимо закрыть не позднее завтрашнего дня! Кстати, вы в курсе, что мы поставили прослушку в квартире Хюбшман-Калюновски на улице Тенистой?..

Лев Тимофеевич растерянно кивнул.

— Вчера был зарегистрирован один весьма любопытный звонок, — зам. прокурора невесело улыбнулся. — Звонок, которого не может быть, я бы сказал.

— Откуда? — у Рогаткина вытянулось лицо.

— С улицы.

— А кто звонил, Всеволод Иваныч?

— Она, — зам. прокурора Чашкин брезгливо покосился на папку с делом.